Но теперь, когда пульс участился, а кожу покалывало, словно на нее падали едва уловимые крошечные капли дождя, я знал, что вновь подавить это чувство будет гораздо сложнее.
Моя следующая остановка окажется гораздо менее приятной, но совершенно необходимой.
Оттолкнувшись от стены, я скользнул по коридору к столовой командного состава.
Как и всегда в это время суток, Харлоу стоял перед плитой и заваривал себе чашку чая. Я бросил взгляд на травы, которые он использовал, и приподнял бровь, увидев надписи на ярлычках: «Ежевика» и «Лаванда».
Неужели у Харлоу тоже проблемы со сном? Думал ли он, смыкая по ночам веки, обо всех тех преступных деяниях, которые наш дражайший король заставлял нас совершать во имя Асидии и справедливости?
– Чего тебе? – рявкнул лейтенант не оглядываясь. Как он услышал мое приближение, было загадкой. Я известен своей скрытностью.
Харлоу находился среди нас так долго, сколько я себя помню, и, хотя он часто вызывал у меня раздражение, я его уважал. Он справедлив, точнее, настолько справедлив, насколько это возможно в нашем мире.
– Какие у тебя планы на девчонку? – спросил я, стараясь, чтобы тон звучал незаинтересованным. Но вместо этого вопрос прозвучал жестко и напряженно. Выругавшись про себя, я опустился на свободное место рядом с круглым столом, заваленным картами от незаконченных партий и полупустыми стаканами с элем.
Харлоу хмыкнул и налил себе заваренный чай.
– Разумеется, подумываю отправить ее в королевскую гвардию, – ответил он, занимая место напротив. Мои пальцы впились в деревянную поверхность стола. – Она явно не способна выполнять приказы, и это приведет к смертям. Возможно, генералы гвардии придумают, что с ней делать.
Отпив из дымящейся кружки, Харлоу наблюдал за мной поверх нее, прищурившись в свойственной ему оценивающей манере. Другим он мог показаться безмозглым дикарем, но лейтенант играл эту роль не просто так. Враги Харлоу никогда не заметят его приближения, когда он в конце концов нанесет удар.
– Что думаешь об этом? – надавил он, когда я ничего не ответил, делая вид, что убираю грязь из-под ногтей.
Мой левый глаз сверкнул мимолетной вспышкой света: раз, второй, третий. Такое временами случалось и часто приводило к головной боли.
– Хм. – Я приподнял плечо, склонив голову. – Вероятно, это пустая трата солдата. Если король осуществит планы, нам понадобятся грамотные бойцы. К тому же тебе не придется долго с ней возиться.
Туман и его смертоносные тайны манили. Как бы мне ни хотелось избежать этих мыслей, но Киара и другие рекруты, скорее всего, погибнут к концу месяца.
Харлоу сделал еще один глоток, на этот раз смакуя, заставив меня затаить дыхание, прежде чем он отставил кружку минуту спустя. Конечно, я мог бы отменить любое его решение, но вызвал бы тем самым подозрения, а если прошлое меня чему и научило, так это тому, что никогда и никому нельзя раскрывать все карты.
– Может, ты и прав, – прохрипел лейтенант, встретившись со мной взглядом. Еще одна причина, по которой я его уважал: он не отводил взгляд, когда видел левую сторону моего лица. Харлоу откинулся на спинку стула и провел рукой по волосам длиной до плеч. – Но наказать ее все равно следует.
Я усмехнулся:
– Ты сам заявил, что нет никаких правил.
Он приподнял одну бровь.
– Никогда раньше не замечал, чтобы ты так сильно переживал за рекрута, Мэддокс. Что в ней такого особенного? – спросил он. – И, прошу, только не говори, что причина в том, что ты давно не был с женщиной. – Его бровь приподнялась еще выше.
– Моя личная жизнь тебя не касается. Однако спасибо за заботу. – Я скрестил руки на груди и откинулся назад, копируя позу Харлоу. – Но я давно не встречал такого бойца, и да, ее навыки меня впечатляют. Кроме того, разве то, что она единственная девушка в окружении кучки мальчишек с непомерным эго, не является достаточным наказанием?
Сорвавшийся с уст Харлоу смешок меня ошеломил.
– Возможно, – произнес он, схватившись за ушибленную челюсть. – Но не жди, что я буду давать ей поблажки, Мэддокс. Может, ее навыки и впечатляют, но она еще доставит нам проблем.
Я вздохнул. Киара уже их доставляет.
– Если она снова переступит черту, я приму вину на себя, – слова вылетели у меня изо рта прежде, чем я успел их сдержать.
Откуда, черт возьми, они взялись?
Если Харлоу и удивился моей фразе так же, как я сам, он этого не показал. Лейтенант кивнул, а затем поднес чашку к губам и сделал еще один глоток.
Позже в своей комнате, оставив Харлоу пить чай, я сомкнул веки и погрузился в сон.
Мне не снились ни Туман, ни жизнь, покидающая глаза тех, кого я убил.
Мне снился чистый, сияющий свет.
Глава 11. Киара
Если не снять проклятие, наш мир познает одно лишь отчаяние. Мы не выживем без солнца, не так долго. Урожай уже сократился вдвое, и того малого запаса продовольствия едва хватает, чтобы накормить голодный народ. Мой король, нужно что-то делать, и как можно скорее, ибо я боюсь, что мятежники поднимут бунт и посеют в нашем королевстве хаос.
В последующие дни Харлоу едва смотрел в мою сторону, обращая на меня внимание только в том случае, если отдавал приказ.
Или сыпал угрозами.
Я удивилась, что меня не вывели из внутреннего святилища и не бросили во владения королевской гвардии, но я не собиралась открывать рот и задавать вопросы.
Вместо этого я выполняла энергичные упражнения Харлоу – от отжиманий и забегов до тренировок с палашом[5] и стрельбы из лука. Там, где многие испытывали трудности, я преуспевала. Меня будто вернули в леса Силы вместе с Микой, где мне наставляли синяки и сбивали с ног под мерцающими лунами и звездным небом. В возвращении к привычной жизни чувствовалось нечто успокаивающее.
Неделя тренировок пролетела незаметно, и если большую часть ночей я засыпала, стоило только голове коснуться подушки, то сегодня сон никак не шел.
Я тосковала по брату, по тренировкам с Микой, и ноющее сердце не могло обрести покой.
Мне нужно было отвлечься.
Дома, когда не могла заснуть, я ложилась на спину и смотрела на небо, представляя, что сверкающие звезды внимают каждой моей молитве. В них я заполняла пустоту в груди приключениями и походами. Где я могла бы быть самой собой, где люди смотрели бы на меня с благоговением, а не с отвращением или страхом. Быть может, тогда я не чувствовала бы себя столь опустошенной.
К сожалению, я не могла покинуть святилище и затеряться под россыпью звезд.
Но могла попробовать кое-что другое.
Свесив ноги с койки, я встала, выскользнула из комнаты и на цыпочках прокралась по безмолвному коридору. К счастью, в столь поздний час в коридорах не было ни души, и я в одиночку смогла побродить по сокровенному святилищу рыцарей.
Исследовав кухни и заглянув в несколько личных кабинетов, я забрела в запретную зону – извилистый коридор, пропахший солью и гнилью.
Коридор с вереницей запертых – к моему большому разочарованию – дверей становился все уже, но я не останавливалась, пока не достигла тупика. Арочный проем с замысловатыми солнцами манил меня к позолоченной ручке в форме полумесяца.
В отличие от остальных дверей, которые я пробовала открыть, эта оказалась не заперта, и металл защелки громко лязгнул, как только я ступила на плотное дерево. У меня перехватило дыхание, когда скрип эхом разнесся по извилистому коридору.
Будучи охваченной предвкушением, от которого забурлила кровь, я проскользнула в помещение, оказавшееся библиотекой, где одинокий солнцепал в бра наполнял большую комнату маслянистым свечением.
Книги в кожаных переплетах прогибали высокие полки, а беспорядочные стопки громоздились на всех доступных поверхностях. В центре, окруженные высокими шкафами, стояли деревянные столы и стулья, заваленные пустыми страницами и забрызганные чернилами.
Изредка мне доводилось брать в руки книгу, но ножи казались куда более увлекательным предметом.
Когда кончики пальцев в перчатках дотронулись до корешка фолианта бледного изумрудного оттенка, мое сердце тотчас затрепетало от этого прикосновения. Тихий зов, приглушенный звук барабанного боя, тяжелый и священный, эхом отозвался в сознании; и стук усилился, когда я достала книгу с полки.
Взяв в руки безымянный фолиант без указания автора, я подняла плотную обложку и перелистнула на случайную страницу.
Я прочитала первый попавшийся на глаза отрывок:
Богиня Рейна родилась в день сотворения земли.
Мир, прежде погруженный во тьму, теперь сиял и переливался красками. Рейна даровала радость жителям земли, ее свет породил новые продукты и урожай, пышные зеленые деревья и кустарники. Цветы расцвели ярко-красным, синим и желтым.
Люди были сыты и довольны, и бог Арло тоже преисполнился радости.
Я приостановила чтение, пытаясь представить себе столь яркую растительность. В наших краях выращивали несколько видов цветов, но большинство из них были тусклыми на вид. Наиболее красочным являлся печально известный полуночный цветок. Его бархатистые лепестки раскрывались ежедневно лишь на один час, обнажая серовато-лиловый бутон с серебристо-голубой сердцевиной, мерцающей под луной.
Мне подумалось, что Лориана, бога зверей и добычи, тоже разгневало отсутствие богини, ведь его создания страдали почти так же сильно, как и люди. Из-за отсутствия съедобных растений погибло слишком много невинных животных.
Долгие годы никто не встречал Лориана, последний раз бог появлялся в своем храме тридцать лет назад в окружении мелких животных и злобных хищников, созданных им самим. Вероятно, тогда же явился Арло и прогнал Лориана туда, где он прятался все эти десятилетия.
Я продолжила чтение:
Рейна принесла людям долгие годы мира и процветания, и они стали поклоняться ей, как ни одному другому божеству прежде.