В ушах продолжал звенеть его бархатистый шёпот: «Неля, Нелечка».
Мне и раньше доводилось целоваться, но никто из парней не целовал меня как он. Разница была огромной. Сначала казалось Эйген не зайдёт дальше нежных, еле уловимых прикосновений губ. Он словно смаковал, пробовал поцелуй на вкус, вызывая приятное покалывание в груди и руках. Я расслабилась, потеряла бдительность, и нежные покусывания превратились в дразнящий нажим.
В ответ я приоткрыла губы, впуская его язык. Эйгену не пришлось усиливать напор. Я сама с восторгом втянулась в умопомрачительное состязание губ, помня об обещании играть исключительно по своим правилам.
Прервав, неожиданно, даже для самой себя поцелуй я сбежала.
Губы обдало фантомным жаром. Сожалеть было поздно. И уж тем более слишком поздно, чтобы врать себе, что сожалею о произошедшем.
Я потёрла ноющие виски и подумала, что стоило послушаться Авию и остаться. Тогда бы не мучилась угрызениями совести. Вернее, не мучилась бы тем, что меня не мучают угрызения совести. Из-за того, что я ни о чём не жалела.
Выключив везде светильники, достала из шкафа пижаму. Время позднее пора ложиться спать.
В лунном свете вырисовывались очертания стола. Среди беспорядка письменных принадлежностей лежал исписанный лист бумаги. Письмо тёте Алевтине. Я хотела передать его через Эйгена и забыла. В нём я просила её не ходить и не тревожить моих родителей. Не стоило ей напрасно унижаться.
Прикоснулась к ночнику, и он мягко вспыхнул, освещая подушку и верхнюю часть кровати. Быстро справившись с вечерним умыванием, забралась в постель.
Как назло не спалось.
Когда розовые разводы, просыпающегося солнца, расползлись по небу я успела, вдоль и поперёк, изъелозить постель. Предрассветные лучи скользнули по моему лицу, и я с раздражённым стоном перевернулась на живот, попутно взбив подушку. Сон упорно отказывался ко мне приходить.
Может быть, лежание в постели, для кого-то и упоительное занятие, однако для меня это настоящая пытка.
Измученная ночным бодрствованием, я устало прикрыла глаза и незаметно для себя уснула. Правда, ненадолго.
Солнце не успело закрепиться на небосводе, как меня, ни свет-ни заря, разбудил Хэксон, напугав до чёртиков.
— Просыпайся скорее Неля. Его владычество велел вам одеться в удобную одежду и спуститься вниз.
Вглядываясь в бодрое лицо беса, я сонно моргнула, стараясь вникнуть в его слова.
— Хватит разлёживаться! — прикрикнул на меня Хексен.
Не особо понимаю происходящее, я поднялась с постели.
— К чему спешка?
Похоже, Эйген действительно требует моего скорейшего присутствия, раз беса стала нервировать моя медлительность. С учётом того что, князь Тьмы нечасто спозаранку посылает ко мне своего верного слугу. Точнее никогда.
— Вместо того чтобы языком чесать, лучше бы одевалась. — пробухтел бес, вталкивая меня в ванную комнату.
Пока я умывалась, он не бездействовал. Сунув нос в мой шкаф, Хексен извлёк из него чистый комплект спортивного костюма и разложил его на застеленной постели.
Натянув костюм и заплетя в две косы влажные после мытья, сунула ноги в аналог кроссовок.
Повинуясь нарастающему, внутреннему беспокойству вышла в коридор.
Эйген ожидал меня возле крыльца ведущего в общежитие.
Без тени щетины на лице, причёсанный, облачённый: в джинсы, футболку и тонкую распахнутую на груди лёгкую куртку он выглядел потрясающе. Гораздо бодрее нас с бесом.
Отпустив беса, Эйген подошёл ближе. Тень от здания частично скрыла его, придавая ему ещё более грозный вид, чем он стоял в свете фонарей.
Сердце запнулось и пропустило удар. Набежали сомнения. Вдруг Авия права и он водит меня за нос? Я для него не более чем орудие мести.
Сама того не замечая я отступила назад. Опомнилась, когда ноги упёрлась в вышестоящую ступеньку.
— Неля, почему ты странно себя ведёшь? Я тебя вчера чем-то напугал? — на лицо Эйгена набежала тень. Не от здания. Совсем нет. Он выглядел так, будто я сильно задела его. — Я когда-нибудь давал тебе повод сомневаться во мне?
— Никогда.
Эйген сделал шаг ко мне, я снова отступила и покачнулась. Лестница позади меня никуда не делась. Мои ноги сильнее вжались в ступеньки и я, потеряв равновесие, полетела вниз. Демон спас меня от падения. Заодно взял в плен своих рук.
— Почему ты меня боишься, Неля?
— Не знаю, — сказала ему полуправду. Говорить этим утром с ним о своих противоречивых чувствах не хотелось.
— Ложь. Ничего я подожду. Не стану тебя торопить. — Эйген прикоснулся к моему виску и провёл подушечками пальцев по нежной коже вдоль скулы. Я поймала себя на том, что не уклонилась, не опустила голову, избегая прикосновения. Более того, мне не было стыдно за себя и своё слабоволие. Вкрадчивый с хрипловатыми нотками голос Эйгона притягивал, заставляя внимать:
— Обещаю, я не сделаю тебе ничего плохого Неля и другим не позволю. Ты мне веришь?
— Безоговорочно.
Однако это не повод расслабляться и таять под его ласкающим взглядом. Призвала себя к порядку.
Я высвободилась из объятий Эйгена и в поисках спасения подбежала к залитому светом фонарю.
— Лучше нам с тобой придерживаться некой дистанции. Если нас застанут вдвоём, то подумают, что между нами что-то есть.
— Немного запоздалое беспокойство, учитывая, что я назвал тебя своей фавориткой, не находишь? — в глазах Эйгена вспыхнули смешинки. — К нам быстрее начнут проявлять интерес, не устраивай мы тайные встречи. Выглядишь ты под стать нашей легенде.
Осмотрела себя. Брюки обтягивали стройные бёдра, расширяясь книзу. Тонкие щиколотки подчёркивали перетянутые широкой резинкой штанины. Белоснежная футболка с глубоким вырезом приоткрывала грудь. Расстёгнутая ветровка, демонстрировала намёк на тонкую талию.
О боги!
Заплетённые косы, перекинутые через плечи, заставляли чувствовать себя малолетней обольстительницей.
— Ты сам велел мне одеть удобную одежду, — запахнула на животе края ветровки.
Уголки губ Эйгена приподнялись в заразительной улыбке.
— Приятно когда ты исполняешь мои просьбы.
— Только те, что не расходятся с моими принципами и благоразумием, — выпустила коготки, борясь с желанием улыбнуться в ответ.
Эйген подошёл ближе и, вытянув руку, сжал фонарный столб, небрежно опираясь на него.
— Отличные качества, между прочим. Уважаю девушек знающих себе цену.
— Я не одна из твоих знакомых, — ощетинилась я.
— В этом и заключается прелесть. Не правда ли?
— Тебе виднее. Порой ты говоришь загадками.
— Тебе достаточно знать, что ты особенная Неля. — Эйген посмотрел на меня пристальным взглядом, который резко контрастировал с озорством в его глазах. — В тебе есть свет, но он не обжигает, не пытается испепелить. В тебе есть ласковая, милостивая тьма, подталкивающая стать других лучше. В тебе нет фальши. Ещё ты полна искренности — редкой в наших краях.
От его проникновенных слов голова пошла кругом. К моему изумлению, Эйген продолжил:
— Помимо всего этого, ты остаёшься моей любимой полукровкой. — Ну и какой смысл он вложил в это признание? Что я его любимая зверушка? Или нечто большее? — Не стоит Неля искать в моих словах подвох. Я сказал ровно то, что хотел сказать.
— Не ты ли говорил мне недавно, будто полукровки тебя не интересует? — с нервным смешком спросила я, настаивая на уточнении.
Эйген потянулся ко мне, и я шустро отступила. Но не настолько шустро, как хотелось бы. Демон успел поймать меня за руку. Его пальцы ненавязчиво обхватили моё запястье.
— Однажды Неля мы обязательно поговорим о нас с тобой. Сейчас слишком рано, — Эйген непринуждённо подтянул меня к себе. — Прежде чем ты уйдёшь, я хочу вновь ощутить сладость твоих губ.
Окончательно и бесповоротно смутил он меня.
Всего за несколько дней мы с ним от критической стадии призрения перешли к волнующим разговорам о более глубоких, неоднозначных отношениях. От целомудренных поцелуев до соблазняющих, от которых кровь в венах бурлит, а в груди плавится.
Отлипнув от столба, Эйген большим пальцем провёл по моей нижней губе, заставляя задержать дыхание. Магические фонари погасли, предрекая наступление полноправного рассвета, как бы подгоняя и накаляя возникшее между нами волшебство. Притяжение. Не суть.
Горячее дыхание Эйгена смешалось с моим. Я потянулась к нему, и наши губы соприкоснулись. Ощутив разгорячённую, изысканную сладость поцелуя, я забыла, как дышать. Повинуясь инстинктам, обхватила руками мужскую спину, и сильнее прижалась к Эйгену. Он обманул меня. Ему нужен был от меня не просто поцелуй, а нечто большее. Глубиннее. Эйген приоткрыл передо мной дверь запретных удовольствий, давая невысказанное обещание исполнить их. Если не всё, то львиную долю.
Я не из тех, кто отличается терпением. Не сдерживаясь, с жаром, отвечала на поцелуй. Конечно, до умений Эйгена мне было далеко. Он смаковал и растягивал удовольствие так, будто у нас в запасе имелся целый день и последующая за ним ночь. Пронизывающее тело безграничное томление лучше крепкого кофе прогнало остатки сна.
В тот миг, когда я начала думать, что от восхитительно пробегающих по телу волн удовольствия, я готова птицей воспарить в небо, Эйген оторвался от моих губ.
— Идём. Нам нужно к лабиринту, — был немногословен Эйген.
Привязанной козочкой пошла за ним. Пространство разрезал дымчатый овал портала.
— К чему спешка? — спросила я, послушно входя вместе с Эйгеном в портал.
— Нужно успеть добраться до лабиринта. Не хочу, чтобы тебя выдернуло на пути к нему и выкинуло где-нибудь на окраине вымышленной реальности.
Его забота меня чутка обескуражила. Я не привыкла ощущать себя нужной ему. Недельная передышка, когда мы не виделись, лишь усложнила и без того сложные отношения между нами. Я не знала, что ожидать от Эйгена. Понимаю, он испытывал ко мне влечение, князь Тьмы не давал обета воздержания, но вот дальнейшее не укладывалось в моей голове. Невысказанные обещания, свидания — не свидания которые, ощущение не безразличности к моей судьбе. Броня из злости на него давно истончилась. Это сбивало с толку, мешало трезво мыслить.