Кокетливые слова с ошеломляющим смыслом.
Эти шесть слов заставляют меня посмотреть в его темные выразительные глаза. На его губах играет улыбка, но… эти угрюмые глаза? Эти глаза говорят совсем другое: ты можешь причинить мне боль.
Все это время я беспокоилась о себе и своем сердце, ни разу не задумывалась о том, что могу причинить ему боль. Как эгоистично.
Смутившись, я на долю секунды опускаю голову, обдумывая его наглую ложь. Он лжет. Этот здоровяк, человек-гора, смотрит на меня сверху вниз с юмором, улыбками и смехом, и лжет.
— Я действительно тебе нравлюсь, — выдыхаю я, слова полные удивления.
— Ты мне нравишься, — выдыхает он в ответ.
— Но я тебе нравлюсь, той тем являюсь, — бросаю я вызов, как десятилетний ребенок на детской площадке. — Ты запал на… мои кардиганы, Себастьян?
За это я получаю от него закатанные глаза.
— Возьми себя в руки, Кларк.
Оз наклоняет голову, изучая меня, одна рука скользит вверхмежду нашими телами, чтобы взять меня за подбородок. Он склоняется. Его рот оказывается прямо на моем и мягко прижимается, в то время как другая его большая ладонь сжимает мою ягодицу.
— Подними биту, лентяйка.
— Но она тяжелая, — жалуюсь я, когда он протягивает мне деревянную биту. — У меня руки как лапша.
— Перестань увиливать, Кларк. Ближе к делу. — Он еще раз сжимает мою задницу, потом легонько похлопывает, прежде чем подтолкнуть меня к желтой линии, нарисованной на покрытии, где я должна занять свое место.
Я хихикаю, как школьница, и беру бейсбольную биту из его протянутой руки.
— Проверь шлем, — изводит он меня. — Убедись, что он в порядке. Мне не нужно, чтобы у тебя было сотрясение мозга.
Я поправляю шлем, мои длинные волосы откинуты в сторону.
— Порядок. Окей, я готова, тренер.
Оз кивает и скрещивает руки на груди, удовлетворенный тем, что я должным образом проверила свое обмундирование, затем начинает быстро раздавать инструкции.
Раздвинь ноги. Согни колени. Локти наружу. Глаза на мяч.
Главное бей с размаху.
— Всё поняла?
— Поняла.
Белый шар вылетает из машины, проносясь мимо меня с невероятной скоростью. Он с глухим стуком ударяется о брезент позади меня, падает на землю и откатывается на несколько футов, прежде чем остановиться у забора.
Я слишком поздно размахиваюсь.
— Черт. Не поняла, — шучу я.
Оз смеется, подходит к зеленой механической коробке, висящей на заборе, и открывает крышку. Поворачивает несколько циферблатов, захлопывает крышку.
— Для новичка это было бы слишком быстро. Я отрегулировал скорость.
— Надеюсь, это медленнее, чем скорость, с которой девушки падают в постель с Зиком Дэниелсом, — протягиваю я, принимая правильную позу, ожидая следующего шага. — Потому что если это не так, то мне крышка.
— Ты забавная.
— Что ж, спасибо.
Я поднимаю биту, сгибаю локти и выпячиваю задницу, поглядывая на защиту, привязанную к ногам. На ярко-розовые ногти, играющие в прятки. Облегающие джинсы и голубой шелковый топ.
Изящное бирюзовое ожерелье, покачивающееся у меня на груди, когда я смотрю на Оза.
— Ты мог бы предупредить меня, что везешь меня сюда, чтобы я не надевала каблуки; это было бы вежливо, по-джентльменски.
Он прислоняется к забору из рабицы.
— Я всегда предпочитал элемент неожиданности.
— Но я бы так не оделась.
Одна густая бровь изгибается над глазами, впиваясь в мой обтянутый джинсами зад.
— Именно.
Великолепный засранец улыбается мне, и я закатываю глаза.
— Давай начнем шоу и положим конец моим страданиям.
Мяч за мячом вылетает из машины; я раскачиваюсь, раскачиваюсь, раскачиваюсь и пропускаю каждый мяч, пролетающий мимо меня со свистом на пугающе быстрой скорости.
Разочарованная своей невероятной отстойностью, я топаю ногой.
— Черт возьми, Себастьян! Ты поможешь мне или нет?
Ублюдок ухмыляется.
— Только если ты настаиваешь.
Закатываю глаза.
— Я настаиваю.
Оттолкнувшись от забора, он неторопливо, медленнее, чем патока, подходит сзади. Положил обе руки на мои бедра. Медленно двигает их вверх по моей грудной клетке, по моим рукам и сжимает основание биты над моими руками.
Его твердое мускулистое тело отпечатывается на моей спине; я прикусываю нижнюю губу, когда эта великолепная грудь касается моих лопаток, его таз создает эротическое трение о мой зад. Я медленно склоняю голову набок, когда его нос касается волос на моей шее, отталкивая их в сторону.
Эти губы говорят, непреднамеренно зажигая бесконечные искры внутри моего тела, его намекающие слова — сексуальная, чувственная ласка.
— Держи вот так, не слишком крепко, но и не мягко. — Он меняет положение моих рук. — Раздвинь для меня свои красивые ножки, Джеймс. Да, именно так. — Его колено касается внутренней стороны моей ноги, раздвигая ее. — Слегка присядь, широко расставив ноги, оседлай круг[27]. — Эти пальцы на мгновение оставляют биту, впиваются в мои бедра и прижимают меня к себе.
Я чувствую, как его член напрягается у моей задницы, и сдерживаю стон.
— Здесь нет круга.
Мы в клетке, а не на стадионе.
— Тогда закрой глаза и представь это. Оседлай круг.
Мои глаза трепещут, закрываясь, бейсбольный стадион самая далекая вещь в моих грязных мыслях. Образы подпитывают мое воображение, мое грязное, грязное воображение: Себастьян на спине, покрытый сексуальным потом. Его обнаженная грудь, стройные бедра и тонкая дорожка волос, спускающаяся от пупка прямо к восхитительной V-образной линии бедер… опускается, опускается и исчезает в путанице белых простыней. Поднимаясь над ним на большой кровати, мои волосы каскадом рассыпаются по моей обнаженной коже.
— Ты это видишь? — Его голос врывается в мои фантазии.
— Да. Я вижу это… — Пульсация между ног не является плодом моего воображения. Мокрое нижнее белье. Желание. — Мммм.
Оз отпускает биту, чтобы провести массивными ладонями по передней части моих джинсов. Я почти не выдерживаю напряжения от потирания его среднего и указательного пальцев, скользящих вверх и вниз по чувствительной линии моего бикини. Чарующе. Так близко к моей промежности, что предательский признак оргазма угрожает заставить меня стонать смущающе громко.
Действие его пальцев на джинсовой ткани подобно кремню и огню.
Опьяняющие.
Он гладит меня по низу живота.
Стонет мне в плечо.
Толкаясь, твердым, как камень, членом у моей задницы.
Мы оба стонем, когда его пальцы скользят вверх по моей грудной клетке и обхватывают ствол биты.
— Прийти сюда было чертовски ужасной идеей, — рычит он.
— Точно. — Не урони биту, Джеймс, не урони биту. — Это худшее место на свете.
Я крепко сжимаю ее.
— Правило номер одиннадцать: на любом из будущих свиданий теперь будет введено положение об отсутствии контактов.
— Это звучит как правило внутри правила. — Я тяжело дышу, мысленно пытаясь успокоить бьющееся сердце. — Может, нам стоит вернуться? Ясно, что тебе нельзя доверять вести себя прилично.
— Мне? Ты единственная, кто вертит своей тугой попкой у моего…
— Я? — Я пытаюсь сосредоточиться на его словах, я действительно, действительно… я действительно вращаю своей задницей у его хозяйства… но клянусь, я ничего не могу поделать. Мое тело внезапно обрело собственный разум.
— Так и есть, — настаивает он. — Ты извиваешься, как стриптизерша.
Он говорит так, будто это плохо.
— Извини.
— Скажи «извини» без этих стонов, — со вздохом хихикает Оз мне в ухо. — Наверное, нам лучше уйти, пока я не кончила в штаны, как тринадцатилетка, и мы не опозорились.
Команда из семи человек выбирает шлемы и биты в закрытой клетке слева от нас.
— Отличная идея.
Никто из нас не двигается.
— Джим, отпусти биту.
— Ты отпусти биту.
Его бедра поворачиваются, слегка ударяя меня сзади, слегка потирая.
— Один из нас должен отпустить биту.
— Хорошо, — закусив нижнюю губу, киваю я. Благодаря жару тела Оза у меня подгибаются колени, и мой уравновешенный мозг превращается в кашу. — Окей. Нам определенно нужно идти.
Так мы и делаем.
Мы возвращаем биты и шлемы, затем забираемся обратно в его черный пикап. Проехать несколько коротких миль до моего дома. Садимся в его машину на улице, под ярким верхним фонарем безопасности.
На улице уже стемнело, и уличные фонари мерцают один за другим вдоль пустого проспекта, отбрасывая тени и полосы света внутри кабины грузовика Оза. На его темные глаза, губы и грудь.
Он выглядит мрачным. Загадочным.
Сексуальным.
Я сглатываю, глядя в окно, прежде чем отстегнуть ремень безопасности, который держал меня в безопасности.
— Жди здесь, — приказывает Оз, быстро отстегивая ремень безопасности и спеша открыть дверь. Он выскакивает, подбегает ко мне и распахивает пассажирскую дверцу.
Я сдерживаю усмешку при виде его хороших манер; он сильно заржавел, но потенциал есть.
— Спасибо тебе.
Он небрежно берет меня за руку, и мы неторопливо идем по тротуару к двери.
Я поворачиваюсь к нему лицом, все еще держа его руку в своей, небрежно прислонившись к крыльцу. Я делаю один прерывистый вдох за другим, пытаясь успокоить быстро бьющееся сердце.
— Это странно? — шепчу я в тусклом свете.
— Что странно? — шепчет Оз. — Почему мы шепчемся?
— Это. Мы. Мне кажется, мы должны заняться чем-то другим. Учеба или что-то в этом роде. — Я пытаюсь рассмеяться, но смех застревает у меня в горле. — Вернуться в нашу стихию.
— Если хочешь в библиотеку, мы пойдем в библиотеку, — прагматично говорит Оз, необходимость угодить мне очевидна в его настойчивости. — Я могу подождать здесь, пока ты возьмешь свой рюкзак, потом мы заскочим ко мне, и я заберу свой…
— Я не это имела в виду, — хихикаю я. — Эти свидания — это странно для тебя? — О боже, что я говорю? Перестань говорить, Джеймсон, ты все испортишь! — Извини, не слушай мою болтовню. Я просто очень нервничаю.