Мисс Гринвуд направилась к двери справа от сцены. Ее охраняли Джаспер и Исайя Руки. Близнецы не спали. Они стояли, засунув руки в карманы, изучая толпу своими мутными, цвета бутылочного стекла глазами. Анвин на всякий случай смежил веки, чтобы не выделяться в этой толпе спящих, и освободился от руки мисс Гринвуд.
Джаспер (или это был Исайя?) открыл перед ней дверь, а Исайя (или Джаспер?) приветствовал ее, назвав по имени. Они прошли с ней через дверь и затворили ее за собой.
Анвин побрел назад к столам. Гости продолжали играть в свои сонные игры, а он был для них невидим. Тем не менее ему стало ясно, что не мешает спрятаться, на случай если братья Рук вернутся.
И тут он увидел ее. Женщина в клетчатом пальто сидела одна за столом в центре зала. Из-под пальто виднелась ее синяя ночная рубашка. Она постукивала пальцем по стакану с молоком и смотрела на сцену остекленевшими серыми глазами.
Что она здесь делает? Сперва она заняла его место на четырнадцатом этаже, а теперь попалась в сети того же самого безумия, что поразило Эмили и мисс Гринвуд. Может, это вина Анвина, что его выходящие за рамки служебной деятельности поездки довели ее до подобного состояния и поставили перед проблемой, стоящей и перед ним? Детектив Пит, должно быть, заметил, как Анвин наблюдал за ней на Центральном вокзале, и, наверное, решил, что она его тайный связной. Может быть, Агентство привлекло ее, чтобы держать поблизости, и по этой же причине повысило его в должности.
Анвин направился к ней, решив, что должен все объяснить, извиниться за причиненное беспокойство и убедить в том, что все в конце концов выяснится и встанет на свои места, как только он найдет Сайварта.
— Вы кого-нибудь ждете? — спросил он, остановившись рядом с ней и сняв шляпу.
Она чуть повернулась, без того чтобы взглянуть в его сторону.
— Кого-нибудь.
— Ну конечно. Вряд ли стоило рассчитывать, что вы придете одна.
— Одна, — эхом отозвалась она.
Анвин посмотрел на часы. Было около двух ночи. В обычный день он всего через несколько часов был бы на Центральном вокзале. Она была бы там же, и он наблюдал бы за ней, даже и не пытаясь завязать разговор.
— Я по-прежнему помню тот день, когда впервые вас увидел, — не очень уверенно начал он. — Я проснулся, вылез из постели, принял ванну и съел овсянку с изюмом. Надел ботинки в холле, потому что они скрипят, когда ходишь в них по дому, и это беспокоит соседей. Трудно их в этом винить вообще-то.
Анвин не мог сказать, поняла ли она то, что он ей сказал, — кажется, она его просто не слышала. Он уселся рядом и положил зонтик на колени.
— Я на работу на велосипеде езжу, — пояснил он. — Отработал такую технику, чтобы при езде держать зонтик открытым. Эта погода… ну, сами знаете, какая у нас погода. Иногда мне кажется, что это не кончится никогда. Дождевая вода переполнит акваторию порта, и в один прекрасный день город исчезнет, просто пропадет. Его поглотит море.
Он оглянулся по сторонам — никто его не подслушивал. Кроме него, тут никто не бодрствовал, но вполне могло оказаться, что здесь вообще никого нет, а все вокруг ему просто снится.
— В то утро, — продолжил он, — в то утро, когда я впервые вас увидел… Тогда что-то было по-другому… На улицах не было ни души. Я сперва никак не мог понять почему. Потом понял, что я забыл выключить свой будильник. Я проснулся за несколько часов до того, как он должен был прозвонить. День еще не начался, а я уже был готов приняться за работу.
Трудно было решить, чем заняться. Уже на полпути к офису мне стало ясно, что произошло. Это случилось возле Центрального вокзала. Собственно, мне не нужно было никуда отсюда ехать. Но тут, совершенно внезапно, мне пришло в голову, что я никогда больше не смогу заниматься своей работой. Правда, я не знал почему.
— Так в чем все-таки было дело? — спросила женщина в клетчатом пальто.
— Ну причина в том, что Енох Хоффман исчез, — ответил Анвин. — Братья Рук, Клеопатра Гринвуд — все они уехали. Рапорты Сайварта — это всего лишь рапорты. Я был уверен, что ему теперь наплевать на свою работу. Да и какой в ней был смысл?
— Смысл? — удивилась она.
— Да, я сейчас дойду до этого. Я вошел в здание вокзала. Купил стаканчик кофе и выпил больше половины. Кофе был ужасный. В справочном бюро я купил расписание поездов, я даже билет себе купил. Я собирался уехать из города в провинцию с намерением больше сюда не возвращаться. Сайварт вообразил себе, что у него есть собственный коттедж в лесу, так почему бы и мне не заиметь свой? Вот в этот момент я и заметил вас. Вы вошли через вращающиеся двери в восточное крыло вокзала и направились к четырнадцатому перрону. Я наблюдал за вами. Сделал вид, что изучаю расписание поездов, но все, на что я был в тот момент способен, так это наблюдать за вами. И когда подошел поезд и никто из него не бросился вам навстречу, вы развернулись и поспешили к выходу в город. Еще за минуту до этого я был совершенно уверен в том, что никогда больше не смогу вернуться на свою работу. И тут я вдруг понял, что все равно вернусь на работу и не смогу уехать из города. Не смогу, пока вы остаетесь здесь, причем одна, в томительном ожидании кого-то.
— В ожидании, — повторила женщина в клетчатом пальто.
— Хорошо, я подожду, — согласился Анвин. — У меня есть велосипед, я сам его чищу и смазываю каждый день, ну и у меня есть, разумеется, шляпа, а уж с ней я никогда не расстанусь. А мой зонтик, он ведь выполняет все возлагаемые на него функции. У меня есть билет на поезд, и я держу его в кармане, на тот случай если человек, поджидаемый вами, когда-нибудь вернется. Но что мне делать до этого? Кстати, я все еще не знаю, как вас зовут.
Женщина в клетчатом пальто, словно очнувшись, начала аплодировать — к ней сразу же присоединились все гости. Анвин повернулся и взглянул на сцену. К музыкантам присоединилась мисс Гринвуд. Она подошла к микрофону, и тут начала играть музыка, медленная, мрачная и унылая. Артур склонился над своим аккордеоном, и тот стразу ожил в его руках. Песня, что пела мисс Гринвуд, была Анвину незнакома, если не считать припева, каким-то образом известного ему — может, благодаря радио. Да, кажется, это была та самая песня, что доносилась из кухни Златари в забегаловке «Вздремни часок», из-за занавески:
Этот старый напев, волнуясь, я по-прежнему слышу,
Веря в то, что твоя я в том сне одиноком моем,
Где мне снится напрасно, что снюсь я тебе, мой любимый.
Снова зазвучали аплодисменты, и несколько гостей бросили на сцену розы. Она поймала несколько из них, а остальные упали к ее ногам. Анвин тоже похлопал.
— Мистер Чарлз Анвин?!
Он повернулся на стуле. Рядом стоял детектив Пит, как всегда бодрый и в том же самом костюме «в елочку».
— Вы! — рявкнул он. — Быстро на улицу!
Анвин нехотя поднялся со стула и последовал за детективом из зала. Они вышли на улицу и остановились под портиком, где стояли, слегка покачиваясь, несколько лунатиков, тихо дымя сигарами и бормоча друг другу нечто неразборчивое. Пит взмахнул шляпой, словно собирался ударить ею Анвина.
— Черт вас побери, Анвин, вы что, хотите, чтобы нас обоих прибили? Что вы здесь делаете? Вы с Гринвуд пришли, да? Это скверно, Анвин, очень скверно. Скрид шьет вам убийство, а вы тут с этой особой болтаетесь!
— Я пытаюсь отыскать Сайварта, — попробовал возразить Анвин. — Мне показалось, что она может знать, куда он отправился.
— Агентство этим малым больше не занимается. Если информация о том, что вы его разыскиваете, вылезет наружу, она может дойти до высокопоставленных людей, и они начнут беспокоиться, причем отнюдь не о вас. Я действительно имею в виду весьма высокопоставленных людей! А они очень не любят беспокоиться попусту.
Анвин вертел в руках зонтик, ему никак не удавалось закрыть его.
— И вообще, я совершенно не ожидал увидеть, что вы уже включились в оперативную работу. Ведь для этого требуется смелость и мужество, Анвин. Допустим, это у вас есть. Но это вовсе не значит, что у вас имеются и мозги. Вам бы следовало пару-тройку дней поштудировать «Руководство». Вы хоть слово в нем прочитали? Если хотите добрый совет, то выметайтесь отсюда и вообще забудьте о «Коте и тонике», забудьте Клео Гринвуд. К слову, как вы себя там вели! Да известно ли вам, сколько времени было затрачено на то, чтобы устроить эту ловушку?!
В этот момент дверь распахнулась, на улицу вышли братья Рук и направились прямо к Анвину.
— Мой брат, — сказал Джаспер, обращаясь к детективу Питу, — посоветовал мне настоятельно порекомендовать вам разогнать это сборище сомнамбул.
Анвин бочком отступил к портику, где стояли и курили лунатики. Один из них предложил ему сигару, и он взял ее.
— Добрый вечер, джентльмены, — обратился к ним Пит. — Мне вот кажется, что я вижу кошмарный сон.
Джаспер мотнул головой в сторону платанов, и Пит направился туда. Они отошли шагов на десять от дома, и Джаспер велел ему остановиться. Пит взглянул в упор на Анвина и чуть ли не прокричал:
— С вами уже покончено, паскудники. Мы поручили это дело нашим лучшим оперативникам. Самым лучшим.
Исайя вытащил из кармана пистолет. Детектив Пит отреагировал на это лишь тем, что снял шляпу и прижал ее к самому сердцу. Ну а Исайя приставил пистолет аккурат к шляпе да и пальнул. Пит же упал лицом вниз — в лужу, конечно.
При звуке выстрела курильщики сигар начали ходить кругами и что-то бормотать, но так и не проснулись. Братки оттащили тело Пита туда, где был припаркован их паровой грузовичок. Его кузов был завален тикающими будильниками, и под тяжестью брошенного на них трупа их звонки недовольно зазвякали.
В этой суматохе не был, однако, забыт и Эдвин Мур. Он был по-прежнему в своем сером комбинезоне музейного уборщика и лежал теперь рядом с Питом, связанный по рукам и ногам. Старик был без сознания и весь дрожал. Сколько же времени они его тут держали, под дождем?