нной замшевой юбке и с длинной светлой шевелюрой, которая как будто ждала.
Как во сне отец Жан-Жана встал и сделал свою первую покупку онлайн: игру «Война гоблинов» («War of the Goblin World», WAGOW, 45 евро).
Весь день он провел в поисках на ощупь: создать профиль игрока, выбрать логин и пароль, привязать все к аккаунту. Потом пришлось выбирать персонажа: его расу, племя, умения и профессию. Он выбрал наобум Ночного Эльфа из племени Орды, класса Охотников, по профессии Спасателя.
Далее он целую неделю осваивался с основными действиями, взаимодействием с другими игроками, кодами, поиском, всевозможными правилами, операциями на клавиатуре и прочими деталями, которые из «новичка» делают «ветерана».
Через месяц он купил (опять же онлайн) специальную клавиатуру, мышку с шестью клавишами, к которой прилагался коврик с черно-красным логотипом, и наушники. Практикуясь по пятнадцать часов в день, он мало-помалу создал себе имя на сервере. DevilAnarchy54 (перепробовав несколько ников, он остановился на этом) слыл соратником надежным, боевитым и хитрым. Он играл с подростками и молодежью, которых никогда не видел, но часто слышал их высокие голоса в наушниках. Через полгода он провел десятки кампаний, по большей части успешно. Через год стал своего рода эталоном, участником известным, почти знаменитостью, одолев два раза подряд «хозяина мира Пурпурного Медведя». Через десять лет он был гуру, образцом для подражания. Страница в фейсбуке, которую он создал на основе своего профиля, насчитывала столько друзей, что пришлось превратить ее в «фан-страницу», а один американский автор упомянул его в книге, посвященной феномену WAGOW («One of the most respected players, a very creative gamer, bold and intelligent… A reference!»[19] — писал он).
В реальной жизни реального мира отец Жан-Жана превратился в тень. Он выходил из дома, только когда это было необходимо: сделать покупки в торговом центре, всегда одни и те же, рис, консервированный тунец, сардины в масле, цельнозерновой хлеб, сухари, апельсиновый сок, шоколад, вода, корнишоны и яблоки. Это обеспечивало, по его мнению, относительно сбалансированное питание, не требующее готовки и недорогое. Короткое «здравствуйте-до свидания» кассирше, на которую он едва смотрел, возвращение домой пешком, в каждой руке по пакету, а голова уже занята обдумыванием стратегии следующего боя.
Дома он выкладывал все на стол в своей оборудованной кухне и возвращался к компьютеру, вентилятор которого работал нон-стоп, охлаждая высококлассную видеокарту, обеспечивающую ему лучшую кадровую частоту с активацией всех опций.
На ночь глядя, когда приходилось отправляться в спальню, чтобы несколько часов поспать, отец Жан-Жана старательно избегал любых мыслей, связанных с его прежней жизнью: он не хотел думать ни о смерти жены, ни о десятках лет, утекших, как вода, в размещении витрин с конфетами перед кассами в гипермаркетах, ни обо всем, о чем он мечтал, когда был молод, ни о том, к чему в конечном счете пришел, ни о сыне, давно ставшем взрослым, которого он мало знал, но видел, что тот стареет, как стареет и он сам.
Он хранил все эти мысли на горизонте сознания и не смотрел в ту сторону. Закрывая глаза, он предпочитал думать о сотнях затравленных и поверженных монстров, об ордах истребленных троллей, о тысячах преследуемых орков, и потихоньку продвигался в край сновидений, как продвигался днем в игре, гибким тревелингом вперед в мире, смоделированном в 3D изображении.
Жан-Жан стоял босиком на холодных и мокрых камнях тротуара. Он смотрел на имя отца у одного из бесчисленных звонков дома, в котором вырос. Он был по-прежнему в трусах, час с лишним шел по пустым ночным улицам при температуре шесть градусов, под мелким дождем, промочившим его до костей. Он дрожал и не мог остановиться, от холода свело все мышцы тела, которые казались ему теперь твердыми, как камни. Чтобы не стучать зубами, он крепко стискивал челюсти.
Он секунду поколебался, прежде чем позвонить. Его палец удерживало чувство стыда, знакомое любому взрослому человеку, вынужденному однажды искать убежища у родителей. Почти сорок лет жизни, чтобы оказаться в такой заднице: голым, среди ночи просить помощи у старика, с которым не разговаривал целый год.
Все-таки он позвонил.
Пришлось ждать пять долгих минут, прежде чем ему ответил сонный голос отца.
— Это я, — сказал Жан-Жан.
— Кто? — спросил отец.
— Жан-Жан…
Повисла тишина, как будто отец не решался ему открыть. Еще через пару минут, в которые Жан-Жану захотелось убежать, тишину нарушил щелчок электронного замка.
Когда Жан-Жан появился в дверном проеме, отец отпрянул.
— Что с тобой случилось?
Жан-Жан был не в состоянии ответить. Он чувствовал, что напряжение, не отпускавшее его, с тех пор как он убежал из дома, на несколько процентов снизилось. Дрожь стала сильнее. Зубы застучали.
— Я-я м-могу воспользоваться твоей ванной? — спросил Жан-Жан.
— Пойду сварю кофе, — сказал отец.
От горячего душа полегчало. От кислого кофе, поданного отцом в сомнительной чистоты чашке, тоже. Ему бы полегчало от чего угодно, лишь бы горячего.
Отец выслушал до конца его рассказ, почесывая уголки рта. Потом встал, подошел к окну, раздвинул занавески и внимательно посмотрел на улицу:
— А если они придут сюда?
— С какой стати им приходить сюда?
Отец прикрыл глаза и стал похож на старого мудреца.
— Знаешь, год или два назад команды программистов «Войны гоблинов» выпустили на рынок очередное приложение. Новый поиск, довольно-таки трудный. Они сообщили, что спрятали где-то на карте пурпурные доспехи. Ты знаешь, что такое пурпурные доспехи?
— Нет…
— Пурпурные доспехи уникальны. Помимо прочего, они единственные могут устоять против чар, которые напускают колдуны шестого уровня… Ты скажешь, что колдунов шестого уровня мало… Но дело не в этом… Дело в том, что они единственные в своем роде, редактор уровней гарантирует, что они одни на свете и других таких не будет никогда… Представь себе результат… Миллионы и миллионы игроков нацелились на них, формируются команды… Все кинулись искать пурпурные доспехи, даже люди, которые в игре ни уха ни рыла… Просто потому что, если ты найдешь такие доспехи, сразу найдутся психи, готовые заплатить пятнадцать или двадцать тысяч евро за эту примочку… Видели мы уже такое с Плащами Туманов, а ведь их-то было несколько…
Жан-Жан пригубил обжигающе горячий кофе, он даже не задумался, что такое Плащ Туманов, ему хотелось только спать и проснуться в мире, вернувшемся в колею.
— …С пурпурными доспехами начался феномен «ферм китайских игроков». При нынешнем уровне зарплаты в Китае стало выгодно нанять десятки рабочих из провинции Юньнань, чтобы они играли по двенадцать часов в день и собирали такие редкости, которые потом выставляли на eBay. Прибыли это приносило не очень высокие, но все же прибыли… В общем, ладно, я что хочу сказать, среди этих китайцев были настоящие ловкачи, и знаешь, как узнать этих ловкачей?
— Нет.
— Ловкачи были те, что сели мне на хвост!
— Сели тебе на хвост?
— Да… Сели на хвост… Мне! Я не сразу это понял… Они держались на расстоянии… Но крепко сели мне на хвост. Я с Плащом Туманов имел возможность выводить на экран карты разных частей игры и локализовывать игроков низших уровней, то есть почти всех. В какой-то момент я задался вопросом, с какой стати все эти новички все время маячат в километре-другом от меня, не теряют из виду… Куда бы я ни пошел…
— Но зачем они сели тебе на хвост? — спросил Жан-Жан, пытаясь проявить интерес к разговору… По крайней мере, это отвлекало от мыслей о своем положении.
— Они меня знали… Во всяком случае, знали DevilAnarchy54… Все знают DevilAnarchy54… Они просто решили, что, если кто и способен привести их к ценным спрятанным примочкам и особенно к пурпурным доспехам, то это я… Понимаешь…
Жан-Жан аккуратно поставил чашку на стол. Стол в гостиной не изменился за сорок лет, темно-коричневый лакированный дуб, там и сям царапины и сколы. Чуть более светлое пятнышко в середине, память о том случае, когда он ребенком пытался смыть чернильное пятно маминым растворителем для лака. Ему подумалось, коротко, но отчетливо, что его детство, несмотря ни на что, было счастливым. Но все это, и счастье, и его энергия, куда-то ушло, утекло, медленно, как вода в канализацию.
— Я понимаю, что ты хочешь сказать, — кивнул Жан-Жан.
— Что это за типы?
— Волки… Чокнутые… Опасные… Их четверо… Думаю, у них есть оружие…
— Они следили за тобой?
— Вряд ли.
— Но ты не уверен.
— Нет.
Отец как будто задумался. Потом встал и пошел надевать куртку.
— Теперь, когда тебе лучше… Надо, наверно, пойти в полицию… Я вообще не понимаю, почему мы с этого не начали…
Первым, что она осознала, была ужасная боль, растекающаяся, как солнечный свет, от затылка до лопаток. Второе — она не могла двигаться. Руки были скручены за спиной, ноги связаны, а дышать мешала липкая лента, наклеенная на рот и обмотанная вокруг головы.
Марианна открыла глаза. Стояла почти полная темнота. Несколько фотонов робко просачивались в щель под дверью, ровно столько, чтобы разглядеть очертания чего-то похожего на ванную комнату: отливавшую опалом ванну, призрачные формы раковины и унитаза. Одно она знала точно: она не у себя дома, воздух был так насыщен запахом падали и экскрементов, что в этом не оставалось сомнений. В своей ванной она поддерживала стерильную чистоту, ежедневно мыла ее средством «Сен-Марк» с антибактериальным эффектом и ароматизировала тонким запахом сандала из электрического распылителя.
Марианне с трудом удалось приподняться. Последние часы постепенно всплыли в памяти: четыре типа, то ли люди, то ли волки, ворвались к ней в дом, последовала схватка, она ранила одного и укусила другого, впрыснув ему несколько миллилитров токсина в мышцу предплечья. Она вспомнила страх, внезапную и глубокую убежденность, что ей конец, когда над ней склонился тот, чья шерсть была самой темной. Вспомнила невероятно сильную руку, сомкнувшуюся на ее горле.