оминаю нашу поездку в Юту, на ней не было ничего, кроме моей серой борцовской рубашки, и снова чуть не теряю самообладание.
Я считаю до пяти, с удовлетворением отмечая ее испуганный вздох, когда она видит меня, вздох, похожий на тот, который я слышал полчаса назад, когда она подложила мне свинью.
Трахаясь с моим соседом.
— Привет! — мое злобное, пронзительное и сердитое приветствие отнюдь не приятно. — В чем дело?!
Я уверен, что это звучит безумно, но я так чертовски зол.
Она смотрит налево, смотрит направо в поисках спасения. Прости, милая, никто не придет тебя спасать.
— Если тебе нужно отлить или, ну, не знаю, бросить презерватив в мусорное ведро, ванная дальше по коридору налево.
Разве я не чертов приветственный комитет? Сбавь тон, Осборн.
Вместо того чтобы направиться в ванную, Джеймсон прислоняется к стене, подражая моей позе. Спина прямая, прислонясь к стене, левое колено уперлось в стену, нога коснулась гипсокартона.
— Ты рано вернулся, — любезно говорит она. — Как прошло соревнование?
Скрестив руки на груди, я изучаю ее. Раскрасневшиеся щеки, взъерошенные волосы, немного дикие глаза… её посторгазменный взгляд невероятно сексуален.
Я перешел к делу.
— Как долго это продолжается?
Ее голова с глухим стуком ударяется о стену.
— Только один раз. Но это было наше второе свидание.
— С каких это пор?
— Мы переписывались после вечеринки.
Сукин сын. Это было минимум две недели назад. Или уже три?
— Когда ты собиралась мне сказать?
Иронический смех срывается с ее губ:
— Я не собиралась.
— Почему? Я гонялся за тобой неделями; ты трахнешь его, но не трахнешь меня?
— Это не соревнование, и, пожалуйста, говори тише.
— Почему.
— Почему что?
— Почему ты позволила ему… — я сглатываю, не в силах произнести ни слова. Черт возьми, если все это не заставляет меня чувствовать себя полным дерьмом.
В ответ она сухо рассмеялась.
— О, пожалуйста, только не говори, что тебя это беспокоит. Ты не желающий обязательств. Ты тот, кто получает «работу руками» и минет от любой, у кого есть пульс. — Она фыркает. — Дай мне чертов перерыв.
Я тычу пальцем в ее сторону.
— Ты с ума сошла, если думаешь, что меня это устроит.
— Это не имеет к тебе никакого отношения.
— Чушь собачья. Это имеет отношение ко мне! Ты простонала мое имя. Мое. Имя.
В ответ она лишь небрежно пожимает плечами, и мне хочется прижать ее к стене и показать, что она для меня значит.
— Ты спала с ним, чтобы заставить меня ревновать? Чтобы подчинить меня? Потому что я говорю тебе прямо сейчас, Джеймсон, это не сработает. Все это меня бесит.
Долгий, тихий вздох.
— Он хороший парень, Оз. Он мне нравится. Может, мы и не встречаемся, но, по крайней мере, он не заставит меня чувствовать себя использованной и дешевой по утрам. Он не заставит меня чувствовать себя очередным номером. Я сохраню достоинство, когда выйду отсюда.
— Что ты несешь? — Я тычу большим пальцем себе в грудь. — Я отношусь к тебе с уважением.
— Успокойся и говори тише, — шипит она. — Боже, Себастьян, не все всегда связано с тобой. Тебе не приходило в голову, что я не хочу быть с кем-то, кто хочет, чтобы я отвезла его в секс-город?
Я молча считаю до десяти и делаю глубокий успокаивающий вдох, сжимая кулаки.
— Почему ты не позволяешь мне трахнуть тебя?
Она изучает меня, холодная, спокойная и собранная. Плечи расправлены и полны достоинства, как будто она уже все обдумала и знает ответ.
— Потому что ты говоришь такие вещи, как «почему ты не позволяешь мне трахнуть тебя». Думаешь, я не хочу тебя? Ты ошибаешься. Я хочу. Я лежу в постели и думаю о тебе каждую ночь; Ты мне снишься, Себастьян. Но я не дура. Ты разобьешь мне сердце.
— Так это и есть твое решение? Переспать с кем-то еще? С моим долбаным соседом, из всех людей?
— Я сделала это не для того, чтобы причинить тебе боль.
— Слишком поздно! Как ты могла так поступить со мной, Джеймсон? Скажи мне! Я не трахался с твоей соседкой, когда была возможность.
Ее лицо вытягивается. Плечи опускаются.
— Наверное, я… хотела чувствовать себя хорошо. Я хотела удовольствия. Я хотела оргазма. У меня не было секса целую вечность, и Эллиот был безопасным выбором.
— О, мой гребаный Бог. — Мои кулаки сжимаются, мне хочется ударить кулаком в стену позади меня. — Это такое дерьмо.
Джеймсон скрещивает руки на груди.
— Я приняла решение.
— Я никогда не лгал тебе о том, кто я.
— И мне это нравится в тебе, но…
— Но что? — Не могу избавиться от горького привкуса во рту.
— Чудесно и ужасно, — шепчет она. — Красиво и легко забываемо. Ты заставляешь меня чувствовать то же самое.
— Как ты можешь стоять здесь и говорить такое? Я обожаю тебя! Я думаю, ты красивая. Я не могу ни минуты не думать о тебе, о том, как ты пахнешь и как ты всегда откидываешь волосы назад, или постукиваешь ручкой, когда концентрируешься. Ты сводишь меня с ума.
— Этого недостаточно.
— Не делай этого, Джеймсон, не говори это дерьмо. Пожалуйста, ты разбиваешь мне сердце.
Она отступает, делая шаг к двери моего соседа.
— Ты не сделаешь этого нарочно, Себастьян, но, в конце концов, разобьешь моё.
Я сглатываю комок в горле.
— А Эллиот, видимо, нет.
Она слегка трясёт головой.
— Эллиот нет.
И в этом дерьме есть смысл. Эллиот не разобьет её сердце, потому что Эллиот отличный гребаный парень, который на самом деле заслуживает такую девушку, как Джеймсон Кларк. Я думаю, что это в два счета делает меня засранцем, с хреновой тучей долгов, переломанным телом и грубым темпераментом. Парнем, который спит со многими девушками, который напивается и получает минет от незнакомок.
Чертов Эллиот и его чертов золотой нимб.
Я выбью из него все дерьмо. Сначала, я собираюсь схватить его за отвисшие яйца. А потом я врежу ему прямо в лицо. Затем…
Я отталкиваюсь от стены и приклеиваю фальшивую улыбку.
— Хорошо. Тогда я просто оставлю тебя. Веселитесь.
Она выглядит опустошенной, плечи опущены.
— Всё должно было быть не так.
Я иду к своей спальне в конце коридора и останавливаюсь у двери.
— Эй, Джеймс!
Она все еще стоит там, где я ее оставил, приросшая к месту. Ее подбородок дрожит.
— Что?
— Я хочу, чтобы до утра тебя здесь не было.
Мне даже не нужно ждать так долго.
Через пятнадцать минут после нашей стычки в коридоре я слышу, как открывается дверь спальни Эллиота, слышны приглушенные голоса и шаги за моей дверью. Они медлят, прежде чем двинуться по коридору к выходу.
Входная дверь открывается и со щелчком закрывается. Я тупо вслушиваюсь в каждый звук, все еще пытаясь понять, что, черт возьми, здесь произошло.
Что, черт возьми, произошло?
Заложив руки за голову, прикроватная лампа всё ещё светится, я смотрю на вентилятор под потолком и, назовите меня садистом, изо всех сил стараюсь переварить каждую деталь того, на что наткнулся: Джеймсон стонет. Белая на фоне всего остального тела задница Эллиота раскачивается над ней. Полуприкрытые глаза Джеймсон, когда она приближается к оргазму. Ее рот формирует форму моего имени, пока её трахает другой человек.
Я десять раз пытаюсь сложить все воедино, потом еще десяток раз, но безуспешно.
Джеймсон занимается сексом, потому что хочет чувствовать себя хорошо. Занимается сексом с кем-то другим, потому что это приятно, с кем-то, кто не является мной. Потому что она хотела, оргазма и удовольствия. Голая в соседней комнате, в чужой кровати, в моем доме.
Я упоминал голую?
Джеймсон трахалась с моим соседом по комнате. В моем доме.
Джеймсон.
Эллиот.
Джеймсон и Эллиот.
Эллиот в итоге переспал с Джеймсон, в чьи трусикия пытался залезть неделями. Эллиот, мой друг, который заслуживает такую девушку, как Джеймсон, которая трахнула его, потому что хотела чувствовать себя хорошо.
Интересно, выходит ли жизнь на улицу покурить прямо сейчас, потому что она только что закончила трахать меня.
Трахать меня жестко.
Логически все это не имеет смысла.
Да, я возможно был немного резок с Джеймсон, но она даже не знает Эллиота. Как можно было прыгнуть в постель к кому-то, кого однажды встретила на вечеринке, после того, как пофлиртовала по гребаным смс? Кто так делает?
Ладно. Я так делаю.
Я ворочаюсь с боку на бок, превращая подушку в бесполезный комок, сознавая собственное лицемерие. И да, я могу быть лицемером, но, по крайней мере, я не показываю нехарактерное поведение. Не так, как она. Спать с незнакомцами — это то, что я делаю, то, что я всегда делал. Это легко, быстро и не требует никаких усилий.
Не требуется никаких последующих действий или эмоций.
Джеймсон, может, и не девственница, но я, черт возьми, могу гарантировать, что она не спит с кем попало. Она не может.
Не так, как я.
Делал.
Делаю.
Черт, черт, черт, у меня в голове бардак.
Я даже не могу собраться с мыслями, которые заставляют меня сесть, вылезти из кровати и помчаться по коридору в комнату Эллиота. Я врываюсь в его дверь, не потрудившись постучать.
— Зачем ты это сделал?
Он сидит на кровати в одних трусах, листает Нетфликс[24] и вид его безволосой голой груди выводит меня из себя.
— Что сделал?
— Не будь тупицей, — выплевываю я. — У тебя был секс с Джеймсон.
— И? — Рыжевато-каштановые волосы Эллиота торчат, и он смахивает со лба растрепанные пряди. — С каких это пор заниматься сексом с горячей, страстной женщиной считается преступлением?
От слов «горячей» и «страстной» у меня волосы на затылке встают дыбом. Мои руки сжимаются в кулаки, желая его ударить.
— Осторожнее, — угрожаю я, когда Эллиот смотрит на меня, как будто я сошел с ума, а может, я и сошел. — Следи за тем, как ты говоришь о ней.