Полдень. XXII век
Я думаю, оттого мне нравится писатель Иван Ефремов, что в его произведениях описывается красочный мир будущего, населенный очень здоровыми и потому жизнерадостными людьми с волевыми подбородками, живущими полнокровной жизнью. Это люди ярко чувствующие и выраженно эмоционирующие. Несильно отстают от них и герои ранних Стругацких, живущие в не менее сияющем коммунистическом мире будущего.
Я, конечно, не брат Стругацкий и не энциклопедист Ефремов, но никто мне не может запретить в моей фантазии залететь в прекрасную Россию будущего, где внедрены принципы новой медицины, не ориентированной на химические протезы от фарминдустрии, а ориентированной на тот природный ресурс, который нам дан от рождения, – почти безграничную способность тела к саморемонту. Наше тело (и даже одна его клетка) на порядки сложнее, чем вся наша медицина и все наши представления о работе организма, а также любые технические сооружения, когда-либо созданные человечеством. Мы изучили только небольшую долю самих себя и пытаемся, схватившись за этот кончик познанного, как-то повлиять на всю великую непознанную вселенную человеческого тела. Это напоминает слесаря, который разводным ключом пытается починить телевизор.
Итак… Представим себе, что все правильно беременеют, правильно рожают, а если младенец во время процесса родов и получил подвывих верхнего отдела позвоночника, то специально организованная и интегрированная в процесс служба топически диагностирует и незамедлительно устраняет эту мину замедленного действия, заложенную под жизнь. Как повлияют подобные реформы на облик цивилизации? К чему приведет улучшение качества человеческого материала?
Мы знаем, как на общество в целом влияют его характеристики: если в социальной системе много молодежи, то в среднем в популяции мы имеем выше уровень тестостерона и, соответственно, больший уровень алертности, агрессии. Такие социальные системы с большей вероятностью срываются в бунты, войны и революции. Если же в социальной системе преобладают старики с их ослабленным гормональным фоном, то и вся популяция в среднем будет более спокойной, тихой и мирной, более консервативной, меньше ценящей свободу и больше – безопасность.
Так как же изменится всё вокруг, если будут внедрены предлагаемые мероприятия? Сейчас мы можем себе это представить только очень смутно, поскольку реальность скрыта от нас одеялом родовой травмы.
Что произойдет, если в среднем дети станут лучше учиться, займутся физическим развитием по примеру родителей и, в соответствии с общим примером среды, будут спокойнее и усидчивее?
Ясно, что снизится нагрузка на систему детского здравоохранения, поскольку вся неврологическая (скрытая и неверно диагностированная) хворь, которая сейчас забивает поликлиники, канет в небытие. Соответственно, внимание перейдет не на лечение, а на оздоровление, то есть программы развития. А значит, нужны будут специалисты, оценивающие потенциал того или иного ребенка – чем ему лучше заниматься, к чему он больше приспособлен в зависимости от генетики, семейного воспитания и прочих факторов.
Что же в таком варианте случится еще через двадцать лет? Мы получим совершенно другую нацию, другой народ, людей иного качества. Во-первых, ясно, что увеличение в среднем по популяции когнитивного потенциала, не пригашенного тотальным кислородным дефицитом мозговых структур (той или иной степени выраженности), не может не вызвать культурного и научного всплеска – на проценты или в разы. Больше научных открытий, больше изобретений. Это во-первых…
Во-вторых, спорт. Там я тоже ожидаю новых достижений. Мне лично спорт как таковой представляется бессмысленным и вредным для здоровья занятием, но он никуда не денется: одни люди, пользуясь своими природными задатками, хорошо бегают-прыгают, а другие люди на них смотрят, и им нравится, при этом вторые готовы платить первым… И спорт я упомянул только как показатель предельных возможностей, на которые может выходить человек. Если рекордные результаты изменятся, значит, мы движемся в правильном направлении. (А если спорт вообще исчезнет, в силу того, что люди станут больше ценить здоровье, увидев его ценность во всей полноте, значит, мы движемся в еще более правильном направлении!)
В-третьих, поскольку здоровые и умные дети доставляют меньше хлопот, обходятся дешевле и приносят родителям больше радости, им хочется таких детей иметь больше. То есть можно ожидать некоторого статистически значимого прироста рождаемости – ну, хотя бы до уровня простого воспроизводства, поскольку сейчас в развитых странах смертность выше рождаемости.
Дальше. Изменится парадигма фармацевтической промышленности. Если сегодня она направлена на то, чтобы с минимальной токсичностью убрать симптом, «замаскировав» заболевание, то в будущем эта составляющая уйдет практически полностью. Останется некий «резерв на аварийность», плюс что-то в помощь спорту и пр.
Люди будут дольше и плодотворнее жить, больше успевать. Для чего неплохо бы также ввести гигиенические нормативы здоровья для ориентировки – сколько ребенок в каждом возрасте может приседать, подтягиваться, отжиматься. Я приведу их ниже.
В общем, ту «стрелу Аримана»[12], которую упоминал Ефремов и которая сейчас направлена на деградацию общества (все главные болезни современной цивилизации – это болезни образа жизни, которые лечатся не таблетками, а только сменой всей жизненной и ценностной парадигмы)… в общем, эту самую стрелу нужно перенаправить вверх. Ну, и переименовать, наверное.
Процесс деградации человечества и накопления проблем со здоровьем ученым известен, футурологи и фантасты уповают на генную инженерию, которая должна всё поправить, но как генная инженерия может ликвидировать родовую травму? Никак. Поэтому, наряду с работами по генной модификации, необходим и тот комплекс мероприятий, который я предлагаю, – коренное реформирование всей медицинской отрасли, ее переориентация с таблеток на внутренние резервы организма, которые гораздо сильнее и многообразнее. Поликлиники и больницы должны стать похожими на тренажерные залы с оборудованием, а не на сегодняшние коридоры, пропахшие лекарствами и хлоркой.
Я еще раз хочу подчеркнуть важнейший момент: как именно натальная неврология глобально влияет на популяцию, мы точно (количественно) не знаем, поскольку реальность скрыта от нас общим покрывалом родовой травмы. Но мы точно знаем (качественно), что без неврологических поражений, которые накрывают популяцию практически тотально, было бы лучше. Насколько – может показать только практика.
Если изначально ликвидировать подвывихи и дальше (коль уж мы реформировали систему здравоохранения) на протяжении всей жизни следить за позвоночником, подправляя его перекосы, приплюсовать сюда гигиену питания (что также требует переворота всей сегодняшней пирамиды питания, ее переориентирования с углеводов на жиры и белки), то у людей в массе не будет того, что сейчас называется аббревиатурой ХНИЗ – хронических неинфекционных заболеваний – гипертонии, диабета, атеросклероза. Для их ликвидации, кроме работы с родовой травмой и дальнейшего поддержания системы в стабильном состоянии, ничего делать не нужно. Зато на выходе – здоровая нация.
Таблица № 8. Гигиенических нормативов здоровья для ребенка
Почему выбраны именно эти упражнения? Эти три вида упражнений включают практически все виды мышц. Здесь работают ноги, бицепсы, трицепсы, широчайшие мышцы, плечевой пояс. Это во-первых. А во-вторых, данные упражнения не требуют или практически не требуют никаких приспособлений. Турник – простая вещь, его можно поставить дома в проеме двери или закрепить на стенке. Наконец, в-третьих, все эти движения максимально приближены к природным – присесть, подтянуться, чтобы перелезть преграду, быстро вскочить из положения лежа…
У меня был период в жизни, когда я вел детские секции по ушу. Практически все занятие дети у меня занимались приседаниями и отжиманиями. И за 3–4 месяца тренировок дети совершенно преобразились – стали приседать по тысяче раз, отжиматься по сто раз. Родители, которым это ушу было на фиг не нужно, сразу оценили, в какую форму пришли их ранее хилые дети, и тоже стали проситься ко мне на занятия. Пожалуйста! С родителями я начал делать то же самое – заставлял приседать и отжиматься. В первый же день выяснилось, что многие полные мамочки, один раз присев, не могли встать, несмотря на молодость, и это для них было неприятным и крайне удивительным открытием. Я, кстати, тоже был поражен, когда такое впервые увидел, – насколько же здоровье наших людей находится в плохой форме в таком далеко не преклонном возрасте! Тренировки им здоровье, конечно, подняли. Так что сделайте выводы.
Слово пастыря, или Самое важное, что вы должны извлечь из этой книги
В квантовой механике есть принцип частично-волнового дуализма, согласно которому кванты рассматриваются одновременно и как частицы, и как волны. И то, и другое правильно – фотоны, электроны и любые другие частицы ведут себя одновременно и как частицы, и как волны. А чем с философской точки зрения отличаются частицы от волн?
Частица – это кусочек материи. А волна – это согласованное колебание частиц материи. То есть частица – это объект, а волна – это процесс. Это как ноги и ходьба. Казалось бы, совершенно разные вещи, но составляющие при этом диалектическое единство. Квантовая механика прозрачно намекает нам, что объект и процесс в этом мире на самом деле – одно и то же. Ни один объект не существует без внутреннего движения.
То же самое в организме. Организм – это объект или процесс?
С одной стороны, орган – это бесспорно объект! Но кому он нужен без процесса? Без процесса орган мертв.
В одной из книг я писал, что человек (а равно любой его орган) представляет собой медленный вихрь, всасывающий высокоорганизованную материю и выбрасывающий низкоорганизованную материю. Этот вихрь всасывает материю сложноорганизованную, получает энергию за счет ее деструкции, то есть нарушения порядка, и выбрасывает овеществленную энтропию. Этот вихрь жизни, который мы воспринимаем как классический физический объект (ибо сами им являемся) и который существует только за счет того, что разрушает сложное и выкидывает простое, питаясь чистой организацией, являет собой «волну». То есть и мы, и любой наш орган есть одновременно и объект, и процесс.
Любой вихрь существует, только пока крутится. Он и есть кручение! В нашем случае «кручение» – это клеточное движение, клеточный обмен, а также обмен веществ внутри клеток.
Живой орган – это в первую очередь клеточное движение в нем. И потому лечить нужно не орган, а движение. И лечить нужно движением.