Кацуми приветственно зашипела и скользнула на руку, а после моей просьбы – в прическу, я торопливо почесала подставленный Бертин лобик и побежала назад. Перед дверью остановилась, чтобы немного успокоить дыхание и уверенным движением отворила дверь. Следователь, сидевший с прикрытыми глазами, но явно не спавший, резко их открыл и посмотрел на меня, чуть прищурившись. Наверняка слушал записи, пока меня не было.
– Итак? – дождавшись пока я сяду, спросил он.
Кацуми, явно красуясь, сползла по моей руке на стол, свилась колечком, приподняла голову и так и осталась, чуть покачиваясь в разные стороны.
– Действительно, совсем мелкая. Могу я осмотреть ее клыки?
Я передала просьбу Кацуми, и та согласно выдвинулась к сидящему напротив тану, раскрыла пасть, чуть так постояла, потом нежно зашипела и ткнулась головой в его руку, явно напрашиваясь на ласку.
– Да, яд еще не дает. – Следователь чуть брезгливо отодвинулся и стал что-то быстро писать. – Танна, вот направление в серпентарий, пусть вам проведут обучение по воспитанию ш’ерр.
Надо же, и такие курсы есть. Странно, что раньше не предлагали. Надо будет непременно сходить, вдруг там расскажут что-то новое и интересное про Кацуми.
– Спасибо, – я благодарно улыбнулась тану и взяла направление. – Она очень хорошо слушается, но занятия лишними не будут.
– Вас там научат правильно применять боль.
К Кацуми?!! Я не смогла скрыть своих чувств, и тан укоризненно покачал головой.
– Ш’ерра не должна быть столь миролюбивой. Она у вас еще совсем маленькая, можно исправить, но если ничего не делать, то вырастет бесполезное украшение вместо грозного оружия. Нужно меньше ласкать, больше наказывать, – безапелляционно заявил он. – Причинять сильную боль, когда лезет к чужим вот так, за лаской. К чужим она должна подползать с единственной целью – убить.
– Так ли это обязательно?
Мысль о том, что нужно издеваться над Кацуми, мне не понравилась, ей, похоже, тоже – она юркнула со стола мне в прическу и там затаилась, передавая свое возмущение.
– Танна, надеюсь, вы шутите? – холодно спросил следователь. – Что за сантименты? Вы будущий спецагент, в вас все должно быть нацелено на наилучшее исполнение приказа. Этак вы броситесь ее спасать, когда вам самой нужно будет спасаться, и все провалите. Запомните, ш’ерра – это лишь инструмент, такой же как удавка или артефакт. Подручное средство, которое просто меняется при неисправности. Ни в коем случае нельзя привязываться. Она должна выполнять приказы, а не чувствовать себя равноправным партнером. Удивительно, как вам кролика удалось задушить без ее возражения.
Он вопросительно на меня посмотрел, пришлось импровизировать.
– Кролик – это добыча, Кацуми понимает, когда можно, а когда нельзя.
– Разве что. – Он недоверчиво прищурился. – Я напишу докладную вашему ректору, чтобы вас с ш’еррой направили в серпентарий на исправление пороков воспитания, пока еще не поздно. Пожалуй, сделаю это прямо сейчас, пока не отвлекся.
Мне показалось, что Кацуми задрожала. Наверняка показалось, разве змеи дрожат? Но она очень сильно беспокоилась. И за себя, и за Берту, чего показывать ни в коем случае нельзя было. Я чуть подалась вперед и облизнула губы.
– Тан такой предусмотрительный, – промурлыкала я почти ему в лицо и хвостом махнула завлекательно. – Я вам очень признательна за беспокойство.
– Танна скучает вечерами?
В его взгляде появилась такая мужская заинтересованность, что я испугалась, не переусердствовала ли. От тана следователя, реши он, что я напрашиваюсь на вечер в его компании, так просто не отделаться. Но Кацуми жертвовать я не готова. После короткой нерешительности я опять одарила его улыбкой и даже чуть выгнулась в его сторону. Буду решать проблемы по мере их поступления. Сейчас главное, как бы нам с Кацуми не оказаться в серпентарии. О том, что буду делать со следователем, если клюнет, подумаю потом. До сих пор как-то удавалось справиться с танами, проявившими чрезмерную заинтересованность. А этого мне даже не будет жалко…
– Танна очень скучает, – проникновенно сказала я. – Вы же сами видите. Не на кого хвост положить.
По его лицу стало понятно, что судьба Кацуми проверяющую сторону больше не беспокоит. Тан хищно облизнулся и потянулся ко мне, хвост перестал оплетать стул и упруго выгнулся.
– Эй, полегче на поворотах, – подал голос второй тан, о существовании которого я успела забыть, так тихо и незаметно он себя вел. – Сначала работа, потом – танны. А уж с подозреваемыми крутить – вообще последнее дело.
– А я подозреваемая?
– Пока идет следствие, подозреваются все, – отрезал он. – Но мы почти раскрыли. – Он хищно усмехнулся, что-то вспомнив, и добавил: – А попутно еще кое-что интересное вырисовывается.
Проскользнувшие намеки меня сильно заинтриговали, и я подалась теперь уже в его сторону.
– Что?
Он задержал на мне взгляд, прежде чем ответить. Увы, все так же обтекаемо ответить.
– Узнаете. Этого точно не скрыть. Кто-то лишится своего удобного поста. – В голосе молчаливого доселе тана прозвучала застарелая ненависть. Было понятно, что кто-то в свое время не только наступил тану следователю на хвост, но и хорошо по нему потоптался. – Думаю, завтра появится кто-нибудь из начальства.
– Можете идти, танна, – сказал первый тан, не скрывая своего разочарования. – Если у нас появятся вопросы, мы вас вызовем.
Я одарила их на прощание еще одной улыбкой и ушла, недоумевая, какие еще вопросы могут появиться. Мне казалось, что расспросили обо всем, даже о том, что никакого отношения не имеет и не может иметь к убийству. И все же… Все же слишком довольными выглядели эти таны, значит, я выдала что-то очень для них важное. Но что? Ничего такого, чего бы они уже до меня не знали, я не сказала.
Гудящая после многочасового допроса голова отказывалась работать по своему прямому назначению. А ведь еще на занятия идти. Сегодня я пропустила не только полпары УФП, но и почти весь орочий. Раньше бы я этому порадовалась, но не теперь, когда тан Фукаси не только стал нормально преподавать язык, но и время от времени выдавал ценную информацию по маскировке. На орочьем, разумеется, чтобы мы еще сильнее старались выяснить мельчайшие тонкости языка, который теперь казался прекрасным. Изредка я вспоминала, как Бертольд читал стихи, и жалела, что этого больше никогда не будет. Наши пути пересеклись, чтобы разойтись навсегда.
Глава 27
С Мирейей так и не удалось поговорить. Она словно испарилась после занятий, и я не смогла ее найти ни в общежитии, ни в библиотеке, ни в тире, ни в… короче говоря, ни в одном из тех мест, куда заглядывала в ее поисках. В столовой я чуть задержалась, думала попросить пару морковок для Берты, а то ее кормить совсем нечем. Но потом решила, что в моем нынешнем положении это будет очень подозрительно, еще придут в комнату с проверкой и выяснят, зачем нужна морковка. Нет, лучше проникнуть сюда ночью, когда никого не будет, и взять самой. Провести секретную операцию по всем правилам. Пропажу пары морковок и нескольких капустных листьев никто не заметит, если это будет случаться изредка.
Вот еще проблема. Берту нужно отсюда срочно убирать. Но куда? Отдать кому-нибудь на время? Только кому, вот вопрос. Бабуля не поймет, начнет ругаться, еще сама придушит в запале бедную крольчиху, а мы с Кацуми уже привыкли к компании Берты, она такая милая и доверчивая.
Ломая голову над этим вопросом, я прождала подругу у ее комнаты до поздней ночи. Мирейя так и не появилась. Возможно, ее допрашивают до сих пор? За окном резко потемнело, и я решила вернуться сюда позже, а пока выполнить задуманное – как раз подходящая видимость для налета на столовую. Если кто и заметит, не поймет кого.
Я вернулась к себе, переоделась в темную одежду. Черный эластичный костюм для спецопераций решила не брать: в нем, конечно, буду еще незаметней, но если кто-то встретится, не удержится от вопроса, да и наверняка запомнит. Взяла отмычки и пару артефактов. Должно хватить. Не банк же собираюсь грабить. В нашей столовой особых ценностей нет.
Над служебным входом тускло горела лампочка, камеру, на него направленную, я выявила еще днем и сейчас щедро полила ее экран зельем. Теперь пару часов, пока пленка не сойдет, будет записываться сохраненная картинка. Предусмотрительная у меня бабуля – обо всем подумает.
Замок оказался самым простым. Наверняка сложные ломали студенты, вот и решили, что лучше пусть открывают, чем постоянно тратиться на новые. Сердце гулко бухало в груди, не позволяя сосредоточиться на простейшей операции. Руки почему-то подрагивали, так и норовя уронить отмычки. Хвост тоже приходилось контролировать, а то он так и норовил оставить отпечаток на ближайшей поверхности.
А все потому, что грабить столовые как-то неприлично. Было бы правительственное учреждение, я бы собралась, а так, если поймают, обсмеют. Эта мысль придала сил, и я наконец открыла проклятый замок.
Зашла, притворила за собой дверь. Щелчок замка прозвучал так угрожающе, что я чуть не подпрыгнула от испуга, решив, что здесь еще кто-то. Но в столовой царила тишина. Внутри той части, где готовят еду, я ни разу не была, но мешки с овощами нашла быстро. Нужно побольше взять, каждый день сюда не наведаешься. Я пожалела, что не захватила с собой сумку: по карманам много не распихаешь. Разве что ослабить ремень и насовать вокруг пояса?
– Точно. Будет выглядеть как взрывной артефакт.
Голос Керка прозвучал столь неожиданно, что я все же подпрыгнула, развернувшись в прыжке к противнику, и замерла в угрожающей позе. С ним я не справлюсь. Если захочет сдать – сдаст, несмотря на любое мое сопротивление. Это вам не Зорг, у Керка не голова, а гранит. Значит, нужно, чтобы у него не было ни малейшего шанса до меня добраться. Эх, жаль, что дверь захлопнулась. Но у меня есть ногти, усиленные заклинанием «алмазная крошка», так что просто он меня не получит.
– Что ты здесь делаешь? – как можно дружелюбнее спросила я, улыбаться было бессмысленно: темно, хоть глаз выколи.