Это явилось для Анвина полным сюрпризом и подействовало на него покруче, чем виски на его язык. Женщина в клетчатом пальто, дочь Клео Гринвуд, начала работать в Агентстве задолго до того, как Анвин увидел ее на Центральном вокзале. И, видимо, за это время ухитрилась найти и выкрасть несокращенный экземпляр «Руководства». Интересно, что еще она задумала?
— Я теперь и не знаю, как мне без нее обходиться, — продолжала мисс Бенджамин. — Она такая спокойная, так аккуратно и методично выполняла свои обязанности, что все остальные вокруг сразу успокаивались. Я очень боюсь, что кто-нибудь из этих вечно трясущихся старикашек в один прекрасный день свалится с лестницы. А замену ей мне так и не прислали. Так что вся работа в архиве может пойти прахом.
Она помолчала, посмотрела на закрывающие окошко жалюзи, будто проникая сквозь них взглядом и уже видя архив в пламени пожара, с горящими листами бумаги, сыплющимися сверху, с рушащимися под собственным весом шкафами и стеллажами. Интересно, подумал Анвин, а известно ли ей, что мир за стенами Агентства уже находится в процессе распада?
— А почему ее повысили? — спросил Анвин. — Вас об этом проинформировали?
Мисс Бенджамин поморгала.
— Право, не вижу, какое это может иметь отношение к делу, — сказала она и налила в стаканчики еще виски. — Вам прекрасно известно, мистер Анвин, что детективам вход в архив запрещен. Свободно перемещаться с этажа на этаж разрешено только курьерам. И ни при каких обстоятельствах детектив не должен быть замечен распивающим виски с главным клерком. Так что вы здесь у нас делаете?
«На вопросы отвечайте вопросами», — вспомнилось ему, он вычитал это в «Руководстве».
— Сколько еще у вас тут старших клерков?
Мисс Бенджамин улыбнулась.
— Я вовсе не отказываюсь вам помогать, детектив. Я просто говорю вам, что все имеет свою цену. Итак, что вы искали здесь, в нашем архиве?
Анвин обнаружил, что ему страшно нравится откровенность старшего клерка, но он пока что не был уверен, что ей можно доверять.
— Я разыскивал одно мое старое дело, — сказал он. Это было не совсем ложью — знакомство с этими файлами могло представлять определенный интерес, особенно после всего того, что он узнал со времени первой встречи с Эдвином Муром.
Мисс Бенджамин рассмеялась, а снаружи донесся звук шаркающих подметок.
— Вы удивлены? — спросил Анвин. — Я оформил множество раскрытых дел: «Дело о старейшем убитом человеке», «Дело о трех смертях полковника Бейкера».
— Да-да, — сказала мисс Бенджамин. — Но вы имеете в виду расследование дела, его раскрытие. А здесь, — она обвела рукой стоящие вокруг ящики с каталожными карточками, имея в виду также ящики с самими делами, — здесь находятся только тайны.
— Только тайны?
— Именно! А чего вы ожидали? Чтобы все было засунуто в один архив? Так это стало бы настоящей катастрофой, кошмаром. Я старший клерк «Архива тайн», а младшие клерки, что суетятся снаружи, занимаются только неразгаданными загадками и тайнами. Поэтому они и не знают, что такое детектив, — им это и не нужно. Насколько им известно, загадки и тайны поступают сюда и остаются здесь. Поэтому-то они так разволновались. Сами вообразите, что это такое: иметь кучу вопросов и ни единого ответа.
— Мне не нужно это воображать, — сказал Анвин.
— Три.
— Что?
— Вы спросили, сколько здесь старших клерков. Отвечаю: три. Мисс Бергрейв, мисс Полсгрейв и я. Мисс Бергрейв — старший клерк «Архива раскрытий». Это в ее архив вам нужно было проникнуть, а не в мой. — Она опустила веки и добавила: — Хотя это не такая уж страшная вещь — заполучить сюда кого-то, с кем можно поговорить. Обычный младший клерк не отличает женщину от коробки скрепок, надо вам заметить.
Анвин отпил еще виски — совсем немного, потому что уже ощущал его воздействие в некотором головокружении.
— А что в архиве мисс Полсгрейв? — спросил он. — Там-то что хранится?
— Что я хотела бы выяснить, так это почему клерк, пусть даже получивший повышение, вдруг пожелал увидеть свои старые дела. Разве вы, ребята, не знаете собственные дела вдоль и поперек?
— Да, знаем, — признался Анвин. — Но дело тут вовсе не в их содержании, а в перекрестных ссылках, в проверке некоторых фактов.
Она молчала. Да, придется, видимо, открыть ей хотя бы часть правды.
— Папки с делами внесены в каталоги и убраны в архив как раскрытые, что совершенно правильно. Это самые четкие и самые тщательно оформленные раскрытия, какие только можно себе вообразить. Но что будет, если в один из таких файлов закралась ошибка, преднамеренная ошибка, задуманная с какой-то злокозненной целью и введенная туда нарочно? Что, если какой-то аспект раскрытия перейдет таким образом в разряд тайн? Что тогда, мисс Бенджамин?
— Вы бы никогда ничего подобного не допустили.
— Но нечто подобное я как раз и допустил. И даже, вероятно, неоднократно, хотя тогда этого и не осознавал. Полагаю, что, для того чтобы это осталось тайной, убили человека. Где-то в этих архивах запрятаны загадки, в свое время зарегистрированные как раскрытия, поэтому они и оказались у вас, мисс Бенджамин. И их намеренно вам не показывали.
При обычных обстоятельствах я мог бы действовать через курьеров, заказывая одно дело за другим, проверяя все перекрестные ссылки, и таким образом собрал бы всю эту головоломку. Но это займет много времени. Кроме того, я не уверен, что могу доверять обычным каналам связи. Вы мне поможете, мисс Бенджамин? Объясните, как мне попасть в «Архив раскрытий».
Он и сам не был уверен в том, чего хочет добиться, но Мур сказал ему, что ключ к пониманию записи на граммофонной пластинке можно найти только здесь, в архиве. Если не в этом, тогда, может быть, в другом.
Мисс Бенджамин встала, и Анвин убедился в том, что она достаточно высокого роста — видимо, на целый фут выше его самого. Она скрестила руки на груди, вид у нее был обеспокоенный.
— Есть несколько путей в «Архив раскрытий», — сказала она. — Но они по большей части слишком опасны. — Она отодвинула стул в сторону и приподняла край выцветшего синего коврика. Под ним оказалась крышка люка. — Этот проход только для старших клерков. Не думаю, чтобы кто-то еще, кроме нас троих, помнил о его существовании.
Она ухватилась за бронзовое кольцо и подняла крышку люка. Под ней оказалась винтовая лестница, уходящая вниз, во мрак.
— Спасибо, — сказал он.
Мисс Бенджамин подошла к нему на шаг ближе. При опущенных на окошко жалюзи в выгородке стало значительно жарче, и Анвин обнаружил, что ему трудно дышать, особенно когда с каждый вдохом он ощущал сладковатый запах виски, исходящий изо рта мисс Бенджамин.
— Я действительно кое-что знаю о работе детективов, мистер Анвин, — сказала она. — И понимаю, что вы всего двумя-тремя словами могли бы покорить мое сердце. Но вы ведь человек благородный, не так ли?
Анвин не стал ей возражать, хотя и сомневался, что в «Руководстве» могло найтись два-три подобных слова — какими бы они ни были, — если иметь в виду то, что хотела сказать мисс Бенджамин.
— А как насчет третьего архива? — спросил он. — Вы ничего не рассказали мне про мисс Полсгрейв.
Мисс Бенджамин отступила назад.
— И не расскажу, — ответила она. — Здесь, в конце концов, «Архив тайн», а у мисс Полсгрейв свои дела.
Анвин надел шляпу и начал спускаться по винтовой лестнице. Мисс Бенджамин и так была высокого роста, а сейчас, когда он до пояса спустился ниже пола и посмотрел вверх, она показалась ему ужасно огромной и величественной — нечто вроде нависшего над ним мрачного идола в коричневой шерстяной юбке.
— До свидания, мисс Бенджамин.
Она завинтила крышку на своей фляжке и вздохнула.
— Обратите внимание на девятую ступеньку, — сказала она, и Анвину пришлось резко пригнуться, потому что она пинком захлопнула крышку люка над его головой.
Лестницу освещали только тусклые лампочки, все время мигавшие, словно передавая кодированное сообщение. Перил здесь не было. Деревянные ступени скрипели под ногами, и Анвин сперва ощупывал каждую носком ботинка, прежде чем опустить на нее всю стопу. Проход, казалось, по мере спуска становился все уже — впрочем, таким образом вполне могло сказываться действие виски. Или, может быть, он всю жизнь, сам того не подозревая, страдал от клаустрофобии и ему нужно было лишь оказаться в соответствующих условиях, чтобы узнать об этом?
Девятая ступенька на вид была такой же прочной, как и остальные, но он, как советовала мисс Бенджамин, пропустил ее. Когда Анвину приходилось что-то считать, ему всегда было трудно остановиться. Считать баранов или верблюдов в надежде заснуть — это был самый надежный способ обеспечить себе бессонницу, причем к утру он обычно мог бы заполнить огромными их стадами целые пастбища. А сейчас, считая ступени, он убедился, что проход действительно сужается, а потолок опускается все ниже. Интересно, насколько глубоко уходит вниз эта лестница? Может, мисс Бенджамин заманила его в ловушку, в потайную подземную темницу? А теперь уже заперла люк и послала курьера к детективу Скриду — впрочем, это уже давно мог сделать мистер Даден.
Чем ниже, тем меньше становилось лампочек освещения и тем слабее они светили. Он надеялся, что Эдвин Мур все же знал, о чем говорил. Только вот стоит ли вообще доверяться памяти этого старика? Чтобы преодолеть последние несколько ступенек, Анвину пришлось низко пригнуться. Пятьдесят вторая ступенька оказалась последней.
Перед ним была простая деревянная дверь не более четырех футов высотой. Из-за нее доносился какой-то звук — дикий, непрекращающийся перестук, словно множество людей одновременно печатали на пишущих машинках. Анвин попытался нащупать дверную ручку, но ему это никак не удавалось. И тогда он просто толкнул дверь, слегка отворившуюся на хорошо смазанных петлях. Он поднырнул в проход, и ему пришлось оставаться в согнутом положении, потому что потолок и здесь оказался очень низким.
Комната оказалась лишь немного больше, чем письменный стол в его собственном кабинете, но она была вся обшита темным деревом, блестевшим в свете канделябра. И вместо целого легиона младших клерков, который Анвин рассчитывал здесь увидеть, в центре комнаты за столом сидела всего одна маленькая ж