Третий оставался дома, но без друзей у него будет намного меньше пыла.
Ирина считала, что она поступает правильно.
Молитва – она чудеса творит. А если к молитве еще и метла прилагается. Или хотя бы воспитательный попугай…
Нет!
Попугая не отдадим! Самим нужен!
Опять же…
А в Иерусалиме попугаи были? Или только петухи? Что там вообще за фауна обитала? Ирина была не в курсе, но вдруг попугаи – не по канону? Вот как змеи пострадали? Или черные коты?
Нет. Пусть философский попугай живет у них в участке. Авось, еще кого воспитает.
А пока…
Ирина дождалась Сани, который принялся громко возмущаться вандалами, разлившими чернила, и стартанула к Иде.
Анжелика Игоревна. Сидорова.
Возраст – восемнадцать лет.
Внешность каноническая. Блондинка с большими глазами. Голубыми, красивыми, глу-упыми…
Мозги?
Негусто. Романтическая девушка.
Ждет принца, мечтает о великой любви, читает романы. Самая жертва проходимца, а уж про вампира и говорить нечего.
Их контингент.
Мать – такая же романтическая идиотка. Простите – Золушка, которая всю сознательную жизнь любит одного-единственного прынца.
Сидорова, Анна Егоровна, девочка из хорошей семьи, этакая «тургеневская девушка», работала библиотекаршей в одной из городских библиотек.
Платили негусто, но на жизнь им с дочкой хватало. Опять же, дочку можно было забирать из садика в библиотеку, потом из школы…
Читать Анжелика научилась раньше, чем ходить. А читала она – романы.
Классику, конечно, тоже, но романы ей в руки попадались чаще. Да еще мама масла в огонь подливала.
Поговорив с мамой, Ирина поняла, почему простая русская девочка Сидорова получила экзотическое имя Анжелика. Ага-ага – Маркиза Ангелов, та самая! Осталось только графа найти, да любовь завертеть. Вам графья нигде не попадались?!
Бяда…
Ждала своего единственного и дождалась. Бизнесмена, который «возлюбил» библиотекаршу без отрыва от семьи, а узнав про дочь, не успел заставить дуреху сделать аборт. По объективным причинам – помер от возлияний и прочих излишеств.
Библиотекарша осталась с ребенком в пузе и кучей фотографий на память.
Подать на наследство?
Попробовать хоть что-то оторвать… даже не для себя, для своего ребенка?
Нет, что вы! Это неблагородно! Она сама справится!
А дочке будем рассказывать про великую любовь, про безвременно погибшего папу, который даже не успел взять свою кровиночку на руки, но обязательно бы взял.
И растаял, и женился…
Ирина примерно так перевела для себя рассказ романтической маман.
Дочь та растила в своей системе координат, и не нарвалась блондиночка только потому, что все время проводила рядом с мамой, в библиотеке. Да и школа была хорошая, из тех, где директор наплевал на все конвенции и громко объяснял, что косметика, прически и короткие юбки ведут к изгнанию из лицея.
Раз и навсегда.
И – жалуйтесь.
Хоть на сайт президенту!
Раз в год приходилось кого-то выгонять. Но ведь работало!
В школе не слышалось мата, в школе не курили, девочки не выглядели, как работницы панели, а учителя были спокойны. Им никто не рисковал хамить – жить хотелось.
Директор за такое не просто выгнал бы – потом ни в одну приличную школу не возьмут.
Вопрос.
Как в это расписание затесался один сволочной вампир?
Куда вообще ходила девочка?
Так… на танцы. Это понятно – надо. Куда ж Золушке без вальса?
На монастырское шитье. Это как?
Ах, бисером и золотом по бархату? Рясы так вышивают, покровы, иконы…
Что ж, дело полезное, все кусок хлеба в руках. Не факт, что вышитые иконы будут пользоваться спросом, но вот вышитое бисером платье, или какой палантин…
Куда еще?
Все? В магазины и к маме на работу.
Ирина даже головой покачала. Кошмар какой-то!
Вы учтите, что и танцы, и монастырское шитье – все это было в школе. Директор организовал. Так что удрать, не прийти, прогулять…
Нет, не поймут. И маме настучат. Которая знакома со всеми преподавателями и за дочкой приглядывает. Любовь – любовью, но мало ли что?
Мало ли кто?
Вот эту позицию Ирина одобрила. Действительно, не те у нас времена, чтобы детей без присмотра оставлять. Оставалось понять – откуда взялся вампир?
Даже если не вампир – откуда взялся похититель?
Хотя проверить, кто похититель, было проще всего. Взять расческу девочки, опустить ее в воду, погрузить туда кончики пальцев… даже усилий особых уже не требуется. Запереться на минуту в ванной – и вперед.
Да, чтобы научиться решать задачи – надо их решать постоянно.
Сейчас Ирина с улыбкой вспоминала свой первый поиск. Как у нее кровь шла, как ей было тяжело…
Было.
В данный момент искалось-то легко. Но – не находилось.
Опять стена, опять преграда на пути к цели. Точно – вампир. Или кто-то такой же продвинутый… но двух таких умников на город многовато.
Что ж.
Принимаем за данность, что Анжелику спер вампирюга, которому она, Ирина, еще крылья оборвет. И зубы рассверлит без наркоза.
Потом зацементирует, а потом опять засверлит. За все хорошее!
Если бы кто другой, если бы девушка просто уехала, Ирина бы ее нащупала. Даже за тысячу километров она бы почуяла соплюшку, поняла бы, что с ней, хоть что-то да увидела бы.
А тут – опять туман.
И тонешь в нем, тонешь, без возврата и надежды. Чувствуешь, что девушка жива, что с ней все в порядке – но и только. А конкретных указаний нет.
Ладно.
Осталось выяснить, где вампир мог подцепить эту романтичную мадемуазель.
В библиотеке ответа не было. И Ирина рысью метнулась в школу.
Да, в этой школе взорвать что-то было без вариантов.
И подкинуть.
И подшутить над учителями.
Начать с того, что Ирину затормозили на входе. И вежливо поинтересовались – куда, к кому и зачем? Вахтер получил такой же вежливый ответ – не ваше дело, и решительно преградил Ирине путь.
– Сначала – к директору, барышня.
Ирина спорить не стала. Она и туда собиралась.
Директор оказался могучим мужчиной лет пятидесяти. Этаким квадратом на ножках. Осанистый, волосато-бородатый, с первыми ниточками седины в угольно-черной гриве, слегка краснолицый…
И с явным мужским интересом оглядевший фигурку ведьмы.
Профессор Челленджер воскрес на этом свете.
Ирина сделала вид, что ничего не заметила, и махнула удостоверением.
– Участковый уполномоченный…
– Алехин, Владимир Алексеевич, – представился директор. – И что вас привело к нам в школу, Ирина Петровна?
– Ученица Сидорова, – не стала скрывать Ирина. – Одиннадцатый класс, они у вас как раз ЕГЭ сдают.
– Да?
– Да.
– Плохо… пересдавать придется.
Ирина фыркнула.
– Это все, что вас волнует?
– Я отвечаю за учебный процесс, о нем и думаю. Вы уверены насчет похищения?
– Очень похоже, – кивнула Ирина. – Между нами – не она первая.
– Вот даже как? Я ничего не знаю о маньяке…
Ирина покачала головой.
– И не надо. Я бы тоже предпочла о нем не знать.
– Вам по долгу службы положено.
Ирина вздохнула.
– Да вот… занесли его черти. Так что вы можете сказать про данную ученицу?
– Немного. Я у них ничего не вел. Могу пригласить классного руководителя.
– Будьте так добры.
– Вы не возражаете побеседовать в моем присутствии?
Ирин подумала, но недолго.
– Нет, не возражаю.
Директор довольно кивнул, еще раз прошелся масляным взглядом по Ирининым коленкам – и нажал кнопку селектора.
– Наташа, вызови ко мне Королькову. И – мне кофе, а Ирине Петровне…
– Мне тоже кофе.
– Кофе. И конфеты там, что есть…
– Не стоит беспокоиться…
– Поверьте, это не беспокойство. Кофе, конфеты и спиртное – то, что дарят всем педагогам. Я не исключение. На моей памяти только один раз дети оказались оригинальны.
– Они подарили вам пиццу?
– Нет. Здоровущую копченую рыбину. Кажется – чавычу.
Ирина от души улыбнулась.
– Думаю, это было лучше конфет?
– Намного!
Кофе оказался выше всяких похвал.
Настоящий, вареный, не растворяшка и не кофе-машина. А сваренный вживую, это чувствовалось. Конфеты тоже были вкусными, и Ирина не стала скромничать.
Директор наблюдал за ней с улыбкой.
– Приятно, когда женщина не жеманится, – пояснил он. – А то каннибалом себя чувствуешь, когда воздушное существо рядом с тобой весь вечер терзает один салатный лист.
Ирина фыркнула. И демонстративно слопала еще одну конфету.
Классного руководителя, Марину Ивановну Королькову, долго ждать не пришлось. Явилась сразу же после кофе.
– Вызывали, Владимир Алексеевич?
– Да. Вот, участковый Ирина Петровна, хочет с вами поговорить про Анжелику Сидорову.
Женщина явно посмурнела.
– Да? Что-то случилось?
– Почему вы считаете, что что-то случилось? – Ирина ощутила себя великим Инквизитором, но знать-то надо! Марина Ивановна еще больше нахмурилась.
– Анжелика Сидорова – достаточно замкнутый ребенок, но моя дочь в том же классе учится… и выводы я сделала…
– Слушаем, – вежливо попросила о продолжении Ирина.
И услышала.
Анжелика, да еще Сидорова…
Ага сочетается. Дети – они добрые, участливые, тонко чувствующие… хуже приходилось только мальчику с говорящей фамилией – Гнида. Мальчик фамилии соответствовал, а вот Анжелика…
Девочка добрая, но фантазерка и в чем-то слишком ранимая, оторванная от реальности…
Истеричка?
Пожалуй, что нет. Но мишенью для острот она становилась часто, и одноклассников не любила. Не за что.
– Ее травили? – уточнил директор.
– Нет! Такого я не допустила бы!
Нет? Но ведь и обратного не было. Интеграции в класс не происходило, а в школе Анжелика чувствовала себя чужой среди своих.
Подруг не завела, парня не нашла, личной жизнью не озаботилась…