Он открыл портфель.
— Послушай, — сказал он. — Если Киннер уйдет с дороги, останутся его автоматы. Возможно, что-то еще, кроме автоматов. Я сам не смогу всем этим управлять. А если бы ты стал моим партнером…
— Клифф, — сказал я, — перестань зря тратить деньги на страховку. Я же сказал: ты мне не нужен. Это всего лишь сделка.
Брамби набрал в грудь побольше воздуха, вынул из портфеля две пачки абсолютно новых банкнот и положил их на стол. Я не прикоснулся к ним. Брамби удивленно посмотрел на меня.
— И остальное, — сказал я.
Брамби продолжал смотреть на меня с тем же выражением на лице. Наконец он сунул руку в портфель, вынул еще две пачки того же размера и положил их на стол. Я улыбнулся ему.
— Клифф, ты слишком низко себя оцениваешь, — сказал я. — Ведь как-никак это твоя жизнь. Она у тебя одна.
Он немного расслабился и выдавил из себя некое подобие улыбки.
— Итак, — сказал он.
— Где живет Киннер?
— Возле Соуэрби. У него там поместье. Это в стороне от шоссе на Донкастер.
— Знаю. Надо ехать через Молтон.
— Когда ты приступишь? Сегодня?
— Возможно.
— Сегодня у Киннера гости. По поводу выходных. Все обставлено, будто это обычная вечеринка. Только это не так. Там будет Гленда. Несколько иностранных клиентов. Готовятся интересные развлечения. В подвале. Подвал уже оборудован.
— Представляю.
— Вероятно, Гленда уже там, — сказал он, глядя на меня.
— Вероятно.
Он отвел взгляд.
— Думаю, — сказал он, — мы можем выпить по этому поводу.
— Можем.
Брамби наполнил стаканы. Мы выпили.
— За Киннера, — сказал я. Брамби налил еще.
— Что ты сделаешь? — спросил он. — Ты дашь мне знать?
— Возможно. Это зависит от обстоятельств.
— От каких?
— От многих.
Мы снова выпили. Брамби налил себе еще. До краев.
— Мне не надо, — сказал я.
Я встал. Брамби залпом выпил свой стакан и тоже встал.
— Как бы то ни было, — сказал он, — я скоро все равно все узнаю.
— Да, наверное.
Он закрыл портфель и взял его. Я рассовал пачки денег по карманам. Брамби поправил пальто на плечах и вышел в холл. Проектор продолжал жужжать.
— Лучше его выключить, — сказал я.
Я прошел в спальню. Прежде чем выключить проектор, я снял с него бобину, спрятал в коробку и положил во внутренний карман куртки.
Брамби ждал меня у открытой двери. Мы вместе вышли на балкон под серый дождь. Брамби закрыл за собой дверь. На балконе никого не было. Мы пошли к лифту. За пеленой дождя не было видно соседних зданий. Только размытые круги желтого света свидетельствовали о том, что в домах есть жизнь.
Пока мы шли, Брамби заверял меня, что он очень рад, что все уладилось, рассказывал, как он боялся открыть мне, что ему известно, и так далее. Выпитое виски развязало ему язык. Создавалось впечатление, будто он беседует сам с собой.
Мы остановились у лифта. Я нажал кнопку. Где-то внизу с лязгом закрылась дверь лифта.
Я повернулся. Брамби стоял позади меня, облокотившись на парапет, и продолжал о чем-то говорить. В расстегнутом пальто и голубом свитере он выглядел очень элегантно. Я шагнул к нему. Он замолчал на полуслове. И не шевелился, будто окаменел. И тут до его сознания дошло, что именно я собираюсь сделать.
Дернувшись, он посмотрел через плечо вниз, за парапет, потом снова перевел взгляд на меня и понял, что уже ничего не может предпринять. Я улыбнулся ему и поднял руки, чтобы толкнуть его.
И тут дверь лифта открылась. Я машинально повернулся и увидел женщину в головном платке и с нагруженными сумками. Она испуганно вытаращилась. Все на мгновение замерли. Но лишь на мгновение. Брамби сорвался с места и побежал по балкону к пожарной лестнице. У женщины от изумления отвисла челюсть. А я бросился вслед за Брамби, но поскользнулся на мокром полу и чуть не упал. Когда я снова побежал, Брамби уже несся вниз по лестнице, перескакивая через три ступеньки. Женщина так и стояла, не двигаясь, только ее рот открылся чуть шире. Я пробежал почти до конца парапета и вдруг остановился. Нечто внизу, на дороге, огибавшей газон, привлекло мое внимание. Нечто белое. Нечто с четырьмя колесами. Нечто, двигавшееся очень быстро. С надписью «Полиция». Очевидно, Гленда не жалела красок, когда описывала ситуацию.
Я посмотрел через парапет. Брамби уже добрался до последнего пролета пожарной лестницы. Подгоняемый страхом, он бежал вниз, не замечая ничего вокруг. С разбега ступив на тротуар, он упал, тут же поднялся и опять побежал вперед, не снижая темпа. Он бежал по газону, стремясь к своему «роверу». Полы его пальто раздувались на ветру. Но беда была в том, что полиция тоже стремилась к «роверу». Патрульная машина сбавила скорость, а когда Брамби почти добежал до «ровера», остановилась, потом сорвалась с места, въехала на газон и направилась к Брамби. Тот резко сменил направление, но это не спасло его.
Я вернулся к лифту. Женщина стояла на том же месте и не сводила с меня взгляда. Я зашел в лифт. Она шевельнулась только тогда, когда дверь начала закрываться и она сообразила, что кое-какие сумки остались в лифте.
Лифт поехал вниз. Я вытащил сигареты и закурил. Внизу я вышел из лифта и пошел в направлении, противоположном тому, которое выбрал Клифф, — к гаражам, где стояла моя машина. Я не оглядывался — в этом не было надобности, так как я знал, что Клифф уже встретился с полицейскими и их внимание сосредоточено на нем.
«Что ж, — подумал я, — это тоже выход».
Я подошел к своей машине и сел за руль. Тронувшись с места, я посмотрел в зеркало заднего вида. Я сразу же повернул налево и стал спокойно набирать скорость. У меня не было времени на то, чтобы сменить машину.
Я доехал до небольшого почтового отделения на окраине. Стеклянная дверь была закрыта, но внутри горел свет, и я понял, что нужно просто постучать.
Я припарковал машину и перешел дорогу. В окне были выставлены рождественские ежегодники, игрушки и игры в ярких коробках. Женщина лет пятидесяти сидела за прилавком и что-то писала в старомодном гроссбухе.
Я постучал в дверь. Женщина подняла голову. Я еще раз постучал. Ее губы задвигались. В поле моего зрения появился мужчина примерно такого же возраста. На нем были очки и коричневый кардиган. Он подошел к двери. Вид у него был унылым.
— Прошу прощения, — с подчеркнутой артикуляцией проговорил я через стекло, — мне нужны марки. И конверт.
Мужчина оценивающе оглядел меня. Потом посмотрел на женщину. Та в задумчивости покусывала кончик шариковой ручки. В конечном итоге мужчина накинул цепочку и приоткрыл дверь.
— Сколько марок?
— Где-то на пять шиллингов.
— А какой конверт?
— Из плотной бумаги. Около десяти дюймов в длину.
Мужчина ушел и вернулся с конвертом. По дороге он захватил марки, которое женщина оторвала от большого листа.
— Всего пять шиллингов и десять центов, — сказал он.
Я отсчитал нужную сумму и протянул мужчине. Мужчина отдал мне конверт и марки.
— Большое спасибо, — поблагодарил я.
— Простите за излишние меры предосторожности, — сказал мужчина. — В наши дни это не повредит.
— Вы абсолютно правы, — сказал я. — Никогда не угадаешь.
Я отошел от двери, достал ручку, написал на конверте адрес и приклеил марки. Затем я достал из кармана пленку, сунул ее в конверт и запечатал его. Я не стал бросать конверт в почтовый ящик, так как сначала должен был сделать один телефонный звонок.
Телефонная будка была через дорогу. Я положил конверт на телефонный справочник, поднял трубку и попросил соединить меня с номером Мориса.
На этот раз Морис оказался дома.
— Морис?
— Да?
— Что произошло?
— Худшее.
— Рассказывай.
— Джеральд добрался до Одри.
— Где она?
— Здесь.
— Как все случилось?
— Он пришел домой, избил ее, а потом позвонил Кемму и велел ему заняться ею, чтобы не везти в больницу.
— И?
— Джеральд оставил ее с Кеммом. Мы с Томми забрали ее после того, как Кемм обработал раны.
— Как она выглядит?
— Хуже некуда.
Вот так. Теперь к остальным прибавился Джеральд.
— Джек, — нарушил молчание Морис.
— Слушай меня. Увези ее оттуда, хорошо? Завтра, в понедельник — как только позволит ее состояние. План тот же. Только обязательно увези.
— Ладно. Что ей сказать, если она будет спрашивать о тебе?
— Ничего.
— Она будет настаивать. Она может отказаться ехать, если я ничего не скажу.
— Хорошо. Скажи, что я приеду к ней на следующей неделе. Скажи, что дела заняли у меня чуть больше времени, чем я рассчитывал. Только говори так, чтобы она поверила. Иначе она не поедет, а так не годится.
— Может, ты сам поговоришь с ней? Ближе к ночи.
— Нет, — сказал я. — Нет, не буду.
Морис промолчал.
— Позаботься, чтобы у нее было достаточно денег.
— Ладно, Джек.
Молчание.
— И еще, — сказал я. — Где я могу раздобыть немного наркоты?
— Наркоты?
— Да. Здесь.
— Нигде. Там — нигде. Надо ехать в Гримсби.
— С кем мне там встретиться?
— С парнем по имени Стори. Ты найдешь его на втором этаже кофейни, которая почему-то называется «клуб». Только подумай — «Матадор»!
— Он сделает все, как ему скажут?
— Да.
— Тогда позвони ему и предупреди, что я приеду.
— Когда?
— Сегодня. Через несколько часов.
— Ладно.
— До встречи.
— Когда?
— Я тебе сообщу.
Я положил трубку, перешел дорогу к почте и сунул конверт в щель ящика.
Мрак был непроглядным. Уилтон-Эстейт скрывался за стеной дождя. Я выехал на дорогу, где высадил Дорин, медленно приблизился к перекрестку, но не повернул, а с ускорением проехал вперед. Напротив того дома, куда утром зашла Дорин, на обочине стояла патрульная машина.
Я чертыхнулся, на следующем перекрестке поверил налево, на параллельную улицу, и остановился. По крыше стучал дождь. Я закурил и задумался. Если я хочу, чтобы мой план сработал, с Дорин надо увидеться во что бы то ни стало, так как она должна рассказать мне кое-что. Есть и другие причины, чтобы увидеть ее.