Этот драматический момент Эдик осилит, не вопрос. Актёрских данных ему не занимать. Важно, что освободит она его наконец. Скорее бы уже, больше сил нет смотреть на неё, дуру толстожопую!..
Ещё к тому же и ревностью своей достала.
Вот уж действительно, никчёмное создание, типичная папочкина дочка! Машину водить и то не умеет, её, барыню, всё шофёр возил. Сначала папочкин, потом его, Эдиков.
Хорошо ещё, что у них только один сын, да и тот уже скоро вырастет, не так долго осталось ждать. А пока он вполне может несколько лет в интернате перекантоваться, ему это только полезно, мужчиной станет, а то жена его вконец разбаловала.
Тесть, кстати, внука обожает, в данном случае это очень на руку. Именно из-за Витьки дражайший Эмиль Рафаилович поостережётся что-либо предпринимать против него, даже если ему чего дурное и взбредёт в голову. Прекрасно понимает, что внука тогда больше не увидит.
Есть, конечно, и другой внучок – Андрюха, Наташкин племянник. Но тесть его так не любит, Эдик это точно знает. По крайней мере, особо с ним общаться не стремится, жизнью его интересуется мало. Впрочем, это и понятно, Андрюха мал ещё, с ним ведь и не поговоришь толком.
Вообще же с этими детьми одна морока. Слава богу, у него хватило ума заставить Наташку аборт сделать, когда она вдруг залетела в прошлом году. А то проблема бы сейчас была куда более сложная – маленький ребёнок на руках.
А с этой проблемой он справится, базара нет. Погуляет годик-два и потом спокойненько решит, на ком жениться. Никакой тесть ему уже тогда не указчик.
А ведь есть из кого выбрать!
Пожалуй, особенно ему Олечка подойдёт, переводчица с китайского. Молодая, красивая, в постели – сказка!
И ещё один приятный момент. Наконец-то он сможет собаку завести, ротвейлера, сколько лет мечтает. С Наташкой-то это нереально, у неё на собак аллергия, тут же начинает кашлять, задыхаться, чума, одним словом.
Ну ничего, недолго осталось мучиться.
Эдик всё продумал очень тщательно. Никто ни в чём не мог ему помешать.
Домработница Шура уехала отдыхать в деревню. Сына Витьку он заблаговременно отправил на юг, в лагерь, подальше от Москвы. Наташкиного бездельника-братца Володьку спровадил в те же края по горам лазать вместе со своим порученцем Костькой. Тёща вообще божий одуванчик, от неё никаких неприятностей ждать не приходится, ну, а что касается тестя…
Во-первых, тесть в Екатеринбурге, в серьёзном процессе сидит. Лишних дурацких вопросов: куда едете, да зачем – задавать не будет. Ему вообще сейчас ни до чего.
А во-вторых, если он потом что и заподозрит, то доказать никогда не сможет. Так что подозрения свои пусть засунет куда поглубже. А там, глядишь, от горя, что любимое чадо на тот свет отправилось, и сам побыстрее загнётся. Тем более, что микроинфаркт у него недавно был. Когда младшую дочь, актриску, кто-то в переходе прирезал. Так что смерть второй дочери тестёк может и не пережить.
Вот уж было бы славно! Всё бы сразу и решилось.
Остров Эдик для этого дела подобрал идеальный – «назад к природе». Мало того что за границей, так ещё и изолированный предельно. Телефона там нет. Наташин мобильник они не возьмут за ненадобностью, а свой он спрячет, она и знать не будет.
Классное место, короче говоря! На двадцать километров поблизости ни души. В магазин надо на моторке ездить, вниз по реке.
Ради реки и моторки он всю эту историю с островом и затеял. Наташа ведь плавать-то совсем не умела. Так и не научилась, дура! Воды боится, в детстве чего-то напугалась. И знаменитый папочка тут не помог, он ведь и сам не пловец.
Ну, кто чего боится, тот от этого и погибнет, это ж известно. Так что утонет его жёнушка, как пить дать.
Никуда, милая, не денется.
Эта идея давно засела ему в голову, ещё когда фильм смотрел – «Американская трагедия». По книжке сняли. Он, правда, книжку не читал, ему фильма вполне хватило.
Полезный фильм. Только там этот Клайд Гриффитс всё топорно сделал. Во-первых, свидетели разные были, как они там отплывали на лодке, ну и вообще…
Он, Эдик, всё сделает по-умному.
Без всяких свидетелей.
Однако шёл уже третий день, как они жили на острове, а Эдик Колышкин пока никак не мог приступить к выполнению своего блестяще задуманного плана. Всё чего-то духу у него не хватало.
Предпринял, правда, одну слабую попытку прокатить жену на моторке в первый день, но при этом даже как будто обрадовался, когда та отказалась. Настаивать не стал, решил подождать немного. В конце концов пусть пару дней порадуется напоследок, а потом уж она не отвертится!
Привычку перечить он у неё отбил уже давно, ещё в первый год женитьбы.
А ему на самом деле тоже надо немножко прийти в себя, ощутить прежний тонус. Если признаться, то Эдик как-то неважно себя чувствовал последнее время. С того самого момента, как они выехали из Москвы.
Вечером накануне отъезда он успел заскочить к Олечке, многообещающе поцеловать её на прощанье. Трогательное прощание так затянулось, что она в результате опоздала в аэропорт, где должна была встречать какого-то очередного китайца.
Правда, поцелуи вышли какие-то странные. Олечкины губки всегда такие сладкие, вкусные, не оторваться. А на этот раз он к своему удивлению почувствовал совершенно другое. Вкус у поцелуев был какой-то особенный, будто бы кислый, что ли. Короче, никакого привычного удовольствия они ему не доставили.
Мало того, с тех пор ему стало казаться, что во рту постоянно какая-то кислятина. По крайней мере, всё время такое ощущение. Что бы он ни ел, всё кисло. Ну так же не может быть!..
Всё это просто херня, чушь!
Понятно, что у него какие-то вкусовые галлюцинации.
На что ещё, кстати, Эдик обратил внимание, это на то, что моча у него изменила обычный цвет. Выглядит гораздо светлее, такого бледно-жёлтого, лимонного оттенка.
И даже, похоже, запах у неё немножко изменился. Острее стал вроде бы.
Наташе он ничего говорить на эту тему не стал. Ещё не дай бог переполошится, заистерит, назад его потащит. Всё начнёт срывать, усложнять.
И вообще чем меньше она знает, тем лучше.
Но, конечно, когда он вернётся, после всего, надо будет к врачу сходить, кислотность проверить. Может, таблеток каких поглотать.
Наташа Рудерман эти последние дни незаметно, но пристально наблюдала за мужем. В тот день перед отъездом она всё сделала, как велела Анжела. Получилось отлично, хотя и не без волнений.
Днём к ним ненадолго приехала мама с маленьким племянником – попрощаться. Муж был в прекрасном настроении, даже шутил с ними, что последнее время бывало редко. Потом к нему пришёл посетитель, какой-то человек из санэпидемстанции, и Эдик попросил чаю.
Наташа сказала домработнице, что сама всё подаст, велела той оставаться на кухне. Правда, поначалу растерялась, как быть с лимоном, стоит ли предлагать его мужу при гостях, но вышло в конечном счёте очень удачно.
Мама и этот господин от чая вообще отказались, попросили кофе, а Андрюша с лимоном чай не пьёт, не любит. Так что весь лимон достался Эдику, настоящее везение. Она прямо у него на глазах жёлтый фрукт пополам разрезала и половинку ему в чашку и выдавила. Как следует подавила, чтобы уж наверняка.
Эдик прямо весь передёрнулся, когда пил, но ничего, выпил. Только выругался, что косточку проглотил.
Потом, когда он вместе с гостем ушёл в кабинет беседовать о делах, Наташа, как было сказано, вторую половинку лимона вместе с уже использованной аккуратно завернула обратно в мешочек и отдала его маме, которая уже собиралась домой. Наказала непременно выбросить в помойку, когда будет идти через двор.
Всё, таким образом, было выполнено.
С тех пор Наташа напряжённо ждала, когда же Эдик начнёт меняться, то есть когда он станет таким же нежным и внимательным как раньше, в пору его ухаживаний. Но никаких признаков подобных изменений она в нём пока не замечала.
Разве что обратила внимание, как муж стал сильно кривиться во время еды, хотя она из кожи вон лезла, чтобы его ублажить. Он ведь когда-то обожал грибы, грибной суп. Тут вокруг сплошные белые, вон прямо у дома растут. А ему всё равно ничего не нравится, только морщится.
В постели Эдик к ней по-прежнему не приставал, к этому она уж давно привыкла, но сейчас-то всё должно было быть по-другому!..
А на поверку оказывалось только хуже. Вчера она сама хотела его поцеловать, так муж сказал, что у него насморк, что ему дышать тяжело, и отвернулся к стенке. А никакого насморка у него нет, врёт он всё.
Этой ночью Наташе не спалось. Её одолевали тревожные неприятные думы.
Похоже было, что она сваляла дурака, послушавшись Эллу. Обманула её чёртова колдунья. А ведь деньги забрала! И, в общем-то, не такие уж маленькие деньги, если подумать.
Впрочем, и сама она хороша. Полтыщи выложить за какой-то лимон! Их на базаре по пять штук на рубль продают. Дура она последняя, прав Эдик, когда её так называет. И нечего на это оскорбляться. На себя надо обижаться, а не на него.
Что вообще ей взбрело в голову, какие-то страхи идиотские! Видно же, что муж очень вымотан, явно нуждался в отдыхе, решил и ей заодно устроить праздник, а она уж нагородила бог знает чего, сделала из него монстра. Вон он какой бледный стал, кашлял что-то сегодня долго!..
Наташа вспомнила, как Эдик в первый день предложил ей покататься на лодке. Как-то вяло, без привычного своего императива. А когда она отказалась, он, к её удивлению, даже не стал настаивать, проявил деликатность.
Наташа очень оценила непривычную чуткость мужа. Она в конце концов обязательно уступила бы, потому что всегда ему уступала, а ведь она ужасно боится воды и всего, что с ней связано.
Нет, всё-таки он совсем неплохой!
А то, что изменяет ей иногда, ну так с кем не бывает. Зато сколько он работает, себя не щадит. Всё для дома, для семьи.