С глазками там что-то…
Ирина так поняла, что все лечится, но мамаша явно вольничала, вынашивая малыша. Жаль, что ей это никак не поможет, она и сама могла это сказать.
А вот как ее искать еще?
Ладно, не поможет обычная методика – мы ведьмовством попробуем! И вот здесь и сейчас Ирина ничуть не думала о законности своих действий.
Жалеть таких людей?
Не получится доказать все, так она свое другими методами возьмет! Проклятие нашлет! К примеру!
Не имеет права?
А вы сами побывайте у того мусорного бака, а потом подискутируйте о правах и обязанностях. Между прочим, тому подонку, который младенца в лесу выкинул, Иринин дед таки дал в морду. И правильно сделал.
Будем считать это аналогом, не станет же хрупкая девушка портить маникюр о чью-то гнусную харю? И педикюр тоже не станет.
И даже берцы! Не станет, ясно?!
С Кириллом Ирина поговорила только вечером.
Тому уже успел позвонить Михаил, так что версию девушка получила расширенную и дополненную.
Как оказалось, бригадир гастарбайтеров нашел тайник. Чисто случайно.
По пьянке.
Мусульмане не пьют? Ага, до захода солнца – ни-ни. А как солнце зайдет, так аллах не видит, и можно бухать спокойно. Или можно пить коньяк, про него у пророка Мухаммеда ничего не сказано.
Это вроде как у христиан с индульгенциями.
Кто-то соблюдает дух закона, кто-то его букву, это везде случается. В любой религии есть свои плюсы и минусы, есть свои «Тартюфы» и свои фарисеи. Дело житейское.
Вот, бригадир и запил.
Чего его вниз понесло – он и сам понять не мог. То ли тоннель в Австралию прокопать собрался, то ли просто силушку молодецкую показать, то ли мышей гонял, то ли чертей – он и сам не мог внятно ответить.
Кажется, винный погреб искал, должен ведь у хозяина быть такой? А за сто лет…
Там, небось, вино должно быть – потрясающее.
Ирина подумала, что за сто лет большинство вин могло превратиться в уксус. Наверное. Она в этом разбиралась плохо, ну да ладно.
Пошел человек искать винный погреб. И черт его дернул…
Случайность, да…
Но кому придет в голову выворачивать такие здоровенные плиты? Разве что спьяну? Вот, пьяный и наткнулся на рычаг. И был вознагражден видом спрятанного добра.
После чего протрезвел и начал думать, что с ним делать.
Быстро понял, что в одно рыло ему все не то что не перетаскать – даже не вытащить. Значит, нужны помощники. Трое гастарбайтеров из особо доверенных – то ли четвероюродные племянники по матери, то ли семиюродные кузены по тетке. Одним словом – свои. Семья.
Почти – мафия.
Да и тот, которого нашли в мешке – тоже. Только он дураком оказался, начал всякие теории о честности толкать, мол, делиться надо, здесь хозяин есть, нехорошо так поступать…
Голос совести оказался награжден мгновенно – и решительно. Мужика оглушили, спихнули в очищенную от добра яму и накрыли плитой. И ушли.
– Мрази, – не удержалась Ирина.
– Не то слово, – отозвался Кирилл. И продолжил рассказ.
Добро погрузили в мешки и закопали в контейнер для мусора. Как там оказались краска-шпатлевка и прочее добро, бригадир не знал. Уверял, что там иконы были, сервиз, люстры, еще какое-то добро…
Где оно?
У участкового была теория, что кто-то из «доверенных» решил сыграть в свою пользу. А почему нет?
Договорился с кем-то уже сам, перекидал все ночкой через забор – и давай бог ноги. Конечно, отрицать они будут, все трое, но это и неудивительно. Кто бы ни скрысятил хабар, он постарается не расколоться, а по выходе из тюрьмы обеспечит себе безбедную и уютную жизнь.
Может, и сам бригадир его – того…
Мужик лет пятидесяти, при Советах пожил, языком владеет, мог и договориться с кем. Мог и друзей завести еще в те, в ранние времена.
Мог. А своим потом навешал бы лапши на уши…
Теперь поди, найди этого сообщника.
Ирина подумала, что гипотеза слабовата, но – это зная то, что знает она. И вообще, кто-то тут подсказывать собрался? Лично она промолчит.
Нет, на Михаила никто не думает. В принципе.
Ну а что там будет спустя лет несколько… кто ж его знает?
Кстати говоря, проблем с оценкой и оплатой труда не возникнет, у Мишки жена – искусствовед. Так что в стоимости она худо-бедно разбирается.
– Да ничего мне не нужно, – отмахнулась Ирина. – Кирилл, как ты себе представляешь эти доходы? Я же сотрудник полиции!
– Это вопрос. Но я его попробую решить, – согласился оборотень.
– Я тебе решу! Облезнешь и неровно обрастешь!
– Страшная угроза. А ты имеешь право угрожать при исполнении?
– Незарегистрированным оборотням – вполне.
– А где их регистрируют?
– Где и кастрируют. В ветлечебнице.
– Ужас! Вы, ведьмы, – коварные и жестокие!
– А вас вообще не существует. Вас голливудские сценаристы придумали, чтобы денег нарубить. Так что нечего тут хвостом махать, – Ирина препиралась с… да, уже с другом, и чувствовала, как ее отпускает напряжение.
Но кое-что она этим вечером сделает. Впрочем, до вечера ее ждало еще одно потрясение.
Вот уж кого не ожидала увидеть лейтенант Алексеева, так это господина Ботикова. В джинсах и светлом свитере медик казался лет на десять моложе своего возраста. Белый халат ему придавал солидности, а вот спортивный стиль был к лицу. Омолаживал.
Медик сидел на скамеечке рядом с общагой, подставлял лицо теплому солнышку, и улыбался.
Спокойно и хорошо так…
Недолго думая, Ирина присела рядом.
– День добрый, Леонид Семенович.
– Безусловно, добрый, – согласился мужчина. То же спокойствие, тот же уверенный тон, даже с какой-то ленцой. – Я к вам по делу, лейтенант, участковый уполномоченный.
– Можно просто Ирина Петровна. Слушаю вас?
Ерничать он еще будет… умник!
– Я был слегка растерян, когда вы пришли ко мне в гости. И – меня поразили ваши слова.
Да? Вот совершенно незаметно было, что его может хоть что-то поразить. Ядерная боеголовка не в счет.
– Какие именно?
– Насчет потрошения преступника, – отозвался врач.
Ирина искренне удивилась. Не поняла?
– Позвольте, а что тут удивительного?
– Наверное, мне стоит рассказать вам еще одну историю. Сказку, в продолжение той, что я уже рассказал, – Ботиков глядел из-под ресниц внимательно и остро. Какая уж там расслабленность? Но изображал он хорошо. И лень, и скуку… хоть ты записывай его в чемпионы сплина.
– Рассказывайте, – не менее вальяжно разрешила Ирина. – Обожаю страшные сказки.
– Это, скорее, грустная сказка, – вздохнул врач. – Очень грустная и поучительная. Но…
Сказка была действительно грустной.
Жил да был человек.
Врач. Не самый худший, может, и не самый лучший, но искренне любящий свое дело. Увы, в нашей стране вовсе не считают, что труд медика должен оплачиваться.
Достойно?
Про достоинство можно смолчать.
Примерно с начала перестройки и до недавних времен врачи были, как персонажи плохого анекдота.
Или оперируем за деньги, или наркоз даем дубинкой по башке. Случаев много…
Были и подвижники, которые искренне отдавали профессии всех себя, и те, кто «рубил капусту», не сильно заморачиваясь совестью и кодексом врача… собственно, даже клятва Гиппократа ничего не говорит про бескорыстно оказанную помощь. Увы.
Гиппократ был человеком и тоже хотел кушать.
Итак, жил-был врач.
Нечто среднее между подвижником и взяточником, обычный человек на обычной земле. Сам денег никогда не просил, разницы между теми, кто мог и не мог заплатить не делал, если благодарили – не отказывался. Почему бы нет?
Увы, золотых гор при таком раскладе не наживешь. А вот времени на работе приходилось проводить много, очень много. Он выбивался из сил, жена тоже старалась подзаработать…
Как уж они упустили сына – бог весть. Как это и обычно бывает.
Сначала мальчик был вполне нормальным, потом у него появились друзья, потом он начал ходить на вечеринки, а потом…
Кто-то дал ему попробовать первую сигарету с травкой. Это же ерунда, она просто расслабляет…
И мальчик взял сигарету. А надо было – дать предложившему в морду.
Как известно, путь в тысячу ли начинается с первого шага. Вот, к наркотической зависимости – тоже. Рано или поздно, так или иначе, но тот, кто сделал первый шаг, сделает и второй, третий и последний. И покатится в бездну.
Что послужит спусковым крючком?
Что угодно. Кризисная ситуация, болевые ощущения, смерть кого-то близкого… у каждого свой предел. Но рука потянется к волшебной сигаретке. Или магической марке, или чудесному шприцу.
И – все.
Лучше б с крыши бросались, все быстрее выйдет, да и для родных не так болезненно.
А видеть, как твой родной и близкий человек превращается в полубезумное чудовище, в монстра, которому что убить, что умереть…
Это больно. Очень больно.
Врач не считал себя каким-то особенным, жил как все, был как все…
Когда они заметили состояние ребенка, он начал лечить сына. Поздно, непоправимо поздно. С другой стороны, сын хотя бы не умер. И не убил мать. Это плюс.
Минус – все остальное.
Конечно, сын рассказал все. И кто ему продавал наркоту, и где, и когда…только вот что делать с этой информацией? Идти в полицию?
Ага, так его и послушали. И помогли. Даже два раза…
Да и поди, докажи!
Это ведь не уж, а гидра. Ты ее мечом, а она вновь отращивает себе головы, и вновь, и вновь…
Прижигать? И рад бы, да как?
Все же Леонид Петрович решил сходить и посмотреть на дилера. Ничего серьезного он не планировал.
Скальпель?
А вы бы пошли к такому человеку без всякого оружия? Вот и врач не пошел. А скальпель просто потому, что к нему привыкла рука. Не пистолет же с собой брать, он из пистолета с пяти метров в дерево не попадет. Вот не дано – и все тут. Да и поди, прикупи тот пистолет.
Врач мог бы, связи были, мало ли кого лечить приходится, поневоле знакомствами обрастешь. Но – ни к чему.