Больше он не сказал ей ни слова. Взглянул на меня и протянул руку, предлагая взять ладонь. Я не стала отказываться. В конце концов, именно с ним я была по-настоящему в безопасности, а не с красноволосой обманщицей, что так бесцеремонно пыталась воспользоваться подаренной мне защитой.
Оуни отправился в карман, на этот раз во внутренний карман чёрной накидки. Надо признать, эта одежда казалась мне удобней, чем привычное платье. И в штанах, я чувствовала себя чуточку увереннее.
– Хочу тебе кое-что показать, – сказал Айс.
Будь у меня чуть больше секунды, я бы обязательно спросила его о чём он говорит, но его слова утонули в снопе белых искр, что брызнули нам в лица. И снова этот знакомый аромат мороза, снова ощущение мягкого полёта и его присутствие, которое ощущалось каждой клеткой моего тела.
Когда искры опали к нашим ногам, я увидела нечто, заставившее меня затаить дыхание. Белая земля под ногами была освящена тысячами цветков эфиарлета, что вьюнами спускались по отвесным скалам. А над головами только чёрное небо с горящими звёздами!
– Где мы?
Айсэттар всё это время продолжал пристально смотреть на меня. Будто ждал какой-то особенной реакции.
– Эта планета называется Эримат. Любимая планета одной богини, что обожала танцевать, – и взгляд всё такой же внимательный. – Красиво?
Я выпустила его ладонь и сделала неуверенный шаг к скале. Хотелось притронутся к цветку, чтобы понять почему Айсэттар так привязан к нему. Ведь не зря он так часто появляется рядом. Протянула руку и осторожно коснулась лепестка, но тут же одёрнула, потому что бутон словно ожил. Светящиеся лепестки сжались и быстро раскрылись, словно чихнув. Мне в лицо полетело облачко серебрящейся пыльцы, от которого я не успела отвернуться. В носу мгновенно засвербело, и не удержавшись я звонко чихнула, а цветок в это время засветился ярче и задвигался из стороны в сторону, словно бы начал какой-то свой неведомый танец.
Странно? Очень!
Я обернулась к элларийцу с вопросом в глазах, надеясь получить пояснения, но ответом мне была улыбка. Такая нежная, мягкая и хрупкая… Наверное, только из-за вероятности спугнуть её с твёрдых губ, я промолчала опустив руки и глядя на него.
И как-то сразу всё показалось таким мелочным и несущественным. Таким далёким и ненужным. Не было никаких осколков, никаких похищений и увечий. Никакой угрозы моим близким… Кьяра!
Как я могла забыть?!
– Где моя подруга? И что происходит?
Айсэттар в два шага сократил между нами расстояние и протянул руку к цветам, коснулся их пальцами, позволяя тем чихнуть и с улыбкой проследил, как на нас оседает взвесь серебрящейся пыльцы.
– С Кьярой всё в порядке. Она в мире Лии и Дара, – посмотрел на меня и с усмешкой добавил. – Не волнуйся, желтоглазая в целости и безопасности. Что касается второго вопроса… – он протянул руку и коснулся моего подбородка, к чему я, кажется, уже начала привыкать. – Слишком многое происходит. Так просто и не расскажешь.
– Не расскажешь, – повторяю я с замиранием сердца.
Его глаза такие глубокие, холодные, и в то же время такие искристые и тёплые. А твёрдые губы так близко…
Айсэттар чуть улыбается и медленно склоняется, чтобы коснуться моих губ. И я чувствую, как жаркой волной обдаёт нутро, а по коже волной мчат мурашки. Как дыхание спирает в груди, а душа трепещет от удовольствия. Голова мгновенно кругом, а вся пыльца, что осела на нас двоих неожиданно начинает искрить теплом прямо на коже! Каждая секунда наполнена нежностью, каждый миг так мягок в его неожиданно бережных объятиях.
Я бы, наверное, хотела остаться так навечно. Вот так, в уютных руках мужчины, которого больше не боюсь. Который врезался в моё сердце несмотря на дичайшее сопротивление с моей стороны.\
Странный звук оборвал наш поцелуй. Я открыла глаза и вновь утонула в остроте его взгляда, а вокруг нас тем временем творилось что-то странное. Серебряная пыльца медленно падала… вверх! Светящиеся крупинки плавно плыли в небо, и смотрелось это невероятно красиво.
Айсэттар взял мою ладонь и поднёс к лицу.
– Смотри внимательно, радость моя.
Его пальцы скользнули по кончикам моих, вызывая щекотку. Я улыбнулась и уже хотела отдёрнуть руку, но он слишком крепко её удерживал. От моих пальцев неожиданно потянулись тонкие струйки светящихся искр, что почти сразу закружились, исполняя медленный танец. Он поднял руку чуть выше, и магия потянулась за ним. Магия неизвестного мне порядка, которую я почти не чувствовала.
Завораживающе-прекрасное зрелище. Как и сам он.
– Попробуй сама.
Я перевернула ладонь и с детским восхищением проследила, как струйки растянулись в тонкие жгуты, сплетаясь друг с другом по спирали. Взмах руки и магия брызжет с пальцев мириадами песчинок, замедляясь, когда достигает расстояния примерно в метре от нас.
– Что это? – улыбаюсь я.
– Достань оуни. Ему понравится.
Элементаль мгновенно был вынут из кармана. Огромные голубые глаза восхищенно смотрели по сторонам, а каменные лапки стучали по моей ладони в попытке добраться до песчинок. И когда он сумел это сделать, то просто проглотил искрящуюся крупинку и весело заурчав потянулся за следующей, и за следующей, и за следующей… Он проглатывал их до тех пор, пока мы не услышали треск. Сначала треск, а за тем зелёный браслет на моей руке, отданный Айсэттаром, ощутимо нагрелся и щёлкнул, после чего зелёные камни превратились в труху. Сам оуни покрылся сеткой трещин и начал осыпаться.
– Что это? – напугалась я. – Айс сделай что-нибудь!
Мужчина улыбнулся в ответ и снова взял мою ладонь в руку.
– Всё в порядке.
Элементаль заурчал, затрясся и… вспыхнул ярким светом, на миг ослепляя меня. Когда я проморгалась, то увидела, что оуни больше не головёшка с лапками, а некто гораздо крупнее и способный к самостоятельному передвижения. Такого в карман теперь не засунешь. Он, словно прочитав мои мысли, повернулся и спрыгнул с ладони, демонстрируя способность к свободному полёту.
– Спутники всегда растут. Главное – правильно кормить.
– А браслет?
Айсэттар в этот раз уже не улыбался. Что-то изменилось в его взгляде. Он будто стал на тон холоднее и отстранённее.
– Браслет нужен был для привязки на первой стадии взросления. Сейчас ты можешь отправлять своего элементаля куда тебе вздумается и призывать назад. Попробуй. И кстати, пора бы дать мальцу имя.
Я посмотрела на оуни, онуни большими счастливыми глазами на меня.
– Вернись домой, Квичи.
Элемеенталь счастливо заурчав, крутанулся на месте, разбрасывая вокруг себя мелкие зелёные камушки и… исчез.
– Квичи? – вздёрнул бровь эллариец.
– Ещё с детского приюта хотела питомца с кличкой «Квичи», – ответила я, чувствуя, как щёки заливает румянец. Было странно делится с кем-то своими невоплощёнными желаниями.
Мужчина вздохнул и… обнял. Просто обнял за плечи, тихо шепнув на ухо:
– Иногда мир очень жесток.
Его запах мгновенно заполнил всё моё существо морозной свежестью. Сердце заколотилось в груди, как сумасшедшее, будто собираясь вырваться из грудной клетки.
– Что Вы имеете в виду? – спрашиваю я, чтобы как-то утихомирить взбунтовавшуюся мышцу. Отвлечься.
– Имею ввиду, что в другой раз всё обязательно будет, радость моя. – О чём он говорил, я так и не поняла. Меня выпустили из нежных объятий, взяли за руку и повели куда-то вдоль отвесной скалы, усыпанной светящимися цветами. – Это одно из моих любимых мест здесь.
А я подумала о том, что этот мир холодный. И сразу вспомнила тот дворец с ледяным полом и девушкой по имени Иза. Тогда он сказал, что у него была сестра. Сестра, которую он назвал тварью. И он говорил о предательстве. Много раз говорил, что не терпит этого. Интересно, что с ним произошло?
– Когда я был ребёнком, то всё воспринимал иначе. Солнце было ярче, трава зеленее, сестра казалась мне другом, который любит не за силу, а за родную кровь, текущую в жилах, – мужчина не сбавлял шага и не оборачивался, пока впереди не показалась стеклянная беседка. – Мы часто прибегали с ней сюда, чтобы поиграть. Моя мать не особо любила, когда мы делали это во дворце, там каждый звук эхом отражался от стен.
Мы подошли к строению изумительной красоты. Беседка была сделана из стекла, но при этом выглядела, как плетение цветов эфиарлета, что свисают со скалы, откуда мы только что пришли. Внутри стояли такие же стеклянный столик и лавочка.
– Когда мы впервые сбежали сюда поиграть, здесь не было ничего. Беседка получилась во время одного из выбросов моей магии.
– Выбросов?
Айсэттар усмехнулся. Сел на стеклянную лавочку и притянул меня к себе, усаживая на колени. Его нос тут же зарылся в моих волосах.
– Я был слишком сильным ребёнком даже для этого мира, доверху наполненного магией.
Его голос не был грустным, но и не был наделён привычным мне холодом.
Я повернулась и посмотрела в даль, на горизонте возвышался огромный замок с остроконечными башнями. Он был полон холодного света, и я догадалась, что в прошлый раз мы посещали именно его стены. Значит, здесь проходило всё детство Айсэттара.
– Здесь красиво.
Его объятия были такими же бережными, что и прежде. А ведь ещё недавно этот мужчина бесцеремонно прижимал меня к стене и проявлял настойчивое желание обладать, невзирая на моё отношение к нему. Что изменилось сейчас? Если подумать, перемена была довольно резкой. Когда это случилось? Кажется, как раз после посещения ледяного дворца.
Айсэттар молчал, продолжая дышать мне в макушку. Атмосфера была полна нежности и умиротворённости, и я не могла сказать, что больше влияло: его присутствие или нахождение на этой странной планете.
– Я всегда думал, что семьсот лет очень большой срок, но с точки зрения истории сущая мелочь. За семь сотен лет вряд ли забудется что-то исторически важное, – я обернулась и посмотрела в его глаза. – Надо признать, что я ошибался. Семьсот лет – это более семи поколений в семье, более семи перерождений для человека и более семи процессов реинкарнации, через которые сложно отыскать кого-то особенного. Даже такому, как я.