ме. Нужно сделать три круга. Не бегут только те, кто имеет запись врача в «Книге больных роты». После этого проведём футбольный матч с бригадой: сборная нашего батальона против их команды. Проведём и ряд других конкурсов — кто больше подтянется, кто больше отожмётся. Будут определены лучшие в роте и батальоне. В самом конце желающие смогут поиграть в волейбол. А сейчас из каждого взвода выделите по два человека, пусть они получат в каптёрке номера для кросса. Каждый должен привязать номер себе на грудь. Если оборвались верёвки, можно слегка приметать нитками — потом оторвёте.
Гришневич отправил в каптёрку Бытько и Шкуркина, которые принесли целый ворох номеров из красного материала, на каждом из которых масляной краской было написано своё число. Тищенко достался двадцать седьмой, а Лупьяненко пятьдесят пятый. Сержанты и офицеры номера себе не брали. На время кросса разрешили снять ремни, пилотки и расстегнуть крючки и верхнюю часть хэбэ.
Вместе с курсантами на старт вышли несколько офицеров в спортивных костюмах и кедах, и лишь один прапорщик был в армейской рубашке, штанах и сапогах.
Майор из третьей роты дал отмашку, и асфальт задрожал от грохота сапог целого батальона. Больше всего Игорь боялся оказаться позади всех, поэтому после старта Тищенко сразу же начал высматривать тех, кто не проявлял большого рвения вырваться вперёд.
Чуть впереди громыхал сапогами Фуганов, за которым длинными нервными шагами бежал Бытько, тяжело дыша от напряжения и всем своим существом напоминая деревянного Буратино. Сразу же за ними бежали азербайджанцы из четвёртого взвода: Абилов, Аскеров и Мамедов. Затем Сашин и, наконец, Тищенко.
До штаба Игорь добежал вровень с этим арьергардом, но потом к своему большому удивлению вдруг почувствовал, что сил у него ещё предостаточно. Некоторое время, как бы проверяя истинность своего открытия, Тищенко бежал по прежнему, но затем всё же попытался оторваться и вырваться вперёд. Это у него получилось и вселило немного уверенности. «По крайней мере, я прибегу не последним», — с облегчением подумал Игорь.
На полпути Игорь бежал уже где-то в середине батальона. Пробежали мимо складов артвооружения. Возле складов лениво прохаживался часовой с автоматом и с лёгким любопытством смотрел на бегущих. Сразу было видно, что часовой из бригады и к тому же последнего года службы. «Интересно, если бы он сейчас передёрнул затвор и начал по нам палить? Что бы мы делали? Ну, залегли, а дальше? Наверное, вызвали бы караул и застрелили его», — подумал Игорь, разглядывая на ходу часового.
На территории парка Игорь вновь начал уставать и постепенно откатываться в конец. Солёный пот заливал глаза, нестерпимо ныло где-то в боку, но больше всего Тищенко опасался нового кровотечения. За спиной Игорь услышал чей-то топот. Через мгновение его обогнал Абилов. Громко фыркая, как загнанные жеребцы, сзади неслись Мамедов и Аскеров. Игорь удивился такому проворству толстого и не слишком поворотливого Аскерова. Тем не менее, уступать толстяку не хотелось, и Игорь из последних сил побежал к финишу. Финишировал он сразу за Абиловым.
Пока Тищенко в изнеможении валялся на траве, прибежала последняя треть батальона. Некоторые, в том числе и Сашин, не добежали до конца, и сошли с дистанции. Лупьяненко прибежал где-то ближе к первой трети.
По окончании кросса сдали номера, надели пилотки и приняли «уставной вид», после чего в празднике наступила пауза — нужно было собрать футбольную команду.
Из второго взвода на отборочный миниконкурс отправили неплохого спортсмена Байракова и Ломцева, занимавшегося до армии футболом. Кроме них из роты в батальонную команду попали Мамедов, Абилов и Брегвадзе. Играть нужно было в сапогах, штанах и майках. Прибыла команда из бригады. Не в пример учебке некоторые были экипированы в спортивные костюмы и, самое главное, все без исключения были обуты в чёрные армейские кеды. Судить вызвался старший лейтенант из первой роты.
Из команды бригады вышел её капитан и, скептически оглядев соперников, обратился к судье:
— Товарищ старший лейтенант, да вы что?! Ваши орлы своими сапогами нам все ноги переломают!
— Не бойся, не переломают.
— Да нет, товарищ старший лейтенант, так, пожалуй, не пойдёт! У вас же есть кеды, вот и выдайте их.
— Ну, ладно, подожди, я сейчас с кем-нибудь переговорю.
Лейтенант подошёл к Денисову и попросил:
— Товарищ майор, у вас в роте вроде бы кеды были. Может, выдадите нашей команде на игру, а потом снова заберёте?
— Я не знаю, хватит ли на всех.
— А вы спросите у каптёрщика.
— Ладно. Черногуров! Черногуров!
— Я.
— Черногуров, у нас в каптёрке есть кеды?
— Та даже не знаю, товарищ майор. Там одно рваньё, да и мало их…, — Черногуров сделал недовольное лицо, не желая давать своё имущество.
К тому же Черногуров знал, что с этими кедами будет одна морока — выдашь, а потом бегай, собирай их у чересчур «забывчивых» курсантов.
Денисов, прекрасно знавший все уловки каптёрщиков, одинаковые во все времена, строго сказал:
— Так, Черногуров — без лишних разговоров бегом в казарму и тащи все кеды, которые можно надеть!
— Есть, — хмуро буркнул Черногуров и пошёл в казарму.
Через четверть часа он вернулся с вещмешком за плечами и, усевшись на стадионную скамейку, вытряхнул его содержимое на траву. Глазам курсантов-футболистов предстала удручающая картина: пригодных к носке кедов было всего три пары. У остальных были разорваны либо бока, либо подошвы, что было ещё хуже. Во многих кедах не было шнурков. После долгого комбинирования всё же удалось отобрать ещё четыре пары. «Деды» из бригады недовольно косились на тех, кому не хватило кедов, но делать уже было нечего, потому что пора было начинать игру.
Кто-то из команды бригады предостерегающе выкрикнул:
— Ладно, будем играть! Но чтобы вы, «душары», смотрели под ноги, а то мы вам зубы после игры пересчитаем!
— Чито ты сдэлаешь? — вызывающе спросил Брегвадзе.
— Всё, прекратили базар! — крикнул старший лейтенант и дал свисток.
Игра началась. Бригада сразу же захватила инициативу и прижала учебку к воротам. В это время подошли болельщики из бригады и принялись яростно скандировать:
— Бригада! Бри-га-да! Бри-га-да!
Поскольку почти все они были второго года службы, курсанты несколько растерялись и смогли организовать лишь одобрительный шум при прорыве своих к воротам бригады. Но прорывались туда редко, поэтому поначалу болельщики учебки в основном помалкивали. К огорчению учебки, всего через пять минут после начала игры в её воротах побывал первый мяч. По всему чувствовалось, что команда бригады неплохо сыграна. В то же время некоторые игроки учебки сегодня впервые увидели друг друга.
К Гришневичу, сидевшему рядом со взводом, подошёл Щарапа:
— Что, Валера, уже играют?
Гришневич кивнул:
— И какой счёт?
— Один-ноль в пользу бригады. Только что нам забили.
— Кого играть поставили?! Только учебку опозорят! Надо будет сказать тем, кто из нашей роты, что если выиграют — после присяги в увольнение пойдут, а если проиграют — в наряд по столовой! Тогда, я думаю, получше заиграют, — засмеялся Щарапа.
— Конечно, заиграют, — весело поддержал его Гришневич.
Тем временем ситуация на поле начала понемногу меняться. Учебка оправилась от первоначальной растерянности и почти выровняла игру. Во время одной из атак бригады к воротам вырвался её капитан и уже занёс, было, ногу для удара, но тут же был сбит подоспевшим Ломцевым. Потерпевший тут же вскочил на ноги и дёрнул Ломцева за майку. Майка не выдержала и затрещала. Ломцев сжал кулаки и двинулся на обидчика. Тот вначале опешил и отступил, но потом, вспомнив разницу в сроке службы, рванул майку Ломцева так, что она разорвалась почти до пояса, и громко завопил:
— Слушай, ты, урод вшивый! Я сейчас тебя удавлю, гадёныш! Ещё раз повториться — морду набью! Понял?
Ломцев не ответил.
— Я спрашиваю — понял?
Тут подошёл старший лейтенант и развёл спорщиков в стороны. Ломцев спокойно отошёл, а его противник остался на месте, бубня себе под нос какие-то ругательства.
Бригада забила ещё один гол, и первый тайм закончился.
В перерыве команда учебки услышала массу советов и предложений. Но все советующие забывали об одной очень простой истине — в любом случае на поле вышли те, кто играл лучше остальных.
Второй тайм начался непрерывными атаками учебки и, в конце концов, Абилов и Брегвадзе сравняли счёт. После второго гола в свои ворота бригада стала играть откровенно грубо, и курсанты получили огромное количество толчков и ударов по ногам. Тем не менее, игра так и завершилась вничью. Усталые, но довольные курсанты попадали на краю поля прямо на траву и блаженно лежали на прохладной земле. Пришёл Черногуров и собрал кеды.
После футбола предстояло ещё перетягивание каната. Бригада выставила неплохую команду крепких парней, но когда вышла команда учебки, стало ясно, что она, скорее всего и выиграет. Команда и в самом деле была внушительная. Из второй роты в неё попали двухметровые гиганты третьего взвода Ненчик и Рысько, а также атлетически сложенный Юдов, бывший гораздо пониже, но зато похожий на огромную гору мяса. Из второго взвода взяли Стопова и Вурлако. Ещё один крепкий парень был из третьей роты. Обе команды взялись за канат и на счёт «три» «черпаки» и «деды» дружно грохнулись на землю и даже пропахали её животами под дружный хохот своих же сослуживцев:
— Эй, Белый, тебя «духи» одним пальцем перетянули.
— Косой, надо было яйца вместо якоря в землю засунуть… Может, тогда и выиграли бы у учебки!
Посрамлённый соперник, сочно ругая всё, что попадалось на глаза, побрёл прочь, а команда учебки принимала поздравления.
— Молодцы, Стопов и Вурлако! После присяги в увольнение пойдёте — я вас первыми кандидатами запишу, — одобрительно сообщил Гришневич.
— Их в увольнение? Да это мои Юдов, Рысько и Ненчик выиграли! — шутливо заметил Щарапа.