Анвин оглянулся, но женщина уже пропала за вращающимися дверями.
Что ему оставалось делать, как не последовать за этим человеком? Если он знал, как его звали, то также вполне мог быть осведомлен и в тайнах Анвина, например быть в курсе того, что совершаются без какой-либо видимой причины такие вот посещения вокзала. Он провел Анвина по длинному коридору, вдоль которого на стульях сидели мужчины, читавшие газеты, а шустрые и ловкие мальчишки начищали им ботинки.
— Куда мы идем?
— Туда, где можно поговорить наедине.
— Я опоздаю на работу.
Мужчина в костюме «в елочку» размашистым жестом открыл свой бумажник и предъявил служебный бэйджик Агентства, представлявший его как Сэмюела Пита, детектива.
— Вы уже на работе, — сухо констатировал Пит. — Причем на полчаса раньше, чем можно было бы ожидать, зная ваше расписание, мистер Анвин.
Они шли уже по другому коридору, еще менее освещенному, чем первый, и к тому же перегороженному рядами щитов с надписями, предупреждавшими о том, что полы мокрые и скользкие. Из-за них выглядывал человек в сером комбинезоне, медленно и лениво возивший фязной шваброй по мраморному полу, усыпанному красными и оранжевыми дубовыми листьями. Через этот своеобразный ковер вела тропинка, протоптанная, видимо, пассажирами, прибывшими на одном из ранних поездов из провинции.
Детектив Пит несколько раз демонстративно прокашлялся, и когда человек в комбинезоне, шаркая подошвами, приблизился к ним, отодвинул в сторону один из щитов, удаляя таким образом препятствие для дальнейшего продвижения.
Пол был абсолютно сухой. Анвин заглянул в ведро уборщика. Оно было пустое.
— А теперь слушайте меня внимательно, — начал свое выступление детектив Пит весьма значительным тоном, подчеркивая сказанное постукиванием своей шляпы по груди Анвина. — Вы, несомненно, весьма странный человечек. И привычки у вас не менее странные. На этой неделе каждое утро в одно и то же время мистер Чарлз Анвин появляется на Центральном вокзале. Но не садится в поезд. А его квартира всего в семи кварталах от офиса.
— Я приезжаю, чтобы…
— Да к черту все это, Анвин, не надо мне сказки рассказывать. Нам даже нравится, что у наших оперативников имеются свои маленькие тайны. Смотри «Руководство», страница девяносто шесть.
— Но я не оперативник, сэр. Я просто клерк, работаю на четырнадцатом этаже. И мне очень жаль, что вы зря потратили на меня свое время. И мы оба теперь опоздали на работу.
— Я ведь, кажется, объяснил вам, — проворчал Пит, — что вы уже на работе. Забудьте про четырнадцатый этаж. Вам надлежит явиться в комнату 2919. Вы получили повышение.
Из кармана пальто Пит вытащил зеленый томик в твердом переплете с надписью, тисненной золотом: «Руководство по раскрытию преступлений».
— Наш сборник нормативных положений, — пояснил он. — Он мне неоднократно жизнь спасал.
У Анвина обе руки по-прежнему были заняты, поэтому Пит сунул томик ему в портфель.
— Здесь какая-то ошибка, — промямлил Анвин.
— Благо это для вас или нет, но кто-то вас заметил. И у вас уже не будет возможности и дальше оставаться в тени. — Он не сводил с Анвина долгого и пристального взгляда. Его густые черные брови сошлись в одну линию и насупились, а губы сжались и лицо приняло жесткое выражение. Но когда он снова заговорил, его голос был тихим и спокойным, даже добрым. — Я не уполномочен вдаваться в детали, но вы все же послушайте. Ваше первое дело будет нетрудным. Я начинал, черт возьми, именно так. Но вы в нем задействованы несколько больше. Может, потому, что вы так долго прослужили в Агентстве, а возможно, потому, что у вас есть некие друзья или враги. Меня это вообще-то не касается. Все дело в том…
— Пожалуйста, извините, — попытался прервать его Анвин и посмотрел на часы. Было семь тридцать четыре.
Детектив Пит помахал рукой, словно разгоняя дым.
— Я уже сказал вам больше, чем был бы должен. Все дело в том, Анвин, что вам понадобится новая шляпа.
Мягкая зеленая шляпа трилби была у Анвина единственной. Ничего иного у себя на голове он и представить не мог.
Пит сдвинул на лоб свою широкополую шляпу.
— Если мы когда-нибудь встретимся, сделайте вид, что вы меня не знаете. Понятно?
Он ткнул пальцем в сторону уборщика и добавил:
— Увидимся позже, Арти.
И его костюм «в елочку» исчез за углом.
Человек в сером комбинезоне возобновил свою деятельность, вытирая сухой пол сухой шваброй и отгребая ворохи дубовых листьев с одного конца коридора в другой.
В рапортах, получаемых Анвином каждую неделю от детектива Сайварта, часто встречалась информация о тех, кто, не будучи сотрудниками Агентства, тем не менее имел представление о некоторых аспектах какого-нибудь расследуемого дела, — о тех, кто, как мог бы сформулировать детектив, был «в курсе». Может, этот уборщик один из таких?
На его нагрудном кармане красовались криво вышитые красной ниткой имя и фамилия.
— Мистер Артур, сэр?..
Артур продолжал работать, и Анвину пришлось отскочить назад, чтобы двигающаяся из стороны в сторону швабра не налетела на него. Глаза уборщика были закрыты, рот чуть приоткрыт. При этом он издавал странные звуки, низкие, едва слышные, словно шепот. Анвин придвинулся ближе к нему, чтобы расслышать слова.
Но слов никаких и не было, да и не могло быть. Уборщик, похрапывая, спал на ходу.
Выйдя на улицу, Анвин бросил стаканчик с кофе в мусорный бак и посмотрел в сторону, где находился центр города и, соответственно, серый монолит штаб-квартиры их Агентства, чьи верхние этажи были сейчас скрыты пеленой дождя. Когда-то, уже давно, он признался себе, что ему не нравится вид этого здания, так как от него падает слишком длинная тень, а при взгляде на камни, из которых сложены его стены, пробирает озноб и кажется, что находишься рядом с гробницей. Гораздо лучше, думал он, работать внутри подобного здания, чем целый день глазеть на него.
Чтобы наверстать упущенное время, Анвин рискнул поехать коротким путем, через проулок, настолько узкий, что он едва протискивался между домами с раскрытым зонтом. Металлические наконечники на спицах зонта скребли по стенам, а велосипед беспрестанно подпрыгивал на булыжной мостовой переулка.
Он уже начал составлять в уме рапорт, намереваясь наиболее убедительно объяснить в нем свое повышение по службе, которое он решил упоминать только в закавыченном виде, так как иначе оно приобретало уж слишком большую значимость. Ошибки в их конторе случались довольно редко. Это, конечно, была крупная организация, она состояла из множества разных департаментов и отделов, предназначение большинства из них было совершенно непостижимо для Анвина. И вот в одном из этих подразделений была явно допущена ошибка. Кто-то что-то проглядел и, что хуже всего, позволил этой ошибке реализоваться в некоем документе.
Он замедлил ход, чтобы объехать осколки битых бутылок, и спицы его зонта согнулись при соприкосновении со стеной на одном из поворотов. Он уже приготовился услышать шипение воздуха, выходящего из проколотой шины, но тем не менее все обошлось.
Весьма противоречивая новость, посланцем которой явился детектив Пит, тяжким бременем легла на плечи Анвина. Он смирился с ней, пусть и без особой радости, и, воодушевленный осознанием того, что является одним из самых опытных функционеров из весьма особого отдела на четырнадцатом этаже, в конце концов решил, что лучше всех подготовлен к тому, чтобы справиться с подобной напастью. Этому событию будет уделено должное внимание на каждой странице его рапорта. Несомненно, босс, прочитав окончательный вариант этого сочинения, откинется назад, на спинку своего кресла, и скажет себе: «Слава Богу, это дело попало к мистеру Чарлзу Анвину, а не к какому-нибудь неумехе».
Анвин поднажал на педали, чтобы велосипед не шатало из стороны в сторону, и вылетел из проулка под дождь вместе со вспугнутой им стаей голубей.
За все годы службы в Агентстве он никогда не сталкивался с проблемой, не имеющей решения. То, что случилось нынче утром, хотя и вывело его из равновесия, но исключением не станет. Он был уверен, что все разрешится еще до обеденного перерыва.
Однако, даже помня о своих новых обязанностях и огромной ответственности, возложенной на него, Анвин продолжал все время думать о сне, приснившемся ему перед пробуждением, о том самом, настолько его обеспокоившем и отвлекшем, что он допустил подгорание утреннего омлета и чуть не прозевал женщину в клетчатом пальто.
По природе он был человеком, всегда дотошно и педантично анализирующим свои сновидения, умеющим внести полную ясность во все привидевшиеся ему ночные грезы и фантазии, а это являлось редким качеством, насколько ему было известно. Но он все-таки не привык к подобным шокирующим видениям, а это к тому же, как ему казалось, было отнюдь не плодом его воспаленного воображения, но скорее напоминало своего рода официальное коммюнике.
В этом сне он встал с постели и отправился принимать ванну и там обнаружил, что в ней вальяжно расположился какой-то незнакомец, голый, если не считать шляпы. Толстая шапка мыльной пены возле его груди была серой от пепла, сыпавшегося с его сигары. Его кожа тоже была серой, она напоминала газетную полосу, замаранную типографской краской, а на душевую занавеску было наброшено его огромное и тяжелое серое пальто. Цвет присутствовал только в тлеющем огоньке на кончике сигары незнакомца, но он пламенел так ярко, что поднимавшийся над ванной пар отсвечивал красным.
Анвин встал в дверях с чистым полотенцем на руке и в банном халате, туго перетянутом поясом. Почему это, размышлял он, кому-то пришло в голову пускаться во все тяжкие, проникая в его квартиру, всего лишь для того, чтобы покрасоваться голым в ванне?
Незнакомец не произносил ни слова. Он поднял из воды одну ногу и стал тереть ее щеткой на длинной ручке. Покончив с этим, он снова намылил щетку и неспешно взбил пену, напоминающую пивную. Потом начал скрести другую ногу.