Удивленное выражение лица Джеймсон быстро исчезает.
— Думаю, они просто друзья с преимуществами. А что?
— Ей следует держаться от него подальше. Он — шлюха.
Джеймсон смеется. Голова запрокинута, веселый звук разливается по комнате.
— Именно это говорят о тебе.
— Кто-то сказал, что я шлюха? Кто?
— Все. После того, как нас увидели беседующими на вечеринке, мои друзья устроили мне нагоняй.
Я облокачиваюсь на спинку стула, и он скрипит, когда вновь откидываюсь на его задние ножки.
— Есть какая-нибудь хорошая сплетня?
Она подражает моей позе и аналогично балансирует напротив меня.
— Так, дай-ка подумать, — ножки снова ударяются о пол, и она почесывает подбородок. — Эллисон слышала, как ты занимался сексом на вечеринке в прошлые выходные, и сказала, что дверь дребезжала. Так что это были интересные новости.
Я притворяюсь, что обдумываю ее слова.
— Ага, насчет этого врать не могу. Ту дверь наряду с рыжей я почти снес с петель. Есть еще что-то?
— Ты встречаешься с несколькими людьми одновременно.
— Ложь. Я ни с кем не встречаюсь. Никогда.
Лицо Джеймсон как невозмутимая маска.
— Хейли сказала, что ты расстался со своей последней подружкой через Твиттер.
Гримаса искривляет мой рот в неодобрении.
— О, так тебе сказала Хейли, да неужели? Разве твоя мама не учила тебя не слушать сплетни?
— Да, но правда ли это?
— Да, но в свою защиту скажу, что она не была моей девушкой. Она была жалкой партнершей по сексу, которая превратилась в прилипалу.
— Разрыв по Твиттеру? — на этот раз Джеймсон морщится. — Это плохо.
— Извини, но это правда. Это был единственный способ избавиться от нее. Поверь мне, я сделал ей одолжение.
— Каким образом ты сделал ей одолжение? Она, вероятно, была унижена! — затем: — Можно узнать, что было написано в Твиттере?
Я хмыкаю.
— Почему бы тебе просто не зайти на Твиттер и не взглянуть самой.
Эти удивительные глаза, которые осуждали меня последние несколько минут, превращаются в узкие ярко-голубые щелочки, пока она тянет свой телефон через стол, открывает и разблокирует экран.
Несколько раз нажимает на него.
— Какое имя искать?
— OneTapUofI. Все в одно слово.
Тык. Тык. Тык.
Прищуренные глаза округляются, а темные брови взметаются вверх. Ее развязный рот с долей ужаса раскрывается, когда она находит его.
— Это кошмарно! Ты такой грубый.
Я снова усмехаюсь.
— Прочти вслух, чтобы я мог вдоволь посмеяться.
— Нет!
— Да ладно, Джим! Она сама напросилась.
— Нет! Ты назвал ее троллем — это так неуместно, — она бросает взгляд на экран своего телефона. — Весь этот твит ужасен.
— Осторожно, ты повторяешься.
— Ой, заткнись, ты…
— Гавнюк?
— Да.
— Сволочь?
— Да.
— Засранец?
Она хихикает.
— Это ты сказал, не я.
— Никто никогда не обвинял меня в том, что я джентльмен, Джим, — я невзначай разглядываю ее через стол. — Неужели ты никогда не делала ничего такого, о чем сожалела?
Она делает вид, что обдумывает вопрос.
— Вроде того, чтобы позволить незнакомцу убедить меня поцеловать его в общественном месте?
— Ха-ха. Но да, кажется, именно это я имею в виду.
На этот раз Джеймсон действительно задумывается, напевая про себя, пока размышляет над ответом. Она вздыхает, делая глубокий вдох, и произносит с бесстрастным выражением лица:
— Однажды я съела гамбургер в «White Castle»[8]. Можно это расценивать как сожаление?
— Конечно, почему нет.
— Я называю это «Гамбургером сожаления».
Я смеюсь, затем смеется она, и вскоре наши глаза слезятся от веселья.
— Черт возьми, это смешно, — восторгаюсь я, вытирая насухо щеки. — Ты не похожа на того, у кого вообще есть чувство юмора, но ты смешная.
Она польщена. Самодовольна.
— Я славлюсь своими порой остроумными ответами.
— Мне все еще хочется узнать побольше о девушке, которая надевает жемчуг в библиотеку, но охотно целуется с незнакомцем.
— Охотно? Это преувеличение.
— Перестань увиливать от вопроса.
Ссутулившись на своем стуле, Джеймс кладет голову на спинку стула.
— Я довольно застенчивая…
— Ни черта ты не застенчивая, но попытка хорошая.
— Ладно, я не застенчивая — но если тебе действительно нужно знать, иногда я надеваю в библиотеку жемчуг и кардиганы, чтобы выглядеть серьезно и чтобы люди ко мне не лезли, — она стреляет в меня многозначительным взглядом. — Что очевидно. Не. Срабатывает.
— Очевидно. Это не самая умная маскировка, и так ты больше похожа на воспитательницу детского сада — и совсем даже не сексуальную.
— Вот, спасибо, — отвечает она язвительно. — Дело в том, что я с трудом сохраняю хорошие оценки. Мне нужно очень усердно работать над этим — ничто не дается мне легко, особенно химия, которую я ненавижу, но должна сдать, — она вздыхает. — Моя специальность «Преформация»[9], но теперь я сомневаюсь. Одно из моих самых больших сожалений — это поспешно сделанный выбор. Иногда мне хотелось бы быть более рисковой, хотя я вполне удовлетворена наблюдением за тем, как все остальные ведут себя на вечеринках словно придурки.
— Не похоже, что тебя можно легко шокировать, — я сужу по нашей встрече в коридоре, когда рыжеволосая сжимала мой член.
— Нет, нелегко. Моя мама снимается в порно, так что… — она беспечно пожимает плечами, затягивая предложение. — У тебя нет ничего, чего бы я ни видела в одном из ее фильмов.
От эффекта разорвавшейся бомбы мои глаза вылезают из орбит, и я практически подскакиваю со стула.
— Что!
Взрыв смеха срывается с ее губ, и не успеваю я опомниться, как она брызгает слюной. Вываливается со своего места и размахивает руками, пытаясь успокоиться.
— Садись, садись, я шучу. Боже мой, видел бы ты свое лицо.
— Засранка.
— Ты все время это говоришь, — ухмылка возвращается. — Словно смотришься в зеркало, не так ли?
Глава 7
«Сегодня ко мне в гости придут родители, а это означает, что к четырем часам я должна сделать так, чтобы квартира выглядела, будто в ней живет девственница.
Это будет не просто».
Она последний человек, которого я ожидаю увидеть, когда обхожу угол здания бизнес-школы, но именно ее вижу, когда наклоняюсь, чтобы завязать шнурки. Я поднимаю взгляд, когда знакомые черные лаковые балетки попадают в поле зрения.
Встаю и выпрямляюсь в полный рост.
Джеймсон сегодня в очках — в черной оправе — и с длинным, гладким конским хвостом, спускающимся по ее спине. Я не могу определить надет ли под темно-синей курткой кардиган, но предполагаю, что да — и это основное. Застегнутый на все пуговицы. Возможно, какого-нибудь скучного цвета вроде серого.
Или темно-синего.
— Хей, Оз, — она приветствует меня свойственным ей быстрым взглядом, оглядывая меня сверху донизу. — Ты же не следуешь за мной по всему кампусу? Потому что не хотелось бы вызывать охрану.
— Ага. Я лишь притворяюсь, что завязываю шнурки, чтобы заглянуть тебе под юбку.
На ней джинсы и улыбка.
— Оз, ты уже встречался с Элисон и Хейли на вечеринке — это другая наша соседка по комнате, Сидни.
— Хэй, — приветствую их обеих широкой улыбкой, потому что, ну, Сидни почти так же хорошо выглядит, как Эллисон и Хейли. Сексуальность всех трех соседок Джеймсон из тех, что сразу тебя поражает, а не неуловимая, классическая, которая неспешно подкрадывается к тебе, как в случае с Джеймсон.
Соблазнительная соседка по комнате взмахивает рукой в перчатке.
— Привет. Черт, ты такой… Не знаю, помнишь ли ты меня, но мы встречались на Ориентационной неделе[10] в августе. Я из танцевальной команды.
Черт, я ее уже трахал? Я сильно напился на предварительной вечеринке в доме братства во время Ориентационной недели и ни фига не помню о тех выходных.
— Ты, наверное, меня не помнишь, — лепечет она. — Ты работал за информационным столом для спортивного отделения. Ты футболист, верно?
— Нет.
Даже не близко.
На удрученное выражение лица Сидни, Джеймс подходит ближе и пихает меня локтем в грудь. Я бросаю на нее взгляд «А что такого я сказал?» и пожимаю широкими плечами, ведь честно, я не в чертовой футбольной команде. Что она ожидает от меня услышать?
— С танцевальной команды, да? — спрашиваю я. — Да, да, точно. Теперь вспомнил. Рад встретиться с тобою… снова, — одариваю ее обаятельной улыбкой; а почему бы и нет? Сидни горяча. С плоской грудью под толстовкой «Танцевальная Команда Айовы», но все равно довольно сексуальна.
Джеймсон хватает свою соседку за руку.
— В любом случае, было приятно встретить тебя, Оз, — она начинает удаляться, пытаясь утащить за собой Сидни. — Мы опаздываем.
— Куда вы направляетесь? — я делаю несколько шагов вперед, закидывая рюкзак на плечо. — Может, нам по пути.
— Не-а. На кампусе нам делать уже нечего. Слегка опаздываем домой.
— Опаздываете домой?
Джеймсон прокашливается.
— Если хочешь знать, родители нашей соседки по комнате Эллисон приезжают в город, и мы сказали ей, что поможем там убраться.
— Никакой библиотеки?
— Не сегодня.
— Уверена, что не могу убедить тебя встретиться со мной в дальнем уголке? — скалюсь я и шевелю бровями.
У Сидни отвисает челюсть.
Джеймсон, однако, похоже в ужасе.
— Боже, нет. Сегодня у меня на это нет времени — особенно, если учесть, что ты все еще должен мне те деньги.
— Почему ты продолжаешь возвращаться к этой фигне?
— Потому что ты должен мне деньги.
— Технически я должен тебе деньги, но подумай об этом так: на самом деле ты не потеряла реальные деньги. Ты их просто не зарабатывала.