Вперед же вырвались Гор с Дедом. Гор вообще считал себя – и небезосновательно – умелым, сильным и храбрым сталкером, которому негоже плестись в хвосте. Вперед, навстречу опасностям – это было в его духе. Николай же Николаевич вырвался вперед, потому что ему до сих пор было стыдно за свой поступок, и ему не хотелось натыкаться на осуждающие взгляды «коллег». Справедливости ради стоит сказать, что никто так на него больше и не смотрел, но мнительность у «авиационного инженера» была определенно повышенной. А вот присутствие рядом Гора его почему-то совсем не смущало. Возможно, потому, что слишком уж в разных «весовых категориях» они находились. Сталкером-то Дед был, честно говоря, не особо крутым.
А Илона шла примерно посередине процессии, и шла одна. Плюх к ней, разумеется, пристроился было, но быстро заметил, что подруга о чем-то размышляет, решил ей не мешать и немного отстал, не выпуская девушку из поля зрения, чтобы в случае опасности тут же прийти к ней на подмогу.
Размышляла же она все о том же, о чем говорила недавно с Голованом. Очень уж ей не нравилась текущая ситуация. В прошлой Зоне, где тоже многое казалось отнюдь не радужным, все же оставалась какая-то надежда, что выход найдется. Было понятно, что мир за «стенами» Зоны никуда не делся. Доказательством являлись те же ученые, которые имели какой-никакой доступ к этому миру. И потом, когда они уже оказались вместе – и с ними, и с Егором, – этот выход вообще стал казаться чем-то реальным, мало того, он стал их целью! А что сейчас? Не Зона, а не пойми что! Явно искусственное «сооружение». Да, вероятно, это и впрямь была учебка для искусственно же созданных солдат. Отсутствие неба, насаженные рядами незнакомые деревья, непригодные в пищу растения, приготовленные для жизни… точнее, для существования «тренировочного материала» казармы. Насильственные принуждения к действиям… Все это было мерзко, противно! И никакого намека на выход! «Нет, определенно следует убедить ученых напрячь мозги, – решила она. – Пусть хоть бредовую идею предложат! Лучше иметь ложную цель, чем не иметь никакой вовсе».
От размышлений Забияку оторвал крик. Короткий, тревожный. И следом второй – уже другим голосом. Илона машинально сорвала с плеча «Никель», коря себя за то, что машинально же, задумавшись, на плечо его и забросила, вместо того чтобы крепко держать в руках. А еще она узнала голоса кричавших. Это были идущие впереди Гор и Дед. И если последний мог закричать от чего угодно, ему Забияка так и не смогла начать доверять, то уж если крикнул Гор, случилось наверняка что-то серьезное.
– Всем приготовиться к бою! – крикнула она. – Оружие на изготовку! Рассредоточиться! Мелкими перебежками – вперед!
Приказы выполнили все, включая Голована с Бликом. И теперь каждый сталкер группы был готов к схватке с неприятелем, перебегая от дерева к дереву и держа перед собой готовые к стрельбе автоматы.
Но стрелять не пришлось. Совсем скоро Забияка увидела Гора. Точнее, его торчащий из земли бюст.
– Ты зачем это?.. – брякнула она и сама же поморщилась от собственной глупости. Быстро повернулась назад и крикнула: – Всем стоять! Аномалия!
Затем она снова посмотрела на Гора.
– А где Катков? Я слышала, как он тоже…
– Я тут, – послышался чуть ли не прямо из-под ног сдавленный голос. – Не наступи…
Девушка только теперь увидела, что темный камень, лежащий метрах в полутора перед ней, был никаким не камнем, а головой Деда в черной бандане. Илона попятилась.
– Вы стабильны? – спросила она. – Глубже не затягивает?
– Нет, – отозвался Гор. – Меня нет. Но я даже шевельнуться не могу, так что самому не выбраться, факт.
– Меня тоже не затягивает… – глухо проговорил Катков. – И тоже не… не шевельнуться. Мне даже… дышать трудно…
– Идите сюда, – позвала остальных Забияка. – Только медленно идите, и не дальше, чем я стою.
Когда сталкеры собрались возле нее, девушка кивнула в сторону пострадавших и спросила:
– У кого какие идеи?
– Откапывать надо, – сказал Голован.
– Как? – отозвался на это предложение Злыдень. – Не подойти же!
– Да и лопат нет, – сказал Блик. – Хотя, если бы и были…
– И что, мы вот так их тут бросим? – обвела Забияка группу взглядом.
– Не надо бросать!.. – испугался Дед.
– Может, отпустит? – без особой надежды предположил Гор. – Вы и впрямь нам ничем не поможете.
– Поможем, – сказал вдруг косморазведчик. – Только не сейчас.
– А когда-аа?.. – жалобно простонал Катков.
– Что удумал? – посмотрела на Плюха Илона.
– Нужна пила, для скорости несколько, или хотя бы топоры, – сказал он. – Ну и лопаты, желательно. Интересно, есть они в пещере?
– Есть, – сказал Злыдень. – Пилы и топоры точно есть. Мы же должны дровишки заготавливать, хозяева их в готовом виде дать почему-то не догадались.
– Лопаты у нас тоже имеются, – сказал Голован. – Так что, если что, к нам, это-во, за ними сбегаем.
– Если есть у вас, должны быть и у нас, – подал голос молчавший до этого Игумен. – Я заметил, что в этой пещере все то же самое, что в нашей прежней.
– Погодите вы с лопатами! – нахмурилась Илона. – Егор, изволь объяснить свою идею. Зачем тебе понадобились пилы с топорами? Мне даже фантазировать страшно.
– Мне, кстати, тоже, – нервно хохотнул Гор.
Дед промолчал, коротко клацнув зубами.
– Идея простая, – сказал Плюх. – На сколько наши друзья в землю ушли? Метра на полтора?
– Предположим, – кивнула Забияка.
– И глубже, как мы выяснили, они не зарываются. Значит, если мы напилим или нарубим бревен длиной чуть больше полутора метров, мы сможем застолбить к ним прочную дорожку. То есть, нужно ставить бревнышки вертикально вплотную друг к другу, они будут проваливаться на полтора метра и…
– Я поняла! – просветлев лицом, воскликнула Илона. – Егор, ты гений!
– А ты не знала? – улыбнулся Плюх.
– Не до такой степени, – без улыбки ответила девушка. И обвела взглядом своих. – Значит так. Со мной остается Игумен. – Остальные вернитесь, где добычу покидали, и бегом за инструментами!
– И мы? – спросил Голован.
– И вы. Заодно узнаете к нам дорогу. А потом, возможно, отправлю вас за подмогой к своим. Смотря как у нас дело пойдет.
– А почему я остаюсь? – глянул на нее исподлобья Игумен. – Староват для бега?
– И это тоже, – не стала вилять Забияка. – Молодые бегают быстрей, а время важно, Каткову дышать трудно. Мне же требуется помощь опытного человека. Если нападут те же «урфины», мне одной не отбиться.
– А зачем тут вообще оставаться? Аномалия Гора с Дедом лучше, чем мы, от всего защитит.
– И от пули? – спросила девушка.
Игумену крыть было нечем.
Когда сталкеры ушли, Катков совсем расклеился. Стал дышать тяжело, часто, со всхлипами. Илона встревожилась. Как бы она ни относилась к Деду, но смерти ему не желала. Да и мучениям искренне сочувствовала. Но постепенно дыхание сталкера нормализовалось.
– Ты как? – спросила Забияка, подумав было, что дышать тот стал ровнее просто потому, что дыхание ослабло и вот-вот прервется. На удивление, Дед ответил почти нормальным голосом:
– Да как-то, знаешь ли, стало получше… Может, привык?
– Как можно привыкнуть к недостатку дыхания? – риторически спросила девушка. Но ей ответил Гор:
– Нельзя к этому привыкнуть. И он не привык. Просто земля чуть раздвинулась возле грудной клетки. От дыхания как раз. Сначала чуть-чуть, незаметно было, а сейчас, может, миллиметров на пять, а то и на сантиметр. Вот и легче стало. Мне, кстати, тоже, хотя у меня и так часть грудной клетки на поверхности.
– А если пытаться шевелиться, вы… как бы и слово подобрать… не расшатаетесь?
– Может, чуток и расшатаемся, – усмехнулся Гор. – А толку? Устанем только. Все равно ведь не выберемся. Даже если руки вытащим. Ну, я хотя бы; Николаю-то сложней это сделать, если вообще возможно… Так ведь как только сверху на грунт обопрусь – снова в него и уйду.
– Зато, если… гм-м… расшатаетесь, то ребятам вас, может, и выкапывать станет не нужно – так вытащат.
– Ага, вытащат! – жалобным голосом воскликнул Катков. – За что вытащат? За голову? У меня шея не титановая!
– Во всяком случае, – подавила вспышку раздражения Илона, – копать им придется меньше. До подмышек, к примеру. А там за них возьмутся – и вытащат. Попробовать-то ведь можете?
По правде говоря, Забияка и сама не верила, что в ее идее имеется практический смысл. Но цель ее предложения была несколько иной, скорее, психологической – девушка хотела чем-то занять пострадавших сталкеров, отвлечь их от трагических мыслей. Особенно она в этом смысле переживала, конечно, за Деда. «Ведь если случится паника, кто знает, к чему это приведет? Может, и сердце не выдержать. Какой бы ни был «авиационный инженер» бестолочью, а все равно жалко. Да может, и не бестолочь он вовсе, – подумала вдруг Забияка. – Это я на него обозлилась тогда, вот и до сих пор отойти не могу. А так-то он… ну, суматошный чуток, болтливый, однако же вышел, вот, не побоялся свою вину признать, извинился, хотя ведь люди Голована вполне и шлепнуть его могли со злости-то». И она решила изменить свое отношение к Деду. Хотя бы попытаться. Тем более раз уж стала командиром и над ним тоже.
– Ты не переживай, Николай Николаевич, – сказала она, стараясь придать голосу больше дружелюбности, – мы обязательно вас выручим, своих никогда в беде не бросим.
– А я свой? – негромко произнес Дед.
– Конечно, а как же! – излишне эмоционально, наверное, воскликнула Забияка, потому что Катков усмехнулся:
– Да уж…
– А что не так? – теперь уже совершенно искренне вскипела Илона. – Я когда-либо показывала обратное? Кого я бросила? Мои личные приязни-неприязни совершенно к делу не относятся. Меня командиром выбрали, а потому я не имею права на такие отношения. И я глотку перегрызу тому, кто моих людей обидеть вздумает! И все отдам, все силы свои, а коли потребуется, то и жизнь, чтобы своих спасти. Быть может, громко звучит, бравадой отдает, но так оно и есть.