Глава 7
Челюсть ноет, но еще сильнее болит душа. Прокофьев, конечно, оборзел до неприличия, но как бы то ни было, он прав. Не тот уже Карамболь, что раньше, нет в нем прежней злости, он еще может отвечать ударом на удар, но не хочет. А вдруг Прокофьев что-то задумал, может, он заманивает в ловушку – такие вот мысли крутились в голове, заставляя осторожничать. А надо было вцепиться зубами ему в горло и рвать, пока он собственной кровью не захлебнется. Но нет, отпустил его Карамболь, дал уйти, умчаться на белом коне.
Карамболь залпом осушил стакан виски, закурил, откинул голову на подушку дивана. Музыка играет, народ гуляет, стриптизершам скоро на сцену, а он закрылся в своем кабинете, сидит сам себе приятный. А ведь были времена, когда они с пацанами гуляли в центре зала, снимали дам, отбивая их у кавалеров. Весело было, шумно, дым коромыслом, ни страха, ни упрека. Если вдруг что-то не так, то кулаком в морду, или ножом в горло, или из волыны пальнуть никто не боялся. А сейчас из своей тени выйти боишься, успокаиваешь себя тем, что деньги любят тишину. Днем дела, вечером домой, к жене под бочок, трахнешь ее в тишине – и на теплый клозет. Такая вот нынче жизнь.
В кабинет, сдвинув ширму, вошел Лазарь.
– Юрий Сергеевич, – тихонько позвал он.
– Подвел ты меня, Гена, – не открывая глаз, с презрением в голосе отозвался Карамболь.
– Так мы же пытались мусоров остановить, – вздохнул Лазарь. – Если бы не пытались…
– Молодой ты, – скривил губы Карамболь. – Но уже весь в дерьме.
Сколько раз Лазарь обделывался с ментами, авторитета это ему, понятное дело, не добавляет. Словом, не тот он волк, чтобы бросить вызов старому вожаку. Но кто-то же может это сделать, тот же Свищ с его системой наркосбыта. Система практически автономная, Свищ, можно сказать, фигура независимая, за ним и сила, и вес. Возможно, он уже положил глаз на место вожака. Тот же Бубен мог бросить Карамболю вызов. Может, целая очередь из молодых волков уже выстроилась, а старый вожак ослаб, пора рвать, брать и делить.
– Так это, отмываться надо, – уныло проговорил Лазарь.
– Тебе воды нагреть? Или мыло поднять?
– Прокофьев сегодня к Вике поедет.
– И что?
– Мы его на обратном пути встретим.
– Кто мы?
– Ну я, Жрун, Брайтон, Костыль. Мочить не будем, зачем? Но кормушку начистим.
– Четыре слона на одного офицера? – пренебрежительно спросил Карамболь. – Двух ослов хватит. А двое со мной останутся.
Не вопрос, Прокофьева нужно наказать, тогда и на душе станет легче. Но совсем без охраны оставаться нельзя.
– Можно и вдвоем, – замялся Лазарь.
– Впрочем, я с вами, – немного подумав, решился Карамболь.
Нельзя ему прятаться за спины своих людей. С Прокофьевым они схлестнулись из-за бабы, значит, он должен присутствовать при экзекуции. Тогда никто не скажет, что Карамболь боится ответственности.
– Ну да, так даже лучше… – повеселел Лазарь. – Мы его перед вами на колени поставим. Опустим, так сказать.
– Не надо ничего, – качнул головой Карамболь.
– Нет? – нахмурился Лазарь.
– Сам в кормушку отсыплю! – расплылся в улыбке Карамболь.
А ведь это действительно идеальный вариант. Он вломит Прокофьеву, а пацаны его подстрахуют, не позволят менту ударить в ответ. А можно и вовсе без них обойтись. Если вырубить Прокофьева с первого раза. Надо всего лишь поработать над собой. Всем известно, чем крепче напитки, тем сильней удар. А хорошего виски всегда в избытке.
Чистота в доме, порядок, Маша вся в мыле, только-только закончила уборку.
– А где Ксюха? – спросил Паша.
– Ксюха?! – Маша глянула на него так, как будто он в чем-то перед ней провинился. – А Ксюха скоро будет! Я же уже закончила! – Маша обвела рукой комнату.
– Мы вот, например, уже пришли! – улыбнулся Саша.
– С заданием?
– Ну-у. – Он смущенно глянул на брата.
Не говорить же в лоб, зачем они пришли. В процессе нужно, про между прочим.
– А то наблюдательный пункт уже готов.
– Можно и понаблюдать, – кивнул Паша.
– Хотите чайку?
– Хотим, – не стал отказываться Саша.
– Чайник на кухне, заварка в шкафу, сахар там же. А я пока душ приму, если вы не возражаете.
– Да нет, не возражаем.
– Тогда, может, и спинку мне потрешь? – загадочно улыбнулась Маша.
– И потру! – не растерялся Саша. – Если позовешь.
– А сам, без позовешь?
– А сам – это статья сто тридцать вторая, насильственные действия сексуального характера.
– Тогда позову. Возможно!
Маша сходила в спальню, вернулась оттуда с полотенцем и скрылась в ванной.
На кухне чистота, на столе ни крошки, пол вымыт, мойка блестит. И продукты только в шкафу, чай, кофе, сахар, хлеб, кое-что из круп. А в холодильнике мышь повесилась, кусочек сыра, обрезок колбасы, но так ужинать никто и не предлагал. Хотя уже самое время.
Маша мылась долго, минут двадцать, но Сашу к себе так и не позвала. Вышла из ванной, в спальне переоделась, вышла к гостям накрашенная, в футболке, джинсах.
– Мы уже заскучали, – сказал Саша, с интересом глядя на Машу.
Красивая ведь девчонка и хорошая. Он не знал, стоит ли закручивать с ней роман, но уходить не хотелось. Да и Прокофьев поставил задачу следить за домом Бешерова.
– А Ксюхи все нет, – улыбнулся Паша.
Маша легонько толкнула его боком, ласково провела по голове ладонью и сюсюкающим голоском сказала:
– Сейчас твоя мама придет, молочка принесет!
Паша хмыкнул в кулак.
– А тебе молочка? – Маша выразительно глянула на Сашу. И от этого пылкого, многообещающего взгляда его бросило в жар.
– Я на службе больше не пью.
– Опять за соседом следить будете?
– С вашего позволения.
– Сразу вдвоем?
– По очереди.
– А если не твоя смена, это считается службой?
– Если ты не болеешь за «Динамо», то не считается.
Саша поднялся со стула, обнял Машу за талию и заглянул ей в глаза. А ведь не устоит он, если она вдруг потащит его в постель. А вдруг?
– Я болею за «Зенит»! – Она ответила ему тем же проникновенным взглядом. И одной рукой нежно обвила шею. – Люблю, когда солнце в зените. И чем дольше, тем лучше.
– Нам вообще-то уже на ворота пора, – сказал Паша. – А то один гол мы уже пропустили.
– Это вы о чем?
– Да вот сосед куда-то делся, домой его ждем.
– Только не в том месте. – Паша поднялся со стула, собираясь переместиться из одной комнаты в другую.
– Нам бы в одну какую-нибудь спальню, – кивнул Саша.
– Пока можно у Ксюхи… Может, молочка на дорожку? В смысле чаю. Или лучше кофе?
– Лучше кофе, – сказал Саша.
Кофе Маша заварила сама и себе, и братьям. Саша с удовольствием осушил чашечку, состояние нестояния после вчерашнего чувствовалось до сих пор, а кофе взбодрил.
Правда, очень скоро снова захотелось спать. Он стоял у окна, всматриваясь в темноту за окнами, Паша лежал на заправленной кровати, за дверью тихонько работал телевизор, его звук убаюкивал. Но Саша держался, даже Пашу на помощь не стал звать. Он сильный, он справится и на этот раз не упустит возможного преступника.
Срубили один тополь, увезли как бревно. Саша и Паша, конечно, зевнули, но факт есть факт, Бешеров пропал, а похитить его мог тот самый человек, который и убил Вельяминову, который скрывался от друзей Бешерова, не желая светиться перед ними. Возможно, этот человек появился в городе для чего-то более важного, чем заказ на Вельяминова, закончившегося смертью его жены. Но что-то с чем-то не срослось, Бешеров засветился, возможно, от него избавились. Его-то ищут, но пока никаких результатов.
– Ты опять весь в делах, весь в заботах! – с нежностью сказала Вика, укладываясь рядом с Прокофьевым.
– А ты думаешь, нам, царям, легко? – улыбнулся Егор.
– Ненормированный рабочий день.
– Молоко за вредность.
Не хотел он ехать к Вике, боролся с самим собой, но все же не удержался, заскочил. Всего лишь поговорить хотел, но Вика знала, как навеять на него романтическое настроение.
– Молоко на завтрак. С женой… – сказала она. И, немного подумав, добавила: – Только не думай, это не упрек. Просто ночевать ты должен дома.
– Это правильно, – кивнул Егор, заставляя себя подняться с постели.
Все хорошо с Викой, но сомнения не давали покоя. В сговоре с Карамболем ее подозревал, теперь вот добавились отношения с беглым Сигайловым. Он, конечно, пытается верить в ее искренность, но как-то не очень получается.
– Но если останешься, буду рада, – сказала она, взяв его за руку.
Он понимал, что Вика может хитрить, лукавить. Вроде как и не претендует на него, а сама только и мечтает пойти с ним под венец. А может, Егор действительно не нужен ей, если она работает на Карамболя? Или если ее цель держать любовника под своим контролем. Вдруг пропавшие деньги все-таки у нее и ей нужно знать, ищут их или нет.
– Завтра, может быть, и останусь.
– Тогда до завтра!
В голосе Вики угадывалась легкая обида, но тем не менее она отпускала его домой. И он ушел.
Машина его стояла чуть в стороне от подъезда и не попадала под обзор видеокамеры. Об этом Прокофьев подумал, увидев перед собой Лазаря и Жруна. Сзади затрещали кусты, это кто-то отрезал путь к отступлению. Или даже собирался ударить сзади.
– Гоп-стоп! – осклабился Лазарь.
– Выходи, приехали, мусор! – хохотнул Жрун.
«Быки» расступились, пропуская вперед Карамболя. От него разило спиртным, но на ногах он держался крепко. Только вот размахивался слишком долго, Егор успел среагировать, ушел назад и в сторону, кулак всего лишь мелькнул перед глазами.
Правая рука легла на рукоять пистолета, но выхватить оружие не удалось. Кто-то, как и ожидалось, навалился сзади, заблокировав руки и подставив под удар лицо Егора.
– Молись, падла! – рыкнул Карамболь.
Он замахнулся, на этот раз его могло остановить только чудо, и оно случилось. За спиной Карамболя звонко хлопнул пистолетный выстрел, тут же послышался второй.