– Знаешь, – начал Патрик после долгих минут молчания. – Ты очень напоминаешь мне одного человека, которого я когда-то знал.
Я отмахнулась от воспоминаний о прошлом и о Лиаме. Что оказалось гораздо проще, чем хотелось бы.
– Подругу? – спросила я, подмигивая.
Не могла представить Патрика с возлюбленной. Не то чтобы он не был привлекательным, с его сильной челюстью и удивительно впечатляющим телосложением, учитывая отсутствие физической силы. Просто он застенчив, иногда даже слишком.
– Что-то вроде того, – пробормотал друг более мрачным тоном. – Она умерла. Много-много лет назад.
Что-то сжалось у меня в груди, когда я увидела, как лицо Патрика исказилось от боли, затаившейся глубоко под плотью.
– М-мне так жаль.
– Да, мне тоже, – усмехнулся он, тяжело сглотнув. – Она была бойкой и упрямой и ввязывалась во все неприятности, какие только могла найти. Если дело не обещало опасность, ей было не интересно. – При этой мысли уголки его губ приподнялись. – Я не думал, что живу, пока не встретил ее, а когда она ушла, ничего уже не было прежним.
– Как ее звали? – Я не настаивала, но мне хотелось узнать больше о Патрике и его прошлой жизни до рыцарей.
Он громко сглотнул, метнув взгляд в сторону, прежде чем ответить:
– Рози.
– Рози. Красивое имя.
– Она и была красива, но там, где это имело значение. – Он похлопал себя по груди. – Она хоть и вела себя безрассудно, однако никогда не игнорировала зло в этом мире, если могла с ним справиться. – Патрик покачал головой. – Временами меня это раздражало, ее неустанное желание помочь. Думаю, в основном потому, что я не хотел делить ее с остальным миром.
– Что с ней случилось?
Его мечтательная улыбка исчезла.
– Рози оказалась жертвой ограбления. По дороге в столицу на нее напали разбойники, и ее… ее зарезали ножом. – Я заметила, что он крепче сжал поводья, а костяшки пальцев побелели.
Я не сумела подобрать слов.
– Наверное, поэтому ты мне и нравишься. – Патрик повернулся ко мне, сверкнув глазами. – Ты такая же храбрая и упрямая, как она. Если не больше. И определенно такая же бунтарка.
– Я? Бунтарка? – Изогнув брови в притворном оскорблении, я желала вернуть его улыбку. – Милостивый господин, я венец послушания и почтения.
– Простите, Ки только что сказала, что она послушна и почтительна? – Ник рысью промчался между нами с торчащими во все стороны каштановыми локонами.
– Само собой, – возмутилась я, прижав руку к груди. – Я бы никогда не солгала.
– Да, точно, – ветер донес крик Джейка, который ехал чуть позади нас.
Я оглянулась через плечо, одарив друга гневным взглядом. Его смуглая кожа почти светилась от удовольствия, а выражение лица бросало вызов. Я не стала его принимать.
– Ладно, я невыносима, – согласилась я и, повернувшись обратно, нашла глазами Джуда.
Он ехал рядом с Исайей и, похоже, был увлечен беседой. Чего бы я только ни отдала, лишь бы услышать их приглушенный разговор.
– И именно поэтому мы тебя терпим. – Ник наклонился на своей пятнистой кобыле, чтобы игриво ткнуть меня в ребра. – С тобой точно никогда не соскучишься.
– Не тыкай меня, если не хочешь, чтобы я отрезала твои прекрасные локоны, пока ты спишь, – пригрозила я. – И тебе определенно не следует думать, что твои искрометные шутки тебя спасут.
– Он расчесывает их каждую ночь!
– Закрой рот, Джейк! – прошипел Ник, рассеянно заправляя за уши выбившуюся прядь. – Моей девушке нравится, а я должен делать ее счастливой. Но ты же ничего не смыслишь в отношениях, верно?
Джейк насмешливо хмыкнул:
– Было бы несправедливо по отношению к миру, если бы я остепенился. Меня бы стали ревновать, а я всегда стремлюсь всем угодить.
– Ага, Джейк, уверена, что все в твоей деревне просто умирали от желания заполучить тебя в свои руки. Вернее, твою шею.
Ник фыркнул, веселый блеск озарил его глаза.
– Она права, брат. Тебя пытались задушить за неделю до Созыва. А до этого…
– Я точно отрежу тебе волосы, – пригрозил Джейк.
– Ревность тебе не к лицу, – хихикнул Ник, но тут же отвернулся от Джейка. Уверена, теперь он будет приглядывать за клинком товарища.
Парни продолжали дразнить и подначивать друг друга в течение следующих четырех часов.
Разговор складывался легко, без упоминаний Тумана и угрозы гибели. Было видно, что они получают огромное удовольствие, осваивая искусство оскорблений, и я находила их занятие чрезвычайно увлекательным.
Иногда я присоединялась к их веселью, но в основном сосредоточенно готовилась к грядущим испытаниям.
При всем моем бахвальстве меня переполнял ужас. Не то чтобы я жалела о своем решении последовать за Джудом и друзьями в этой самоубийственной миссии, но моя уверенность, которая обычно была искренней, теперь стала притворной.
Каждая улыбка и закатывание глаз требовали огромных усилий.
Впервые я засомневалась в своей способности выжить. Туман отнюдь не живое существо, с которым можно сражаться блестящими клинками и стиснутыми кулаками.
В этом и заключалась проблема.
Я прожигала взглядом затылок капитана, размышляя о собственных сомнениях и обо всем, что связано с погибелью, когда он обернулся. Джуд словно почувствовал, что я смотрю на него; его пылающий взгляд был столь же пронзителен, сколь и искренен.
Поднеся два пальца к губам, Джуд резко свистнул – и его ониксовый конь замедлил ход. Картер и Исайя остановились, другие натянули поводья.
Погрузившись в мрачные мысли, я и не заметила, где мы находимся.
Примерно в ста футах впереди виднелась чудовищная пещера, зияющий вход которой обрамляли ветви и плющ угольного цвета.
Тонкие волоски на затылке встали дыбом, а к горлу подступила желчь.
Мы вот-вот войдем в проклятые земли.
И пути назад уже не будет.
Глава 22. Джуд
Арло сотворил мир собственными руками. Каждый цветок, пещеру или горную вершину он создавал с особой тщательностью, наслаждаясь простым актом творения. Хотя временами его называют великодушным богом, Арло не создает ничего без цели, даже если цель заключена в хаосе.
Копыта моего коня волочились по грязи, и он справедливо опасался входить в пещеру, которая, вероятно, была вдохновлена вратами в подземный мир.
Перед нами предстала пустая яма небытия, тонкие ветви деревьев зловеще обвивали ее гигантскую пасть.
Я не мог с уверенностью сказать, что, войдя туда, когда-нибудь вернусь.
Картер передал мне свой факел.
– Будьте наготове, – предупредил я отряд, ударив каблуком начищенного сапога бок моего коня. Черный жеребец рванул вперед, не испытывая страха перед лицом манящей пустоты.
В голове роились сомнения, но я заставил себя двигаться дальше, въезжая в скалистый вход пещеры.
Один за другим бойцы следовали за мной в безвестность, узкая тропинка была достаточно широкой, чтобы вместить одного всадника за раз. Если бы я привстал на спине лошади, то смог бы коснуться сводчатого потолка, который то опускался, то поднимался, точно полуночные волны.
Все мы родились и выросли во тьме, но то был совершенно новый уровень черноты. Даже с несколькими факелами, которые мы несли, прожорливые тени разъедали мою кожу. Мою решимость.
В легких стоял густой воздух, ноздри забивал затхлый и тошнотворный смрад, напоминавший вонь разлагающегося животного. Но вовсе не запах и не урчание в желудке заставляли мои руки дрожать…
А то, что пробудилось во мне.
В груди вспыхнул зловещий жар, затрепетало нечто древнее, чуждое и совершенно разрушительное.
Оно исчезло с дрожащим выдохом, и жилы вновь заполнил знакомый ледяной ужас.
Я сглотнул поднимающуюся желчь.
Нервы. Должно быть, разыгрались нервы из-за возвращения в это гнусное место.
Я повторял это снова и снова, как извращенное заклинание. Но оно так и не покидало меня – то чувство, – пока мы продвигались все дальше от точки невозврата.
Я полез в карман и взглянул на серебряные часы, которые Исайя подарил мне два сезона назад, с выгравированными на задней крышке словами: «Доверься звездам». Было еще не слишком поздно, а значит, нам предстояло несколько часов пути. От одной мысли об этом по телу пробежала дрожь, поскольку в замкнутых пространствах у меня учащался пульс.
От вида ножей и крови я не нервничал, но стоило оказаться в тесноте, как на лбу выступал холодный пот.
Мне хотелось отвлечься, отвлечься хоть на что-нибудь, но впереди ждала одна только непроглядная темнота. Прежде чем паника одолела меня, я заставил себя осмотреть туннель, обращая внимание на каждую мельчайшую деталь. Подняв факел, оглядел окружающие нас шероховатые стены и отметил, что они имеют оттенок пепла и выжженной земли, а неровная поверхность покрыта зазубринами и шипами.
Запрокинув голову, я проследил за тем, как на потолке, словно увядшие цветы, проступали вихревые узоры, точно вены, мерцавшие иссиня-черным, когда на них попадал свет. Они завораживали до жути, некоторые из завитков и изгибов напоминали замысловатые корни полуночного цветка.
Так я и провел время, молча наблюдая и стараясь не зацикливаться, как игриво наставляла Киара, когда через несколько часов на пути появилась развилка.
Я поднял руку, призывая остальных замедлить шаг.
Два туннеля.
Порывшись в карманах, достал потрепанную карту, которую предоставил Сириан. Она была древней, чернила отчасти выцвели. Я осторожно развернул ее и поднес на дюйм к факелу, что держал в другой руке.
Проклятье.
Оба туннеля вели к далеко не идеальным маршрутам.
По одному можно было выйти к широкой реке, путь за ней выглядел достаточно простым.
Я не знал, насколько глубока сама река; и, если придется бросить лошадей, это будет стоить нам времени. Видят боги, я желал войти и убраться оттуда как можно быстрее.