– Ну хоть девчонка симпатичная?
– Иришка, да ей еще в куклы играть! Ей восемнадцать всего.
– Угу, а мне, можно подумать, пятьдесят.
– У вас не в годах разница, а в переживаниях.
Ирина только покачала головой.
Но почему-то ей было очень приятно. Где-то там, глубоко внутри. С другой стороны…
– А что такого страшного? Стерпится – слюбится, а там и дети пойдут, по возрасту ты вполне себе, тебе на ком-то молодом жениться надо, если уж тебе два срока отпущено, а то и три, вот, чтобы подольше с женой прожить.
– Об этом я не волнуюсь. Если хоть один ребенок окажется оборотнем, ей лет прибавится.
– В смысле? Ах да, кровь смешивается…
– Ну да. Идет воздействие на организм, конечно, беременность будет протекать тяжелее, но потом женщина и восстановится легче, и выглядеть будет намного лучше.
– Кому-то повезет. Почему бы и не девочке?
– Потому что я не проститут и не приживал. Перебьюсь.
– Поняла, не лезу…
– Ты вон, почему под кого-нибудь не подлегла? Ты девочка красивая, осталась бы в аспирантуре…
– Я не хотела.
– Ну, сейчас наверстать можешь. У тебя начальство есть, еще кто… но ведь ты так не делаешь? Хотя вы, ведьмы, можете сделать так, чтоб не только у волка шерсть дыбом.
– Брезгую. Меня дед с бабкой учили, что всего надо своим умом и трудом добиваться. А если продаваться, то плевок цена таким благам. За сколько купили, за столько и променяют. Или выкинут, или еще что… вон сколько жен новых русских было… дед рассказывал.
– Он же у тебя тоже участковый был?
– Да. Вот вышла девчонка замуж, муж на двадцать лет, правда, старше, но зато втрое богаче губернатора, все замечательно, подарки-брюлики, сын родился, потом еще дочка, а потом муж пить начал. Возраст, проблемы… так что ты думаешь? Начал пить, бить жену, сходить с ума… она из дома сбежала, схватив детей, она из нашего села была, прилетела к родителям, те к деду, дед ее в охапку и на заимку к другу. Там черта с два отыщешь.
– И чем дело кончилось?
– Живет. На заимке, с детьми, у друга сын там как раз отдыхал, вот, сложилось так. Любовь-морковь…
– А муж?
– Ты знаешь, трех лет не прошло, как она овдовела. Сначала-то она просто жила, без регистрации, даже без паспорта, мальки и те в школу не ходили, мы им учебники таскали и тетрадки, чтобы не засветиться нигде, а потом муж окончательно ударился в водку, пытался ее найти, но леса у нас – куда там! Пропал человек, как в воду канул. Водка, как известно, не вода. Выпить можно много, но последствия куда как печальнее.
– Ясно.
– Допился он до смерти, вдова возникла из небытия, предъявила документы, забрала, что осталось – и опять на заимку. Какие там шубы-колечки, там такая любовь… нахлебалась от богатства, на сто лет вперед хватило.
– Не так уж и плохо все закончилось.
– Разное бывало. Кого и в лесу находили, кого по психушкам вытаскивали, кого отправляли за границу – вот деньги, живи там, дорогая, только под ногами не путайся, этим, пожалуй что, больше всех повезло. И без детей оставались, и избиения терпели… да много чего. Это вот самое лучшее, что было, а так и дед наслушался, и я насмотрелась.
– Да, дети милиции с детства видели изнанку жизни.
– Я не жалуюсь, меня это устраивает. Ты уж поверь, это здорово.
– Разве?
– Иллюзий не питаешь, ни на что не надеешься, рассчитываешь только на себя, и ты знаешь – помогает.
– Неужели никогда не хотелось, чтобы кто-то поддержал?
– Хотелось, – не стала врать Ирина. – Но раз обжегшись на молоке…
– Так всю жизнь на воду и продуешь?
– Хотя бы часть жизни, – улыбнулась Ирина.
– Главное – не слишком большую, – подвел итог Кирилл и остановил машину. – Вылезай, приехали.
Место было чудесным.
Громадные сосны – и тут же поляна на берегу реки. Небольшая, как раз пару палаток поставить. И речка чудесная, чистая, широкая, с песчаным дном, с поляны видно. И ручеек стекает…
– Ключ?
– Да, там, повыше он выбивается.
– Прелесть какая!
Ирина выскочила из машины и принялась оглядываться.
Речка с лилиями, вообще замечательно. И рыбацкие мостки есть, кто-то сколотил, и место для костра кирпичом обложено, и даже куча хвороста собрана… Кирилл?
– Мы сюда частенько приезжаем. Жить здесь неудобно, сама видишь, заречье, и река разливается, будешь потом у себя в погребе с удочкой сидеть, и не проедешь по весне-осени, а место все равно чудесное. Из тех, что за душу держат.
Ирина кивнула.
– Потрясающее!
– Поможешь?
В сторону Ирины подпихнули несколько сумок.
– Пошурши тут с продуктами? Там скатерть, что разложить, что нанизать… шашлык на шампур насадишь?
– Запросто.
– Давай. Я сейчас палатку установлю и костром займусь.
– А Михаил где?
– Скоро подъедут.
Ирина кивнула и занялась делом. Расстелила походную скатерть, что-то нарезала, что-то разложила по тарелкам, сервировала стол, благо походный набор был в чемоданчике. Несколько стульев системы трубки и тряпки, такой же походный столик, где-то метр на метр, посуда…
Потом занялась шашлыком, и к моменту, когда Кирилл устроил костер, все было уже готово.
– Вот так.
– Замечательно! Сейчас я мангал установлю, угли организуем…
Кирилл занялся хозяйством. Он как раз установил переносной железный мангал, когда у него зазвонил телефон.
– Да?
Всех реплик собеседника Ирина не слышала, так, прорывались некоторые слова. Мужчина говорил достаточно громко.
– ….Не могу…
– Не понял?
– …получается никак…
– Как не приедешь! Мишка, ты озверел?
– …..плохо чувствует…
– Тьфу на тебя, паразит!
– …вини…
Кирилл повесил трубку и повернулся к Ирине.
– Ну вот. Наобещал… Мишка, гад такой, не приедет.
– Что случилось?
– Да жена у него внезапно… вы, дамы, такие существа бываете внезапные. Просто ужас.
Ирина кивнула. Бываем, физиология-с.
– Куда уж тут.
– Ну и ладно. У меня удочки в багажнике, вечером прикормим, с утра посидим. Ты не против?
– Не-а.
– Придется нам тут вдвоем. Уж больно неохота разворачиваться и домой ехать.
Ирина хмыкнула.
– Повезло тебе, что сейчас не восемнадцатый век. И не девятнадцатый даже.
– Почему?
– Пришлось бы жениться. Скомпрометировал? Репутацию порушил? Все, попался, хвостатый…
– А я бы и женился.
Ирина хмыкнула. Шутка пошла куда-то не туда…
– Ладно. Извини, я пошутила.
– А я – нет.
Называется – рыбалка по-русски, ощути себя карасем.
Ирина и ощутила.
Рот открыт, глаза хлопают…
– Не поняла?
Кирилл протянул палец и ловко вернул отпавшую челюсть на место.
– Иришка, успокойся. Не буду я тебя в темном лесу кусать. Или насиловать. Или что там в дамских романах пишут?
– Вот это и пишут. Укусил, потом изнасиловал, потом опять укусил…
– Это потому, что в романах бабы неправильные.
– Да? – против воли заинтересовалась Ирина.
– Конечно! Ты сама подумай, мужика кормить надо! Тогда он будет довольный и сытый.
– И насилия не случится?
– И все будет исключительно по добровольному согласию обеих сторон. А то, небось, у оборотней все мысли были – удрать и пожрать.
– Вполне возможно.
– Во-от. А накормили бы бедолагу оборотня, и было бы все, как в сказке. И службу сослужит, и…
– Мусор вынесет. Полочку прибьет.
– Даже ковер пропылесосит. Но кормить – надо!
– Вот и организуй угольки. А то соловья баснями не кормят, а оборотня – романами.
– Даже не сомневался.
– И нечего так шутить. А то поймаю на слове – будешь жениться.
– Лови. Я не против.
Ирина фыркнула.
– Не страшно? Жена-то ведьма будет?
– Все вы, бабы, ведьмы.
– Но не все способны заставить тебя, к примеру, облысеть и опаршиветь.
– Это ты плохо баб знаешь.
Ирина только вздохнула.
– Ладно. Давай шашлыками заниматься. Плохая какая-то тема получилась.
Кирилл кивнул и полез в багажник за жидкостью для розжига. И мимоходом подумал, что Женечке надо бы ноги выдернуть. Вот ведь каз-зел!
Ирина думала примерно то же самое.
Что и ее родным, и Жене… эх, надо было в свое время не сопли по морде высокохудожественно размазывать, а втыкать им штепселем по самую розетку.
Вот чего б ей надо? Она прекрасно понимала, что вздумай она перевести все в серьезную беседу… как бы не оказалось, что у оборотня в машине и кольцо припрятано. И не отвертишься.
Про оборотней она у наставницы спрашивала, а кто б не спросил? И оказалось, что твари это умные, хитрые и очень расчетливые. И – да. Если кто видел бескорыстных паранормалов, готовых щедро самопожертвоваться – просьба сообщить, это редкий и исчезающий вид. Собственно, уже почти исчезнувший – дураки быстро вымирают.
Так что с оборотнями надо держать ухо востро, нос по ветру и хвост… прижать. А то или оторвут, или еще чего… размножательного устроят, пока тылы открыты. И лишний раз ни на что не соглашаться.
Ирина и не собиралась. Тем более – замужество!
Не хочется.
Уж простите – страшновато.
Это в шестнадцать лет все просто и понятно. Ах, он мне нравится, нравится, нравится, ах он не травится, водкой не травится, или как там кто пел?
Неважно!
Хотя – нет. Дурой можно быть в любом возрасте. А когда взрослеешь, причем это и в шестнадцать может произойти, и в шестьдесят, начинают появляться вопросы.
Неприятные такие, гаденькие.
К примеру – зачем ты ему?
Какую выгоду планирует получить мужчина от этого союза?
Надолго ли хватит великой любви? Существует она между вами, или в романах, как водится, навешали лапши на уши, а ты сиди и суши?
Ох, что-то Ирина сомневалась в своих чувствах. И ладно бы, бог с ней, с любовью, половина планеты выходит замуж – женится по расчету, а там и дети появляются, и живут такие семьи долго и счастливо.