Глава 5. Развитой социализм и общество потребления здоровья
В 1970 году на советские телеэкраны выходит научно-популярный фильм «Индийские йоги – кто они?», снятый на Киевнаучфильме режиссером Альмаром Серебрениковым; сценарий фильма написан Анатолием Зубковым, научным консультантом выступает Василий Бродов. Изначально фильм должен был состоять из восьми разделов, по числу «ступеней» йоги (яма, нияма, асана, пранаяма, пратьяхара, дхарана, дхьяна, самадхи), начинающихся с базовых требований нравственности («Совершающий подлые поступки обычно заболевает», – говорит Бродов), продолжающихся физическими и дыхательными упражнениями и завершающихся практиками самовнушения, медитации и просветления. Однако последние части фильма (где предполагалось говорить об особых возможностях мозга вроде телепатии) были сочтены ненаучными, и фильм «Индийские йоги – кто они?» закончился на результатах самовнушения, о которых рассказывал профессор Александр Ромен, специалист по аутогенной тренировке.
Сквозь телекартину красной нитью проходила мысль о том, что йога – совершенно не мистическая «система оздоровительных упражнений», эффективность которой подтверждена тысячелетиями и которая может способствовать «гармоничному развитию человека». В финале телезрители видели молодо выглядящего мужчину и слышали комментарий: «Это йог Амбу из Пондишери, ему шестьдесят лет, он выполняет свою обычную утреннюю гимнастику»[433].
Расчет на волшебную силу телевидения оправдался: фильм «Индийские йоги – кто они?» производит фурор среди публики и многократно увеличивает популярность йоги в СССР.
Популярность эта, однако, имеет выраженный уклон: в массовом восприятии остаются не столько щедрые обещания здоровья и долголетия (для тех, кто будет практиковать йогу), сколько сенсационные съемки, на которых йоги грызут стаканы, пьют кислоту, рвут голыми руками железо и лежат на гвоздях. Иными словами, результатом телевизионной пропаганды оздоровительной гимнастики, практикуемой индийскими йогами, оказывается появление образа, предельно далекого от риторики «оздоровления» и скорее напоминающего о героях западного палп-фикшна – образа йога-супермена, целыми днями стоящего на голове и поедающего гвозди. И здесь нужно отметить, что к концу шестидесятых годов в советском обществе ощущался запрос на героев сугубо «земных» (наряду с уже сложившимся пантеоном космических: Гагариным, Титовым, Леоновым, Терешковой); и, как правило, такими героями становились люди, сумевшие победить собственный организм – в частности, преодолеть последствия тяжелых травм. В 1967 году советские граждане узнают о докторе Леониде Красове, сломавшем позвоночник в результате неудачного прыжка на лыжах, обреченном провести всю жизнь в инвалидной коляске, но не сдавшемся судьбе, самостоятельно разработавшем методику реабилитации, полностью излечившемся и начавшем помогать другим спинальным больным[434]. В 1968-м громкой новостью становится возвращение в спорт знаменитого прыгуна в высоту Валерия Брумеля. Получивший страшную травму ноги в автомобильной аварии, Брумель долгое время не мог отказаться от костылей – пока не попал к курганскому доктору Гавриилу Илизарову, конструировавшему для лечения переломов необыкновенные компрессионно-дистракционные аппараты; лечение оказалось успешным, после чего доктор Илизаров стал звездой советской травматологии, а Брумель – олицетворением упорства и силы духа[435]. Наконец, с 1970 года начинаются выступления силового жонглера Валентина Дикуля, подбрасывающего в воздух гири и пушечные ядра; однако и Дикуль интересен для публики не столько способностью поднимать тяжести, сколько историей своего выздоровления – он сумел восстановиться после падения из-под купола цирка и десятка полученных переломов, для чего ему пришлось придумать целую систему упражнений и изобрести тренажер особой конструкции[436]. Версия йоги, представленная в фильме Серебреникова, удачно сочетается с интересом общества к «простому советскому сверхчеловеку»; выполнение асан сулит не только избавление от старческих недугов (о чем в основном беспокоились немолодые Евтеев-Вольский, Бродов и Зубков) – тысячам впечатлительных советских юношей йога обещает волшебное овладение телом и невероятные способности вроде умения задерживать дыхание на два часа или останавливать сердце.
Но даже если взять в скобки мечты молодых людей, всеобщий ажиотаж вокруг телекартины «Индийские йоги – кто они?» приводит к тому, что образ йога становится почти расхожим в советской культуре семидесятых годов. О йоге упоминает в стихах Давид Самойлов, рисующий портрет юного московского интеллигента («Поклонник Фолкнера и йоги, / Буддизма и Антониони»[437]), в беллетризованных воспоминаниях – Вениамин Каверин («Йоги, например, могут по два-три месяца обходиться без воздуха»[438]), в записных книжках – Венедикт Ерофеев («И что такое вообще йоги и что это за властвование их над своим организмом? Они могут только поставить себе клизму и то так изощренно, что она им не помогает»[439]), а практикующие йогу люди оказываются героями множества городских легенд, как курьезных («Товарищ автор! Я работаю пожарным. Занимаюсь по системе йога. К сожалению, в вашей книге ничего нет по системе йога в применении к пожарному делу»[440]»), так и жутковатых («Например, известен случай, когда погиб астроном в Пулково, который занимался йогой. Его нашли в позе лотоса, мертвым, с выгоревшим позвоночником»[441]). К этому надо прибавить активную пропагандистскую деятельность Зубкова, продолжающееся влияние «Лезвия бритвы» и распространение в самиздате целого ряда еще дореволюционных изданий по йоге. В 1971 году инженер-строитель Виктор Бойко (заинтересовавшийся йогой как раз после прочтения «Лезвия бритвы») переводит на русский язык книгу широко известного на Западе йога Беллура Кришнамачара Сундараджи Айенгара[442] (по которой будут заниматься многие советские энтузиасты йоги); тогда же йогой увлекается внук знаменитого писателя Самуила Маршака, молодой врач-нарколог Яков Маршак[443]. «Чуть ли не первым самиздатом были инструкции по хатха-йоге, поза лотоса стала элементом утренней зарядки, и фильм “Йоги – кто они?” держал в напряжении страну», – резюмировали Петр Вайль и Александр Генис[444].
Такая популярность йоги, по-видимому, настораживает советские власти, которые почти сразу переходят в атаку. В прессе появляется ряд критических статей[445], крупнейший советский индолог Наталья Гусева утверждает, что некоторые асаны хатха-йоги могут вызывать эпилепсию[446], а академик АМН СССР, психиатр Андрей Снежневский замечает, что Киевской киностудии следовало бы «воздержаться от выпуска цветного фильма о йогах, в котором пропагандируется усовершенствование психической деятельности с помощью акробатики»[447]. Итогом этой атаки оказалось постановление Спорткомитета при Совете министров СССР, принятое в январе 1973 года, – йога объявлялась «троянским конем индийского идеализма»[448], а спортивным организациям СССР была дана санкция на разгон неофициальных групп людей, занимающихся йогой (наряду с группами карате и женского футбола[449]). На самом деле проблема вряд ли заключалась в идеализме (за шестидесятые годы все советские последователи йоги прекрасно освоили риторический прием отделения «реакционной идеалистической философии» йоги от полезных для «гармоничного развития человека» упражнений); просто массовая мода на йогу привела к появлению в СССР большого числа самозваных тренеров и учителей, нелегально преподающих хатха-йогу и придумывающих довольно странные (и зачастую опасные) рецепты лечения болезней. Такая ситуация обеспокоила не только государство (для которого, как убедительно показывал Мишель Фуко, вопросы биополитики – здоровья, рождаемости и гигиены – являются ключевыми[450]), но и самих адептов йоги; как признавал в 1973 году на страницах журнала «Юность» Анатолий Зубков:
В последнее время, в связи с интересом к занятиям йогой, в Москве и других городах появилось большое количество «специалистов» по йоге. Они охотно берутся за руководство многочисленными кружками любителей Хатха-йоги, проводят коллективные и индивидуальные занятия с больными и здоровыми людьми. <…> Мне известны случаи, когда такие «учителя» с первого занятия ставили человека на голову, не считаясь ни с его возрастом, ни с состоянием здоровья. В результате у некоторых людей, главным образом пожилых, страдающих повышенным кровяным давлением, произошли кровоизлияния в мозг с последующим параличом конечностей и отнятием речи. Невежественные «наставники» дают неправильные, вредные рекомендации, сами черпая свои «знания» из весьма сомнительных, перепечатанных на машинке источников, которые содержат многочисленные ошибки и описки[451].
Широкое распространение нелегального самодеятельного преподавания кажется очень типичным для начинающихся «длинных семидесятых». В 1971 году Брежнев объявляет о вступлении СССР в период развитого социализма, который может длиться сколь угодно долго, что по сути, означает отказ КПСС от обещаний, озвученных десятью годами раньше Хрущёвым («нынешнее поколение советских людей будет жить при коммунизме»)