— Ой, да мало ли девчонок по дворцу бегает! Попрошу какую посообразительней, и будет нам «княгиня», — Рик улыбнулся, должно быть предвкушая, как будет просить помощи.
— Нельзя. В резиденции шпион. Может, не один. Кандидатка обязательно похвастается подружке, чтобы та завтра пришла посмотреть, как она будет щеголять в платье миледи, та проболтается приятелю, а тот поделится новостью с семьёй, и к утру уже весь замок будет знать об нашем плане, — озвучила я свои опасения.
— Вы можете что-то предложить, леди?
— Платье княгини мне уже довелось носить, — пугаясь собственных слов, ответила я. — И еще мне очень хочется отомстить за два неурочных свидания со Жницей, которые «подлейшие» организовывали для меня.
Немая сцена, последовавшая после моего заявления, демонстрировала такие эмоции, что Станиславский аплодировал бы стоя и кричал: «Верю!» Князь даже не пытался скрыть своей радости и облегчения. Многотонная плита ответственности и страха за любимую жену и не родившихся детей свалилась с души, придавив собой угрызения совести мужчины. Светлость светился счастьем и готов был бежать за платьем для меня хоть сию секунду. Рик смотрел на меня с раздражённым недоумением. В его понимании девчонки годились только для постельных утех, а выйдя замуж — для продолжения рода и ублажения мужа. Дважды, за короткое время нашего знакомства, я по-крупному успела удивить начальника охраны. Первый раз вытащив «негасимый огонь» из-под террасы его дома, второй на праздничном обеде, заявив, что выпила бокал «легкого вина». Но, как говорится, Бог троицу любит. Вот и переживает бедняга когнитивный диссонанс и связанный с этим стресс. Инк… Ой, лучше бы я на него не смотрела. Глаза архимага стали красными и светились в полумраке комнаты. Мама дорогая! Говорил же он, что не вполне человек, но даже подумать не могла, что настолько. Где шляются «подлейшие» мэтры? Можно я пойду их встречу? Право же, встреча с ними сейчас мне казалась менее опасна, чем предстоящий разговор с другом.
«Инк, можно мы не будем при князе ругаться?» — привычно состроив умильную мину, ментально попросила я стража.
Но он, кажется, не слышал моей просьбы:
— Значит, двух ознакомительных встреч со Жницей тебе было мало? Забыла, как ненавидят тебя эти мерзавцы? Да они тебя в пыль обратят и по ветру пустят! Что за натура у тебя, туристка, нести свою жо… кхм… бедовую голову в самые неподходящие для сохранения здоровья и жизни места? Почему ты не можешь спокойно сидеть на одном месте и…
— Вышивать крестиком?
— Носки внукам вязать! — рявкнул Инк.
Последняя фраза была лишней. Он мог сколько угодно орать на меня, обзывать безмозглой курицей, но зачем о внуках говорить, которых я никогда не смогу увидеть? Сердце сжалось от боли, которую я скрывала даже от себя, из глаз невольно потекли слёзы. Отвернувшись от притихших мужчин, я побрела в спальню. Пусть планируют завтрашнюю операцию спасения мира Океан без меня.
— Леди, платье принести? — задал мне вопрос князь.
— Несите, — и я закрыла за собой дверь.
Глава 13
Время суток на планете чоттов и Океане разнилось кардинально. Но сейчас это мне было на руку. Хлопотный день, бессонная новогодняя ночь, спасение Филиппа и нечаянная встреча с заговорщиками — всё это было тяжело физически и эмоционально. Наверное, поэтому я приняла безумное решение сыграть роль приманки. Страшно-то как! Но надо поспать. Не зря же говорят, что утро вечера мудренее. Вот только сниму этот узаконенный местной модой пыточный аппарат, который они по недоразумению платьем называют, и сразу лягу. Узел шнуровки был затянут добросовестной Дори надёжно. Чтобы с нарядом дамы конфуза не вышло, горничные изобрели крепкий узел. Это вам не бантик, который дернул за верёвочку — платьишко и свалилось. Словарь ругательств у меня бедный. Когда я уже по третьему кругу в различных вариантах поминала рогато-хвостатую братию подданных дьявола, в дверь кто-то тихо постучал и так же тихо спросил:
— Агапи, ты спишь?
— Как хорошо, что ты зашёл! — ответила я, открывая дверь. — Сними с меня платье поскорее!
Я повернулась к Инку спиной и ждала, что он начнёт распутывать шнуровку, но тот так и замер на пороге.
— Ты чего? — повернулась я к стражу.
— Это так неожиданно… И я думал, что ты на меня обиделась. Уверена, что хочешь этого? — впервые в голосе архимага я услышала необъяснимое сомнение и робость.
— В данную минуту больше всего на свете!
— А вдруг завтра пожалеешь и возненавидишь меня?
— До завтра, скорее всего, не доживу, если не сниму это дурацкое платье. Я устала, хочу спать, а в нем даже дышать трудно. Наверное, у меня уже кислородное голодание началось, — я опять повернулась к другу спиной. — Развяжи шнуровку, пожалуйста!
— Так ты в этом смысле… — на грани слышимости пробормотал Инк и продолжил в своей привычной манере, развязывая тугой узел: — Единственное, что может тебя оправдать, это кислородное голодание. Иначе я не понимаю мотива твоего решения.
— Сама не понимаю, — грустно призналась я, наконец-то вздохнув полной грудью. — Спасибо, что спас. Пойду спать.
И, уже сделав шаг к кровати, повернулась к закрытой двери, придерживая распущенный корсаж, чтобы спросить:
— А ты что хотел?
— Не будешь против, если я приму ванну?
— Сколько хочешь. Только не заплывай за буйки!
— Что?
Но я уже нырнула под одеяло в сон, оставив на берегу реальности надоевшее платье и все тревоги о завтрашнем дне.
Тщательно спрятанная в иллюзию образа княгини, сидела я в дальней беседке дворцового парка и смотрела в лежащую на коленях книгу, в которую вцепилась до побелевших косточек на пальцах, чтобы дрожь рук не очень была заметна. За полчаса не было прочитано ни строчки. Буквы расплывались и не складывались в слова. Время от времени, отрываясь от «чтения», осматривала сад, смотрела на голубеющие вдали горы, переводила дыхание, пытаясь успокоиться.
Суетливым утром времени для переживаний и страха не было. Платье, причёска, наложение иллюзии, бесцельные прогулки по дворцу, обед, с которого я ушла в самом начале, прикрыв рот и нос платочком. Везде меня сопровождала неприметная фрейлина в сером платье без украшений, с гладко зачёсанными волосами, спрятанными под кружевной накидкой в цвет платья. На вечернем совещании после моего ухода решили, что фрейлинами рисковать не стоит. Поэтому одна внезапно заболела, а вторую заменил Инк.
— Компаньонок никто не замечает, поэтому проверять не станут, — начал горячо отстаивать своё место рядом со мной тайный страж, когда я высказала сомнение, ссылаясь на его вчерашний аргумент.
В кустах за беседкой что-то зашуршало, но Инк не проявил беспокойства.
— Фламы, — чуть слышно информировала «фрейлина» мужским голосом, подняв глаза от вязания, которым скрашивала времяпровождение.
Всё утро «княгиня» была молчалива. Голос не внешность — иллюзию не набросишь. Поэтому я и выскочила из-за стола, имитируя тошноту, чтобы не поддерживать принятую за столом беседу «ни о чём». За мной, исполняя свой долг, поспешила «фрейлина».
«Вернулась!» — боднула меня головой трехцветка.
«Узнала меня, кися?» — погладила фламу по голове и почесала за ушком.
«В тумане прячешься, но вижу, — удобнее устраиваясь под рукой, ответила кошка. — Страха много».
«Боюсь, — согласилась я. — Можно тебя на руки взять?»
Кися сама запрыгнула на колени, а когда я нежно прижала к себе тёплое тельце, замурчала. Вслушиваясь в мелодичное громкое мурлыкание, чувствовала, что с каждой секундой мне становилось легче. Отпускали спазмы страха, которые мешали дышать, двигаться, думать. Недаром на Земле бытует мнение, что кошки полезны для здоровья и продлевают жизнь.
«Как устроились твои детки?»
«Полосатого и пятнистую взяла Бити, черный и рыжий у той, что деток носит. Им хорошо. Никто не обижает. У наших еще несколько выводков есть».
«Вожак Мрумрау как поживает?»
«Хотел зайти к тебе».
— Тихо! — прошипел чуткий Инк. — Княгиня не менталистка, а вас могут услышать.
Отпустив фламу с рук, я вновь вцепилась в книгу, ожидая нападения. По мелким камешкам дорожки, приближаясь, шуршали осторожные шаги, но идущих видно не было.
— Мороком прикрылись, — объяснил страж, позвякивая спицами. — Смотри внимательнее.
Посмотрела и даже увидела. Три почти прозрачных, но поблёскивающих в солнечных лучах фигуры крались к беседке.
— Слонопотамы, а не диверсанты, — проворчала я, осознавая, что страх исчез.
Закрыла книгу, прикинула её вес и задумалась, кто из троих Соток, чтобы при нападении именно ему тяжёлым переплётом по морде съездить.
Подойдя вплотную, мэтры разом сняли маскировку.
— Тёплого дня, леди! — слегка поклонился яркий полноватый мужчина, в котором по голосу опознала Вонара.
Хотя узнать его можно было, даже если бы он молчал. Малиновая мантия, расшитая по подолу дивными птицами, клюющими ягоды между пышных цветов, была надета на сорочку, обильно украшенную тонким кружевом, выпадающим из ворота и широких рукавов. Объемный синий берет украшал плюмаж белоснежных перьев и сверкающая брошь размером с мою ладонь.
— Чего расселась, тильса! — проявил себя для опознания Исохс, видя, что я никак не реагирую на их появление. — Встала и пошла, куда скажем.
Грубиян напоминал плохо отёсанное бревно. От крючковатого носа до подбородка пролегли глубокие носогубные складки, подчёркивающие низко опущенные углы тонких губ. Под нависающими густыми, лохматыми, как сухие клочья мха, бровями желтели глаза стервятника.
— Миледи, будьте разумны, и никто не пострадает, — равнодушно порекомендовал третий. — Мы — Совет Мудрейших, и вы обязаны нам подчиняться.
Соток — «серый кардинал» мира Океан. Высок, сутул, с нездоровым цветом тонкой кожи на лице и руках. Взгляд прячется под круглыми стёклами затемнённых до черноты очков. Из-под расшитой рунами шапочки, не скрывая больших оттопыренных ушей, висят космы сальных волос. И пальцы! Длинные узловатые пальцы с горбатыми ногтями находились в постоянном движении. Казалось, что маг беспрерывно вяжет узлы на бесконечн