– Никак. Мы оставляем их.
Киара застыла на месте.
– Что значит «мы оставляем их»?
Я не глядел ей в глаза. Физически не мог этого сделать.
– В таких условиях нам не удастся их найти. – Я указал на туман: зона видимости составляла не более пяти футов.
– Но мы же не можем просто бросить их! – запротестовала Киара, прекрасно понимая, что этот аргумент бесполезен. Если попытаемся вернуться по своим же следам, то потеряем драгоценное время и, возможно, жизнь. Тем более что мы здесь уже не одни.
– Нам придется, – возразил я, делая резкий вдох. Меж ее бровей образовалась складка; и я мог поклясться, что глаза Киары стали еще темнее. – Если бы существовал иной путь, я бы выбрал его. Будем надеяться, что они держатся друг друга. Когда закончим миссию, сможем вернуться и отыскать их.
Ее ноздри раздувались, а тени в глазах казались все более грозными.
– У нас есть миссия, Киара. И если мы не справимся, ты потеряешь не только друзей.
Она расправила плечи и вызывающе вздернула подбородок. Я почти ощущал исходящие от нее волны ярости и боли.
– Нет времени спорить со мной, – отрезал я прежде, чем Киара успела открыть рот. – Если не поторопимся и не найдем эти три ключа, ты даже себя спасти не сумеешь.
Я отвернулся, закончив разговор.
Она не понимала, что поставлено на карту.
Хоть Сириан и безжалостный ублюдок, но он всегда с упорством твердил, что мы обязаны добраться до таинственного «Х» и найти исцеление. Записка, которую он передал мне в тот день в военном зале, прожигала дыру в кармане куртки.
На ней были нацарапаны два предложения, от которых к горлу подступала желчь всякий раз, когда я думал о них.
Нужно было бросить ее в огонь сразу после прочтения, но что-то меня остановило. Вероятно, причина в девушке, которая в данный момент возмущенно смотрела мне в спину.
Черт, даже если мы преуспеем, я ее потеряю. Просто она еще не знала об этом.
Мы шли, вероятно, около часа, пока не наткнулись на массивное дерево, упавшее на впадину в земле.
Под его грубым стволом обнаружилось достаточно места, дабы мы могли уместиться вдвоем, хотя голова все равно будет задевать древесину. По крайней мере, мы нашли хоть какое-то подобие убежища, а сон нам был необходим.
Я устроился подальше от Киары. От нее продолжали исходить волны ярости за то, что мы бросили остальных, но в данный момент я думал только о моем павшем брате. Лицо Исайи не покидало мысли, как бы сильно я ни отталкивал этот образ. Мне не удавалось стереть его из памяти, как я сделал с другими жестоко убитыми рыцарями. Не представляю, что это говорило обо мне.
– Он был уважаемым человеком, – прошептал я, слова вырвались сами собой, не получилось их сдержать. Киара вздрогнула, когда мой хриплый голос раздался в повисшей между нами тишине. – Он стал моим первым другом. И заслуживал гораздо лучшей смерти, чем эта.
Когда Киара ничего не произнесла, я прочистил горло, вернув на лицо каменную маску и вглядываясь в чащу.
Мгновение спустя она сократила расстояние между нами и прижалась щекой к моему обтянутому кожей плечу. Мы слились воедино, мое тепло просачивалось сквозь ее брюки и куртку. Я опустил голову на макушку девушки, движение вышло слишком легким.
Мы были разорваны на части, изранены, хотя наши тела и остались целыми. Я смотрел смерти в глаза и не находил в них ничего, кроме пустоты и болезненной потери. Это пронзило меня, словно разбитое стекло.
– Постарайся уснуть, Киара, – пробормотал я, обняв ее за талию. Рукой начал успокаивающе выводить круги на ее спине – и вскоре грудь девушки уже равномерно вздымалась и опускалась, сон уносил ее в свои владения. Не знаю, что на меня нашло, но я взял ее руку и положил на себя в область сердца.
Последнее, что я запомнил, – это как поцеловал тыльную сторону девичьей ладони и прошептал ее имя и молитву.
Проснулся я в окружении тепла и мягкости.
Во сне Киара успела обхватить мой торс обеими руками, вцепившись в рубашку. Она практически лежала на мне, используя как подушку.
Но не только она поменяла положение.
Моя щетинистая щека прижималась к ее гладкому виску, нос зарылся в волосы, а руки крепко обхватили ее талию.
Я замер.
Киара начала ерзать на месте, бормоча что-то себе под нос.
Я мысленно выругался. Должно быть, изменившийся ритм моего дыхания ее разбудил: неровное вздымание груди выдавало ее. Но девушка не шевелилась, и я тоже.
Еще никогда мы не находились на расстоянии вздоха, и, хотя я не мог выбросить из мыслей образ безжизненного тела Исайи, крепкие объятия Киары подсказывали, что ей необходима эта близость. Как и мне.
Ее волосы, представлявшие собой непослушную массу спутанных рыжих локонов, щекотали мне подбородок, и я рукой пригладил выбившиеся пряди. По ее телу пробежала дрожь, как только я провел пальцами по волосам, и это движение, вероятно, удивило ее. Черт, а меня изумило то, насколько это оказалось легко. И совершенно нормально.
Когда я заправил несколько локонов ей за ухо, Киара приподняла голову. Мы встретились взглядом, и пылающая стрела вонзилась мне прямо в грудь.
– Ты в порядке? – спросил я севшим и грубым после сна голосом, а следом опустил руку с ее волос, прочищая горло.
– Я жива, – пробормотала Киара. – Ты хорошо спал?
– Думаю, удалось поспать пару часов, – ответил я. Отлично. Теперь мы вели неловкую светскую беседу. А я так и не сдвинулся с места.
– Из тебя вышла славная подушка, – попыталась пошутить Киара, и на моих губах появился едва заметный намек на улыбку. – Правда, немного твердовата, но я смирилась. – Она ткнула пальцем в мышцы моего живота, как бы доказывая истинность своих слов.
Я насмешливо хмыкнул:
– А из тебя вышла славная грелка.
Киара одарила меня робкой улыбкой, показавшей, что она понимает, насколько я не в порядке. Мой брат умер, навсегда покинул нас. Жар внутри усилился.
– Нам действительно пора выдвигаться.
– Да, пора, – согласилась она, но не предприняла попытки пошевелиться.
– Киара, – произнес я, проведя пальцем по ее щеке. – Спасибо тебе за… – Я замолчал, стараясь подобрать подходящее слово. В голову не шло ничего, кроме пустых банальностей. – За то, что была рядом, – неловко закончил я.
– Конечно, – сказала она, не отрывая от меня живого и яростного взгляда. – Я всегда рядом. Даже если захочешь поговорить об этом. О нем.
Беседы об Исайе не помогут. Может, однажды, когда наши жизни не будут висеть на волоске, но сейчас мне требовалось сохранять ясность мыслей, хотя бы для того, чтобы справиться с миссией.
– Не сегодня, – только и обронил я, напрягая тело и намереваясь встать.
– Подожди!
Я замер, одной рукой продолжая обнимать Киару за талию.
Потянувшись в карман брюк, она вытащила оттуда золотую брошь. Эмблему рыцарей.
– Он бы хотел, чтобы она была у тебя, – прошептала Киара, поворачиваясь, чтобы прикрепить ее к моему кожаному вороту.
Золотая брошь разместилась прямо под моей точно такой же. Девушка провела рукой по эмблеме, и я едва осмеливался дышать, наблюдая за движениями ее пальцев.
Она взяла брошь Исайи, не сомневаясь, что я пожелаю оставить себе его частичку. Сохранить что-то в память о нем. У меня сжалось сердце.
Следовало сказать «спасибо» или что-нибудь еще, что способно выразить мою благодарность, но с языка не слетело ни звука. Киара опустила подбородок, словно поняв все, что я не сумел произнести, и от этого простого кивка во мне что-то треснуло. Если не сдвинусь с места в ближайшее время, то рискую совсем сломаться.
Бросив на Киару последний долгий взгляд, я отпустил ее талию и легонько подтолкнул вперед. Она последовала моему примеру и встала, но движения выглядели неловко.
Внезапно меня обдало холодом, и не только потому, что ко мне более не прижималось чье-то тело.
Глава 29. Киара
Часто говорят, что Рейна обладала такой красотой, какой мир еще не видел. Немногим посчастливилось быть благословленным ее присутствием, но все утверждали одно и то же: глаза ее светились ярчайшим золотом, излучая разрушительный свет, который ослеплял их и ставил на колени.
Следующий вечер мы провели под открытым небом.
Алек, Патрик, Джейк. Алек, Патрик, Джейк. Я не могла перестать думать о них. Они в безопасности? Злятся ли на меня?
Живы ли они?
Каждый шаг я подстраивала под ритм их имен, звучащих в голове. Алек, Патрик, Джейк.
Складывалось ощущение, что мы ходим по кругу. Если я больше никогда не увижу белое дерево с голубыми листьями, то умру спокойно.
Большую часть утра в голове крутилась эта мысль, пока пустой желудок не выказал яростный протест.
Некоторое время назад мы проходили мимо черных ягод, однако никто из нас не хотел рисковать, отравившись ягодой. Дикие люди с черной кровью? Прекрасно. Ветер, вызывающий видения? Еще могу понять.
Но чертова ягода? На это я ни за что не пойду.
Джуд потакал моему нытью, вызванному голодом, время от времени вставляя «ага» или «понятно». Я не думала, что он вообще слушает.
Когда я усомнилась в его способностях к ориентированию, он оскорбленно приподнял темные брови и наградил меня таким ледяным взглядом, от которого я застыла на месте. Затем капитан принялся рассказывать мне о своих знаниях в этой области – о том, каким искусным охотником и следопытом он был, – и тогда уже я вставляла те же самые «ага» и «понятно».
Непреклонный в стремлении убедить меня в правильности выбранного им пути, Джуд раскрыл серебряный компас и указал на помятую карту, объясняя, что нам нужно идти на северо-запад. Очевидно, король считал, что ключи находятся в долине с причудливым названием Колыбель Паслена.
Именно в этот первый насыщенный день я услышала восхитительные звуки журчащего ручья.