– А покусанные?
– Этим хуже всего. Как правило, они быстро сходят с ума. Волчья шкура, она такая, как и волчья жизнь. Затягивает…
Ирина пожала плечами. Она в этом ничего романтического не видела.
Да, с одной стороны, не надо думать, во что одеться, как заплатить за квартиру и дать детям образование. С другой… гринписовцев бы в природные условия. К голоду, холоду, паразитам и охотникам. Чует ее сердце, мигом хвосты прижмут.
Дикая природа только звучит красиво. А выглядит это… своеобразно. Жестокая целесообразность, и никакой привлекательности в ней нет.
К примеру, давайте убивать слабых и больных детей? Чтобы не засоряли генофонд? Набрал ребенок меньше десяти баллов – о стену его башкой, не фиг ресурсы тратить.
Жестокость? А в природе примерно так и обстоит. У диких и свободных животных.
– Кстати, у ведьм естественный иммунитет.
– Меня можно кусать, сколько понравится?
– Все равно не заразишься. Ведьмовство что-то меняет в ваших генах… Точнее сказать не могу, я не ученый.
– А кто?
– Оборотень, тут ты правильно угадала.
– На службе церкви?
– Ты что-то имеешь против церкви?
– Сложно сказать, – протянула Ирина. Не то чтобы она была против, она даже крестик носила, пока не посеяла где-то. Но… – Просто предпочитаю держаться подальше. Если в советские времена, когда за свою веру реально можно было сесть, в церкви встречались верующие попы, то сейчас… Знаешь, когда я смотрю на то, что льется из телевизора, меня оторопь берет. Они сами-то не понимают, как мерзко выглядят? Когда делят сферы влияния и ресурсы у всех на виду?
– У всех свои недостатки.
– Если я вижу на дороге кучу навоза, я не бросаюсь ее просеивать, – жестко ответила Ирина. – Обошла и забыла.
– В церкви много и хорошего.
– Я и это допускаю. Просто не хочу иметь ничего общего с церковниками. Я уважаю твой выбор, изволь уважать мой.
Кирилл пожал плечами.
– Служить или не служить – каждый решает для себя. Не людям, идее. Полицию ведь тоже грязью поливают…
С этим было сложно спорить.
– Мы пользу приносим.
– Я тоже.
Ирина насмешливо хмыкнула. Ага, приносим и раздаем. Уж извините! Вон, на Западе с тем же самым идут к психоаналитику, может, и пользы-то больше. А у нас чуть что – боженьку за ноженьку. Ирина б на месте Бога давно кого молнией шарахнула и предложила зад поднять.
А сколько всяких гадостей… Ладно.
Не будем о грустном, полицию тоже так поливают, что не всякая дождевальная установка догонит.
Оборотень, кажется, понял, что препираться она не настроена, и деловито развернул еще одно мороженое.
– Тебе дальше о нас рассказывать?
– Валяй.
– Есть еще один подвид. Слышала о вурдалаках?
Слышала, а то как же. В школе.
– Стихи учила. Как кто-то шел через кладбище и чуть не описался со страха. Думал, там вурдалак, а там собака кость гложет.
– А что такое вурдалак?
– Упырь?
– Нет. Вурдалак и упырь суть вещи разные. Упырь – неупокоенный мертвец, вурдалак – оборотень, попробовавший человечину. В нашей терминологии. Не в общепринятой.
– Хм… Если ты меня покусаешь, то станешь красноглазым?
– Нет. Если убью – тоже не стану. Только если сожру. И вообще, пристращусь к человечине.
– Угу. Оборотень-людоед. Замечательно. Ориентировки уже радуют, – кивнула Ирина.
– Я тебе больше скажу. Я подозреваю, что именно этот оборотень причастен к вашим смертям. В том числе к той, на кладбище…
Ирина поняла, о чем речь. И задумалась.
– А руна?
– Ты догадалась, что это Одаль?
– Да. Только вот в чем смысл?
– Я так полагаю, в наследстве ведьмы.
– А если подробнее?
– Не тебе оно должно было достаться. А тому, кто ждал ее кончины.
– Так зачем было полквартала баламутить?
– Да потому, что настоящую ведьму просто не найти. Это ты пока еще молодая, глупая. А настоящие к себе дорогу путают, заговаривают, чтобы находили их только от нужды.
– Но находят же.
– А еще дорогу заговаривают от тех, кто хочет им причинить зло.
Ирина потерла лоб, пытаясь сообразить, в чем смысл. Потом дошло.
– Ага. То есть Прасковья закрыла дорогу данному вурдалаку, и он не мог к ней попасть?
– Потому и рыскал по кварталу. А в ночь ее смерти заклятие рассеялось.
– Ага…
Ирина лихорадочно складывала два и два.
Получалось так. Есть ведьма, которой скоро умирать. Есть сила, которую надо передать. За ней пошел вурдалак…
– А вурдалаку нужна эта сила? Для чего?
– Вурдалаку не нужна. А вот его хозяину или хозяйке…
– У него такие есть?
– Наверняка.
Ладно, допустим.
Действительно, мог бы и притащить безделушку в зубах, чай, не переломится. Не сто кило весом монетка.
– Мотался вурдалак по кварталу, пытался найти ведьму, но просто оповестил ее о своем прибытии? Зачем?
– Зачем пугают? Давят на психику?
– Понятно. Прасковья умерла, вурдалак ее навестил, но остался с носом.
Медальон был в горшке, горшок у соседа, а пил тот… Ирина знала, что собаки алкашей не любят. Мог вурдалак просто не почуять запах Прасковьи через запах самогона? Да запросто… Вот и не учуял он горшок. А на следующий день его там и не было. С алкашом несчастным поквитались, но горшок это не вернуло. А Ирина еще практически сразу надела медальон.
– Ага. А на кладбище…
– Тебя и искали. Надо полагать, тебя. Преемника, пока ты еще слабая и глупая. Пока тебя можно обмануть, запугать, заставить…
Ирина продемонстрировала народный американский жест, для убедительности – чуть не от плеча. Оборотень пожал плечами.
– Думаешь, поможет?
– Попробую. А если пулей в лоб?
– На вурдалака нужны серебряные. На колдуна… тут как повезет. Но лучше или тоже серебро, или… да много вариантов.
– К примеру?
– Отрубить голову. Связать, бросить в торфяное болото, да, и хоронить лицом вниз.
– Это не вампиров?
– Их тоже. Но там лучше осиной.
– Ясно…
Ирина представила себя с топором и развеселилась. Или с серебряной пулей… Интересно, как ее сделать? На кухне серебро поплавить, что ли? Ага, на электроплитке и в формочки разлить. Неубедительно выглядит.
– Значит, там проводился ритуал. И как – меня нашли?
– Скоро найдут. Ты же не думаешь, что колдовские ритуалы это вроде паспортных данных? Фамилия, имя отчество, адрес?
– Хм…
– Это – две дороги, которые сходятся.
Ирина передернулась. Да, ее дорога сегодня и сошлась…
– Эта тварь меня запомнила?
– Полагаю, что да. Вид, запах… дальше будет легче.
– Ладно. Буду настороже. Спасибо за объяснения.
– Пожалуйста. Тебя проводить?
Ирина покачала головой, но кто б ее слушал?
– А я все равно провожу. Потрепал я этого гада хорошо, пару дней проваляется, но потом поберегись.
– Поберегусь. А правда, тебе-то что от меня надо? Вместе со всем остальным христианством?
– А ты подумай?
– Работы на благо церкви?
– Почему нет? Что в этом плохого? Знаешь, в нашем мире столько идиотов, которые норовят поиграть с потусторонними силами, ничего толком не зная, не умея и считая себя бессмертными…
– Кто б сомневался.
– А кто должен их останавливать?
– Останавливать-то зачем? Сами себя угробят – воздух чище будет.
– Взрослый человек, а такую чушь несешь, – покачал головой оборотень. – Ты сама подумай, ведь могут и демона призвать, и порчу наслать, и что угодно сотворить. От дурости и незнания, от самонадеянности и жадности. Кто-то их должен останавливать. К примеру, наслали на семью порчу.
– И что?
– Порчу – снять, колдуна… Разъяснить. Кстати, куда люди часто с этой бедой идут, догадываешься?
Ирина догадывалась, что в церковь. Но сильно подозревала, что часто дело не в порче, а в обычной человеческой дурости. Ее с лихвой достанет попортить жизнь и себе, и окружающим.
Оборотень с ней согласился, но заметил, что на сто идиотов один-то и правда того-с… А есть еще проклятые места, вещи, есть целые семьи… да много чего.
Раньше с этим было проще, до революции. А потом, когда коммунизм пришел, по церкви таким катком прошлись…
Многое было утрачено, еще больше разрушено. Поди, восстанови.
– Святая инквизиция форевер?
– Да, что-то вроде есть и у нас. И я считаю, что это полезная работа.
Ирина вздохнула.
– Может, и так. Но я себе работу уже нашла – по душе и по сердцу. И менять ее не хочу.
– А если ненадолго объединим усилия? Найдем этого гада, а потом делай, что хочешь?
– Я подумаю, – кивнула Ирина. Честно говоря, больше, чтобы отвязаться. Ей хотелось как следует обдумать всю информацию, а потом уснуть. И проснуться часов через шестнадцать…
Не будет ей такого счастья. Факт.
Оборотень кивнул.
– Подумай.
– А с вами еще ведьмы или колдуны работают?
– Работают.
– А познакомиться или поговорить с ними можно?
– Я спрошу, – честно ответил оборотень. – Сама понимаешь, это не так легко и просто.
– Засекреченные работники?
– Ты тоже объявления на дверь не вешаешь.
– И не стану.
– И даже близким рассказывать не станешь.
Ирина зло поглядела на оборотня.
– Справки наводили?
– Не без того. А ты бы не навела?
– Навела бы. Но это не значит, что я вас одобряю.
Оборотень пожал плечами. Не я такой, работа такая…
– Ты пока еще ничего плохого не сделала.
– И могу перейти на сторону света?
– Как-то так.
– А печеньки у вас есть?
– А что ты хочешь?
Ирина задумалась.
А правда – что? Этого она не знала.
– Квартиру, машину, хорошую зарплату… запросто. Специалисты везде нужны, тем более такие редкие. Ты же не по приворотам работаешь, верно?
– Я сама еще не поняла.
– Я вижу. Ты ищейка, вроде меня.
Ирина хмыкнула.
Может, и ищейка, может, и вроде тебя, но ходить на сворке тем более не хочется.
– Не знаю. Не хочу я к вам.