Он умолк. В его лице появилось особое выражение; он стал как-то необычно серьезен. Я не знал, что еще спросить или сказать. Он вновь заговорил:
– Особая часть учения – как добраться до трещины между мирами и как войти в другой мир. Существует трещина между двумя мирами: миром диаблеро и миром живых. Есть место, где оба мира пересекаются. Вот там трещина. Она открывается и закрывается, как дверь на ветру. Чтобы туда попасть, человек должен развить и испытать свою волю, то есть это должно стать его неодолимой всепоглощающей страстью. Но делать это он должен без чьей-либо помощи – силы или человека. Человек должен самостоятельно все взвешивать и стремиться к тому мгновению, когда его тело будет готово испытать путешествие. Этот момент дает знать о себе беспрерывным содроганием всего тела и сильной рвотой. Обычно человек не может ни спать, ни есть и вконец ослабевает. Если судороги не прекращаются, человек готов к путешествию, и прямо перед его глазами открывается трещина между мирами, подобная громадной двери, трещина сверху донизу. Когда трещина открывается, нужно сквозь нее проникнуть. На другой стороне границы трудно видеть. Ветер такой, как в песчаную бурю. Кругом носятся смерчи. Попав туда, человек должен идти в любом направлении. Коротким или длинным будет путешествие – зависит только от его силы воли.
У того, у кого сильная воля, путешествие короткое; у человека слабого и нерешительного – долгое и опасное. Кончается путешествие у своеобразного плато. Его легко узнать по некоторым признакам. Это плоская возвышенность. Один из признаков – это ветер, который здесь особенно яростный, удары ветра сбивают с ног, и все тонет в его реве. Наверху этого плато есть вход в другой мир, и там протянута преграда, разделяющая миры; мертвые проходят сквозь нее без звука, а мы должны разорвать ее криком. Тот дикий ветер, который дует на плато, время от времени крепчает, и когда он наберет достаточно силы, человек должен издать крик, и ветер протолкнет его сквозь шкуру. Справиться с этим ветром можно, только обладая той же несгибаемой волей – только ей подчинится ветер. Все, что нужно, – это небольшой толчок, а не удар, который может выбросить тебя на самый край того света. Оказавшись на той стороне, нужно побродить вокруг. Большая удача – найти помощника сразу же, не слишком далеко от входа. Его нужно попросить о помощи. Человек должен своими собственными словами попросить помощника научить его и сделать из него диаблеро. Если помощник согласится, он убивает человека на месте и, когда тот мертв, учит его. Когда ты сам проделаешь такое путешествие, то, если повезет, можешь найти себе в помощники великого диаблеро, который убьет тебя и обучит. Но, как правило, все же попадаются более мелкие брухо, которые могут обучить очень немногому. Однако ни у тебя, ни у них нет силы отказаться. Лучше всего найти в помощники мужскую сущность, иначе ты можешь стать жертвой диаблеры, которая заставит тебя невероятно страдать. Женщины всегда таковы. Но тут уж как повезет, разве что у человека сам бенефактор великий диаблеро, у которого в другом мире много помощников. Тогда он сможет направить ученика, чтобы он встретился именно с тем помощником, который требуется. Таким был мой бенефактор. Он меня так направил, что я встретился как раз с его собственным духом-помощником. После возвращения ты уже будешь другим. Ты будешь обречен то и дело отправляться туда на встречу с помощником и будешь забредать все дальше от входа, пока наконец когда-нибудь не зайдешь слишком далеко и не сможешь вернуться.
Иногда диаблеро может схватить чью-нибудь душу и забросить ее через вход, а там оставить в плену у своего помощника до тех пор, пока тот не вытащит из нее последние остатки воли. Но бывает, как, например, с тобой, что душа принадлежит человеку с сильной волей, и тогда диаблеро будет держать ее у себя в мешке, потому что ее не так легко куда-нибудь запроторить. В таких случаях, вот как в твоем, все решает битва – битва, в которой диаблеро либо все выигрывает, либо все теряет. На этот раз та диаблера, с которой ты сражался, потерпела поражение и была вынуждена отпустить твою душу. Если бы она победила, то отдала бы ее своему помощнику, а там ты бы потихоньку растворился и угас, и с концами.
– Но как же я победил?
– Ты не сдвинулся с места. Если бы ты сдвинулся хоть на дюйм, то был бы уничтожен. Она поступила умно, выбрав для удара как раз тот момент, когда я отсутствовал, и все проделала как следует, но проиграла потому, что не учла твою собственную натуру, которая склонна к насилию, а также потому, что ты не сдвинулся со своего места, на котором ты неуязвим.
– А если бы сдвинулся, то был бы убит?
– Она поразила бы тебя как молния. Но самое главное, твоя душа была бы в ее полной власти, и ты бы потихоньку испарился.
– А что теперь, дон Хуан?
– Да ничего. Ты отвоевал свою душу. Это была хорошая битва. Прошлой ночью ты многому научился.
После этого мы принялись искать камень, который я швырнул. Дон Хуан сказал, что если мы его найдем, то можем быть совершенно уверены, что делу конец. Искали мы почти три часа. Я чувствовал, что узнаю его из всех камней, но мы так ничего и не нашли.
К вечеру дон Хуан повел меня в горы неподалеку. Там он дал мне обширные и подробные указания насчет особых боевых методов и процедур. Заучивая все эти предписания, я вдруг обнаружил, что один. Задыхаясь, я взбежал по склону. Я обливался потом, но стучал зубами от холода. Я звал дона Хуана, но он не откликался, и меня охватили самые мрачные предчувствия. Я услышал шорох в зарослях, словно кто-то сюда крался. Я напряг слух – шорох прекратился. Затем он послышался вновь – ближе и громче. В этот момент мне пришло в голову, что вновь повторятся ужасы минувшей ночи. Моментально мой страх вырос до бесконечности. Шум в кустарнике стал ближе, и силы оставили меня. Я хотел завизжать или зарыдать, удрать или упасть в обморок. Ноги подкосились, и я с воем повалился на землю. Я даже не мог закрыть глаза. Потом я помню только, как дон Хуан развел костер и растирал мне руки и ноги, сведенные судорогой.
Мне было невероятно плохо в течение нескольких часов. После дон Хуан объяснил, что моя неадекватная реакция – явление вполне обычное. Я сказал, что не могу себе логически уяснить причину моей паники, и он заметил, что это не был страх смерти, а скорее страх потерять свою душу, – страх, обычный для людей, у которых отсутствует непреклонная устремленность.
Это переживание было последним в моем обучении. С тех пор я начал избегать его. И хотя дон Хуан не изменил своего ко мне отношения как к ученику, сам я считал себя побежденным первым врагом человека знания.
Приложения
Структурный анализ[13]
Представленная в этом разделе структурная схема, составленная из полученных состояний необычной реальности, является попыткой раскрыть убедительность и цельность учения дона Хуана. На мой взгляд, структура образуется четырьмя понятиями, которые являются следующими основными единицами:
1. Человек знания.
2. Человек знания имеет союзника.
3. Союзник имеет закон.
4. Закон устанавливается особым соглашением.
Эти четыре единицы в свою очередь включают в себя ряд вспомогательных понятий. Таким образом, полная структура охватывает все существенные представления, с которыми я познакомился до того момента, как прервал свое ученичество.
В определенном смысле эти единицы представляют последовательные уровни анализа. При этом каждый последующий уровень является модификацией предыдущего[14].
Так как эта концептуальная структура полностью зависит от значения всех входящих в нее единиц, здесь уместно сделать следующее разъяснение: во всей работе смысл событий передан так, как его понимал я. Представленные здесь концепции знания дона Хуана не могут в точности передать то, что говорил он сам. Несмотря на все мои старания описать эти представления как можно точнее, их смысл несколько смещался под влиянием моих попыток их классифицировать. Расположение четырех главных единиц этой структурной схемы является логической последовательностью, как мне кажется, свободной от влияния моей собственной классификации. Но что касается составляющих каждого основного элемента, то здесь невозможно отбросить мое личное влияние. В некоторых пунктах посторонние классификационные моменты необходимы для того, чтобы сделать понятным само явление. И если здесь необходимо выполнить такую задачу, то ее следует производить путем переходов от значения и классификационной схемы учителя к значениям и классификации ученика.
Оперативная форма
ПЕРВАЯ ЕДИНИЦА: ЧЕЛОВЕК ЗНАНИЯ
На самом раннем этапе моего ученичества дон Хуан высказал мысль, что целью обучения является «показать, как можно стать человеком знания». Я использовал это утверждение в качестве исходной точки. Очевидно, что стать человеком знания является оперативной целью. И так же очевидно, что каждая часть упорядоченного учения дона Хуана направлена на достижение этой цели тем или иным способом. Здесь ход моих рассуждений сводится к тому, что когда «человек знания» становится оперативной целью, тогда становится необходимым объяснить некоторую «оперативную форму», человек должен понять ее конечную цель – человека знания.
После установления понятия «человек знания» в качестве первой структурной единицы я смог уверенно установить следующие семь концепций в качестве ее собственных составляющих:
1. Стать человеком знания можно в результате обучения.
2. Человек знания обладает несгибаемым намерением.
3. Человек знания имеет ясный ум.
4. Стать человеком знания можно лишь в результате напряженного труда.
5. Человек знания является воином.
6. Превращение в человека знания является непрекращающимся процессом.
7. Человек знания имеет союзника.
Эти семь концепций были темами. Они проходили через весь курс обучения, определяя характер всего знания дона Хуана. Поскольку стратегической целью всего учения было создать человека знания, то все, чему он учил, было проникнуто специфическими чертами каждой из перечисленных семи тем. Все вместе они создавали концепцию «человек знания» как способ вести себя, характер поведения, являющийся конечной целью длительной и нередко опасной учебы.
Однако «человек знания» – это не руководство по поведению, но комплекс принципов, включающих в себя все необычные обстоятельства, имеющие отношение к изучаемой науке.
Каждая из семи тем составлялась из различных других концепций, в свою очередь охватывающих их различные аспекты. Из утверждений дона Хуана можно было установить, что человек знания может быть диаблеро, то есть колдуном, адептом черной магии. Он отмечал, что его учитель был диаблеро, как и он сам в прошлом, хотя потом он перестал пользоваться некоторыми аспектами практики колдовства.
Так как в своем учении он преследует цель показать, как стать человеком знания, и поскольку его знание включает в себя превращение в диаблеро, то отсюда вытекает возможность внутренней связи между человеком знания и диаблеро. Хотя дон Хуан никогда не использовал их как взаимозаменяемые термины, однако возможность того, что они связаны, увеличивает вероятность того, что человек знания с его семью темами и их составляющими концепциями теоретически охватывает все обстоятельства, могущие возникнуть в процессе становления диаблеро.
Стать человеком знания – это вопрос обучения
Первая тема ясно подразумевает, что учение является единственной возможностью стать человеком знания, и это в свою очередь включает в себя необходимость сделать решительное усилие, чтобы дойти до конца. Стать человеком знания – конечный результат процесса, в отличие от немедленного достижения этого через акт милости или вознаграждения, совершаемых сверхъестественными силами. Доверие к учению, направленному на становление человеком знания, оправдывает существование соответствующей системы.
Первая тема имеет три составляющие:
1. Нет никаких явных требований для того, чтобы стать человеком знания.
2. Имеются некоторые скрытые требования.
3. Решение относительно того, кто мог бы пройти обучение, чтобы стать человеком знания, было вынесено безличной Силой.
Однако не было никаких явных предпосылок, которые могли бы предопределить, кого бы следовало или не следовало обучать тому, как стать человеком знания. В идеале путь открыт для каждого, кто пожелает ему следовать. Но на практике это не согласуется с тем фактом, что дон Хуан в качестве учителя сам выбирал учеников. Практически любой учитель при любых обстоятельствах выбирал бы себе учеников исходя из того, насколько они удовлетворяют определенным скрытым предпосылкам. Конкретный характер таких предпосылок никогда не был сформулирован.
Дон Хуан лишь намекал на то, что имеются определенные предпосылки, которые следует учитывать при встрече с возможным учеником. Эти предпосылки должны были показать, имеет ли предполагаемый кандидат определенный склад характера, который дон Хуан называл несгибаемым намерением.
Тем не менее окончательное решение вопроса, кто может научиться быть человеком знания, было предоставлено безличной Силе, которая была известна дону Хуану, но находилась за пределами его воли.
Безличной Силе доверялось указать на подходящего человека через какое-нибудь его экстраординарное действие или создание вокруг этого человека ряда необычных обстоятельств.
Поэтому никогда не возникало противоречия между отсутствием явных предпосылок и существованием скрытых предпосылок. Человек, выделенный таким способом, становится учеником. Дон Хуан называл его эскохидо, «избранный». Быть эскохидо означает больше, чем быть только учеником. Эскохидо самим актом избрания Силой уже становился отличным от остальных людей. Он уже считался носителем минимального количества Силы, которая должна была увеличиваться в процессе обучения.
Но учение – это процесс бесконечного поиска, и Сила, которая приняла первоначальное решение, или подобная ей сила должна была принимать аналогичное решение по вопросу, мог ли эскохидо продолжать обучение или же он потерпел поражение. Эти решения объявлялись через знаки, которые возникали на любом этапе обучения. При этом любое необычное обстоятельство, возникающее вокруг ученика, рассматривалось как такой знак.
Человек знания имеет несгибаемое намерение
Мысль о том, что человеку знания необходимо несгибаемое намерение, нашла свое выражение в упражнении на развитие воли. Иметь несгибаемое намерение означает иметь желание выполнить необходимое действие, всегда держась твердо в пределах изучаемого знания.
Человеку необходима твердая воля для того, чтобы вынести все условия процесса, выполняемого в связи с его знанием.
Условия всех действий и предопределенность были бы, несомненно, неприятны любому человеку, поэтому немного несгибаемого намерения было единственным требованием, которому должен удовлетворять преуспевающий ученик.
Несгибаемое намерение складывалось из:
1. Умеренности.
2. Трезвости суждения.
3. Запрета на введение новшеств.
Человеку знания была нужна умеренность, потому что большая часть обязательных действий была связана с требованиями или элементами, которые были либо за пределами обычной повседневной жизни, либо же не были обыденными в повседневной деятельности, и человек, действующий в соответствии с ними, оказывался перед необходимостью проявления экстраординарных усилий. Подразумевалось, что человек мог быть способен к таким экстраординарным усилиям, если он проявлял умеренность в любой другой деятельности, не связанной непосредственно с подобными предопределенными действиями.
Так как все действия были предопределенными и обязательными, то человек знания должен был иметь трезвость суждения. Эта концепция подразумевала не обычный здравый смысл, но способность оценивать обстоятельства, связанные с какой бы то ни было необходимостью действовать. При такой оценке можно разумно пользоваться сведенными вместе всеми частями учения, имеющимися к моменту, в который должно было совершиться действие. Таким образом, по мере увеличения объема знаний руководство при оценке будет все время изменяться, однако всегда имеется убежденность в том, что любое обязательное действие, которое человек должен выполнить, будет фактически наиболее подходящим при заданных обстоятельствах.
В силу того что все действия являются предопределенными и обязательными, необходимость их выполнения означает невозможность введения тех или иных новшеств. Система передачи знания дона Хуана была настолько хорошо разработана, что ее невозможно было изменить каким бы то ни было образом.
Человек знания обладает ясностью мышления
Ясность мышления была тем фактором, который обеспечивал чувство ориентации. Тот факт, что все действия были предопределены, означает, что ориентация человека на получаемое знание является также предопределенной; и как следствие – ясность ума дает лишь направление развития. Она непрерывно подтверждает правильность выбранного курса при помощи следующих компонент представления:
1. Свободы выбирать путь.
2. Знания конкретной цели.
3. Гибкости ума.
Предполагалось, что человек имеет свободу выбора пути. Обладание свободой выбора не противоречит невозможности вносить изменения – эти два представления не противоречат друг другу и не взаимодействуют друг с другом.
Свобода выбора пути означает свободу выбора среди равных возможностей свершения действия, одинаково эффективных и практичных. Критерием для выбора является личное предпочтение той или иной возможности. Фактически свобода выбора пути определяет его направление развития в соответствии с личной склонностью.
Другой путь создания направления развития основывается на представлении, что каждое действие выполняется в рамках выбранного учения. Поэтому человеку знания необходима ясность ума для того, чтобы согласовывать свои собственные конкретные побуждения к действию со специфическими целями каждого действия.
Другим аспектом ясности ума была мысль о том, что человек знания для лучшего выполнения своих обязательных действий должен использовать все свои ресурсы, которые дало ему учение.
В этом заключается идея гибкости ума. Она создает направление развития, сообщая человеку чувство способности приспосабливаться и находчивость. Обязательность всех действий внушала бы человеку чувство жестокости или беспощадности, если бы не мысль, что человек знания должен обладать гибкостью.
Стать человеком знания можно лишь в результате напряженного труда
Человек знания должен иметь способность к напряженным усилиям или развить ее в себе в период тренировок. Дон Хуан говорил, что стать человеком знания можно лишь в результате тяжелого труда. Тяжелый труд означает способность:
1. Прикладывать предельное усилие.
2. Достигать эффективности.
3. Удовлетворять выдвигаемым требованиям.
На пути человека знания большим препятствием, несомненно, является невыполнение отдельных пунктов, и требуется совершенно особое усилие для того, чтобы справиться с обстоятельствами, при которых возникает необходимость совершенно исключительных действий. Если в качестве примера взять поведение дона Хуана, то на первый взгляд может показаться, что его драматическое усилие является лишь его личной склонностью к театральности. Однако его драматическое усилие было всегда чем-то большим, чем актерство, – это было скорее состояние глубокой убежденности. При помощи этих драматических усилий он придавал оттенок законченности всем выполняемым им действиям. Как следствие, его действия переносились в ситуацию, в которой одну из основных ролей играла смерть. Было очевидно, что смерть является объектом вполне реальной природы, с которым имел дело человек знания; тогда является логичным, что драматическое усилие, создаваемое убеждением, что смерть вездесуща, является чем-то большим, чем эффектный прием.
Усилие создает не только представление, но и необходимость действия. Усилие должно быть эффективным; оно должно обладать свойством быть правильно направленным, быть соответствующим.
Идея неминуемой смерти создает не только драматичность ситуации, но также создает убеждение, что каждое действие включает в себя борьбу за выживание, что произойдет гибель, уничтожение, если усилия человека не будут достаточно эффективными.
Усилие также связано с идеей вызова, то есть является актом проверки того, способен ли человек выполнить требуемое действие в строгих рамках изучаемого им учения.
Человек знания является воином
Существование человека знания является непрерывной борьбой, и представление о том, что он является воином, ведущим жизнь воина, дает человеку силы, чтобы достичь эмоциональной устойчивости. Идея человека-воина включает в себя четыре концепции:
1. Человек знания должен иметь уважение.
2. Он должен бояться.
3. Он всегда должен быть бдительным.
4. Он должен быть уверен в себе.
Поэтому быть воином является формой самодисциплины, которая подчеркивает личные достижения; и вместе с тем это является положением, в котором личные интересы сокращаются до минимума, так как в большинстве случаев личные интересы бывают несравнимы с силой, требуемой для выполнения какого-нибудь предопределенного акта.
Человек знания в своей роли должен по-разному относиться к различным ситуациям; он должен уважать все, связанное с его знанием, чтобы все расположить в разумном порядке. Иметь уважение – это все равно что оценивать свои скромные силы перед лицом Неведомого.
Если человек остается в рамках этой мысли, тогда идея уважения логически распространяется и на него самого, потому что человек так же непостижим, как и само Неведомое. Подобное понимание чувства уважения преобразовывает изучение этого особого знания, которое в противном случае могло бы показаться абсурдным, в очень рациональную альтернативу.
Другим условием жизни воина является необходимость испытать и тщательно оценить чувство страха. Идеально, чтобы человек продолжал бы начатые действия, несмотря на страх.
Страх должен быть преодолен, и в жизни человека знания наступает время, когда страх оказывается преодоленным, но сначала он должен оценить это ощущение. Дон Хуан утверждает, что человек может победить страх, только повернувшись к нему лицом к лицу.
В качестве воина человек знания должен быть всегда бдителен. Человек на войне должен быть всегда настороженным, чтобы обращать внимание на большинство факторов, связанных с двумя неотъемлемыми аспектами знания:
1. Осознание намерения.
2. Осознание ожидаемого движения.
Осознавать намерение – это значит обращать внимание на факторы, входящие в соотношение между особыми причинами для какого-нибудь обязательного действия.
Так как все обязательные действия имеют определенные причины, то человек знания должен быть начеку; это означает, что он должен уметь всегда согласовывать определенные причины каждого обязательного действия с определенной причиной, которую он держит в уме и которая побуждает его действовать.
Человек знания, осознавая это отношение, становится способным понять, что представляет собой ожидаемое движение.
То, что я назвал здесь «осознанием ожидаемого движения», относится к тому факту, что человек всегда способен обнаружить важные переменные, содержащиеся в отношении между особыми причинами для каждого действия и личными особыми поводами для того, чтобы действовать. Предполагается, что человек, осознающий ожидаемое движение, может обнаружить самые незначительные перемены. Это тонкое осознание перемен приписывается узнаванию и интерпретации знаков и других неординарных явлений.
Последним аспектом идеи поведения воина была необходимость в уверенности в себе, то есть уверенности в том, что особые цели действия, которые человек мог решить выполнить, были лишь вероятной альтернативой для его личных мотивов действия. Без уверенности в себе человек не будет способен выполнить один из наиболее важных аспектов учения: способность считать знание Силой.
Становиться человеком знания – непрекращающийся процесс
Быть человеком знания не является каким-то постоянным свойством. Никогда нет уверенности, что при прохождении определенных шагов изучаемого учения ученик станет человеком знания.
Считается, что эти шаги должны только показать, как стать человеком знания. Поэтому цель – стать человеком знания – может и не быть полностью достигнута; скорее это является непрекращающимся процессом, включающим:
1. Идею, что человек должен возобновлять попытку стать человеком знания.
2. Идею о собственном непостоянстве.
3. Идею, что человек должен следовать пути с сердцем.
Постоянное возобновление попытки сделаться человеком знания выражено в теме четырех символических врагов, встречающихся на пути учения: страхе, ясности, силе и старости.
Возобновление попытки подразумевает достижение и утверждение контроля над собой. Настоящий человек знания должен последовательно побеждать каждого из этих четырех врагов до самого конца своей жизни, чтобы всегда участвовать в процессе становления человеком знания. Однако, несмотря на честное возобновление попыток, шансы неизбежно бывают не в пользу человека; он сдается своему последнему символическому врагу. В этом заключается идея непостоянства.
Компенсация негативности человеческого непостоянства является смыслом указания на то, что человек должен следовать пути с сердцем. Путь с сердцем является метафорическим способом выразить то, что, даже не будучи постоянным, человек должен идти избранным путем и находить удовлетворение в самом процессе выбора наиболее приемлемой альтернативы и полностью себя с ней идентифицировать.
Дон Хуан выразил сущность своего знания метафорически таким образом, что для него важно было найти путь с сердцем и затем следовать по нему, подразумевая под этим, что слияние с приемлемой альтернативой было для него достаточным. Само по себе путешествие было достаточным, поскольку любая надежда достичь какого-то перманентного состояния за пределами его знания выходила за рамки его учения.
ВТОРАЯ ЕДИНИЦА: ЧЕЛОВЕК ЗНАНИЯ ИМЕЕТ СОЮЗНИКА
Идея, что человек знания имеет союзника, была самой важной из семи компонент, поскольку только для нее одной было необходимо объяснение того, что представляет собой человек знания. В классификационной схеме дона Хуана человек знания имеет союзника, а обычный человек не имеет, и то, что он имеет союзника, отличает его от обычного человека. Дон Хуан описывал союзника как «силу, способную перенести человека за пределы самого себя». Это значит, что союзник является силой, позволяющей человеку выйти за пределы обычной реальности.
Следовательно, иметь союзника означает иметь силу; и факт, что человек знания имеет союзника, сам по себе свидетельствовал о том, что оперативная цель учения достигнута.
Так как эта цель заключалась в том, чтобы показать, как стать человеком знания, и поскольку человек знания был тем, кто имеет союзника, то другой путь описания оперативной цели учения дона Хуана заключается в том, чтобы показать, что оно также учит, как получить союзника. Концепция «человека знания» как философская структура мага имеет смысл для любого, кто хотел жить в пределах этой структуры, только в той мере, в какой он имел союзника.
Я отнес эту последнюю компоненту темы человека знания ко второй главной структурной единице из-за связанной с ней необходимости объяснить, чем является человек знания.
В учении дона Хуана имелись два союзника. Первый содержался в растениях дурмана. Дон Хуан называл этого союзника испанским названием растения – «трава дьявола». По его мнению, образцы дурмана содержали союзника. Каждый маг должен был сам вырастить на небольшом участке растения, которые он называл своими собственными – не только в том смысле, что растения были его частной собственностью, но и в том, что они лично идентифицировались с ним.
Собственные растения дона Хуана относились к виду Datura inoxia.
Однако, по-видимому, не было корреляции между этим фактом и различием, могущим существовать между двумя видами дурмана, доступными ему.
Второй союзник содержался в грибе, который, по моему определению, принадлежал к роду псилоцибе – возможно, это был Psilocybe mexicana, но только ориентировочно, поскольку я не мог взять с собой образец для лабораторного анализа.
Дон Хуан называл этого союзника «умито» (маленький дымок), утверждая, что союзник аналогичен дыму или курительной смеси, которую он приготовлял с грибом. Дым он рассматривал как настоящего хранителя, однако указывал, что Сила связана лишь с одним видом псилоцибе, – поэтому нужно было обращать особое внимание при сборе, чтобы не перепутать его с десятком видов того же семейства, растущих в тех же местах.
Союзник как существенная концепция включает следующие идеи и их разветвления:
1. Союзник не имеет формы.
2. Союзник воспринимается как качество.
3. Союзника можно приручить.
4. Союзник имеет закон.
Союзник не имеет формы
Предполагается, что союзник является сущностью, существующей вне и независимо от человека. Однако, являясь отдельной сущностью, союзник считается бесформенным. Я установил «бесформенность» как условие, которое противоположно «обладанию определенной формой», – это различие делается с учетом того, что в дальнейшем будут встречаться другие силы, похожие на союзника, но которые имеют определенно воспринимаемую форму. Условие бесформенности союзника означает, что он не имеет ни определенной, ни смутно очерченной, ни даже едва распознаваемой формы, и это условие подразумевает, что союзник никогда не бывает видим.
Союзник воспринимается как качество
Следствием бесформенности союзника является другое условие, выражающее ту идею, что союзник воспринимается только по воздействию на чувства. Это означает, что, поскольку союзник не имеет формы, его присутствие обнаруживается только по влиянию, оказываемому им на мага. Дон Хуан классифицирует эти влияния как имеющие антропоморфные качества. Он описывает союзника как обладающего человеческим характером, подразумевая таким образом, что каждый маг имеет возможность выбрать себе наиболее подходящего союзника, согласовывая свой собственный характер с присущими союзнику антропоморфными чертами.
Два союзника, входящие в учение, по описанию дона Хуана, имеют ряд противоположных качеств.
Дон Хуан указывал, что союзник, содержащийся в Datura inoxia, имеет два качества: он женоподобен и дает избыточную силу. Он считает, что эти два качества совершенно нежелательны. Его утверждения по этому вопросу весьма определенны, но в то же время он указывает, что его оценка определяется чисто личным подходом. Наиболее важной чертой было, несомненно, то, что дон Хуан называл женоподобной натурой. Тот факт, что он характеризуется как женоподобный, отнюдь не означает, что этот союзник обладает женской силой. По-видимому, эта аналогия с женщиной является всего лишь метафорическим приемом, применяемым доном Хуаном для описания того, что он рассматривает как неприятные проявления союзника. Кроме того, женский род испанского слова «трава» мог также способствовать этой аналогии с женским существом. Во всяком случае олицетворение этого союзника в виде женоподобной силы придает ему следующие антропоморфные качества:
1. Он обладает собственнической натурой.
2. Он неистов.
3. Он непредсказуем.
4. Он оказывает вредное действие.
Дон Хуан считал, что союзник имеет способность поработить человека, который становится его последователем; он объяснял эту способность как свойство быть собственником, которое он считал свойственным женскому характеру. Союзник завладевает своими последователями, вкладывая в них силу и создавая этим чувство зависимости и сообщая им физическую силу и хорошее самочувствие.
Этот союзник считается также неистовым. Его женоподобное неистовство выражалось в принуждении своих последователей к разрушительным действиям с применением грубой силы, и это своеобразное свойство делает этого союзника более подходящим для людей пылкого характера, стремящихся в неистовстве найти путь к личному могуществу.
Другой женоподобной чертой была непредсказуемость. Для дона Хуана это означало, что действия союзника никогда не были последовательными; наоборот, они сумбурно изменялись и не было никакой возможности предугадать их. Непоследовательность союзника компенсировалась скрупулезной и продуманной заботой мага о каждой мелочи в обращении с ними. Любой неблагоприятный и неожиданный оборот, возникающий из-за допущенной ошибки в обращении, объяснялся следствием женоподобной непредсказуемости поведения союзника. Из-за своего собственничества, неистовства и непредсказуемости этот союзник считается оказывающим вредное влияние на характер своих последователей. Дон Хуан считал, что союзник преднамеренно стремится передать свой женоподобный характер и эти его усилия действительно увенчиваются успехом.
Но наряду со своей женоподобной натурой этот союзник обладает и другой чертой, которая также рассматривается как качество: он является подателем избыточной силы. Дон Хуан выразительно подчеркивает это обстоятельство и считает, что, как великолепный податель силы, он не сравним ни с чем. Это означает, что он дает своим последователям физическую силу, смелость и отвагу для выполнения самых необычных действий. Однако, по мнению дона Хуана, такая непомерная сила является излишней. Он утверждал, что по крайней мере ему такая сила больше не нужна. Тем не менее он считал это сильным побудительным мотивом для будущего человека знания, если последний имеет природную склонность к приобретению силы.
С другой стороны, по глубокому убеждению дона Хуана, союзник, содержащийся в Psilocybe mexicana, имеет в высшей степени подходящие и неоценимые свойства:
1. Он мужественный.
2. Он вызывает экстаз.
Дон Хуан рассматривает этого союзника как противоположность тому, который содержится в растениях дурмана. Он считал его главным образом мужественным. Его поведение определялось его мужскими свойствами, аналогично тому, как у союзника из дурмана – его женскими свойствами.
Хотя это не было мужской силой, однако дон Хуан описывал ее проявление через то, что он рассматривал как мужское поведение.
Здесь мужской род испанского слова «умито« (дымок) также мог навести на аналогию с мужской силой.
Антропоморфные свойства этого союзника, которые, по мнению дона Хуана, свойственны мужчине, были:
1. Он бесстрастен.
2. Он спокоен.
3. Он предсказуем.
4. Он оказывает благотворное воздействие.
Представление дона Хуана о бесстрастной натуре союзника выражалось в убеждении, что он был честным, он никогда не требовал экстравагантных действий от своих последователей. Он никогда не порабощал людей, потому что никогда не давал им легкой силы. Наоборот, умито был твердым, но справедливым со своими последователями.
Тот факт, что союзник не вызывал явно неистового поведения, позволял считать его спокойным.
Он также был предсказуем. Дон Хуан утверждал, что его воздействие на всех его последователей и при всех повторных опытах всегда бывает одинаковым. Другими словами, его воздействие либо не изменяется, либо же, даже изменившись, настолько сохраняет свой прежний характер, что его можно продолжать считать одним и тем же.
Будучи бесстрастным, спокойным и предсказуемым, этот союзник, как полагают, имеет еще другую мужскую черту: он оказывает благотворное влияние на характер своих последователей – мужской характер. Мужской характер умито, как считается, создает в них очень редкое состояние эмоциональной стабильности. Дон Хуан считал, что под руководством союзника человек сможет успокоить сердце и достичь уравновешенности.
Результатом всех мужских свойств этого союзника является способность вызывать экстаз. Эта другая сторона его натуры рассматривается также как качество. Считалось, что умито мог освобождать тела своих последователей от ощущений, позволяя им таким путем выполнять очень специальные формы действий, связанных с бестелесностью. Союзник, содержащийся в псилоцибе, считался идеально подходящим для людей, предрасположенных к созерцанию.
Союзника можно приручить
Мысль о том, что союзник приручаем, означает то, что он дает возможность быть использованным как сила. Дон Хуан выражал это как внутренне присущую способность быть использованным. После того как маг укротил союзника, считается, что он приобрел власть над его особой силой, что означает, что он может манипулировать ею по собственному желанию. Способность союзника быть приручаемым противоположна неспособности к этому других сил, которые подобны союзнику во всем, за исключением того, что они не поддаются управлению.
Управление союзником имеет два аспекта:
1. Союзник как средство передвижения.
2. Союзник как помощник.
Союзник является средством передвижения в том смысле, что он служит для переноса мага в область необычной реальности. Насколько я знаю, оба союзника служили средством передвижения, хотя действие каждого из них имело совершенно различное значение.
Совершенно нежелательные качества союзника, содержащегося в растениях дурмана – особенно его свойство непредсказуемости – превращают его в опасный, неуправляемый инструмент. Ритуал является единственной возможной защитой против его неустойчивости, но он никогда не бывает достаточен для того, чтобы обеспечить стабильность этого союзника. Колдун, пользующийся этим союзником как средством передвижения, должен ожидать благоприятных знаков, прежде чем отправиться в путь.
С другой стороны, союзник, содержащийся в Psilocybe mexicana, считается спокойным и предсказуемым инструментом вследствие своих прекрасных качеств. Из-за его предсказуемости маг, использующий этого союзника, может и не выполнять какого-то предварительного ритуала.
Другой аспект управления союзником выражен в представлении, что союзник является помощником. Быть помощником означает, что союзник, выполнив роль инструмента и средства передвижения для мага, снова используется в качестве помощника или путеводителя, чтобы помочь магу в осуществлении любой из целей, из-за которых нужен был этот переход в область необычной реальности. По своим способностям в качестве помощников союзники имеют различные уникальные качества. Сложность и применимость этих свойств возрастает по мере продвижения человека по пути учения. Но в основном союзник, содержащийся в Psilocybe мехiсаnа, считается совершенно особым помощником. Дон Хуан считал, что он не сравним ни с чем в качестве помощника, что определяется, по его мнению, всеми его ценными качествами.
ТРЕТЬЯ ЕДИНИЦА: СОЮЗНИК ИМЕЕТ ЗАКОН
Среди компонент понятия «союзник» идея, что союзник имеет закон, совершенно необходима для объяснения того, чем является союзник.
Из-за этой необходимости я включил это в качестве третьей единицы в структурную схему.
Закон в учении дона Хуана был жесткой организующей концепцией, регулирующей все действия, которые должны выполняться во время процесса общения с союзником. Закон устно передается от учителя к ученику в процессе их общения, желательно без изменений.
Таким образом, закон является более чем сводом правил; он является скорее рядом предначертаний относительно поведения, которого следует придерживаться в процессе общения с союзником.
Несомненно, многие элементы должны были соответствовать данному доном Хуаном определению союзника как «силы, способной перенести человека за пределы самого себя». Любой, кто примет это определение, естественно сможет понять, что все, что обладает такой способностью, может быть союзником. И тогда логично будет полагать, что даже телесное состояние, вызываемое голодом, болезнью и т. п., может быть союзником, потому что они могут иметь способность перенести человека за пределы сферы обычной реальности. Но идея, что союзник имеет закон, исключает все эти возможности. Союзник является силой, имеющей закон. Все другие возможности не могут считаться союзником, потому что они не имеют закона.
В качестве концепции закон включает в себя следующие идеи и их различные компоненты:
1. Закон несгибаем.
2. Закон неизменен.
3. Закон утверждается в обычной реальности.
4. Закон утверждается в необычной реальности.
5. Закон утверждается путем особого соглашения.
Закон несгибаем
Контуры деятельности, образующей основу закона, представляли необходимые шаги, которым каждый должен следовать для того, чтобы достичь цели учения. Это обязательное свойство закона заложено в идее о его несгибаемости. Несгибаемость закона тесно связана с идеей действенности. Предельное напряжение создает непрерывную борьбу за выживание, и при таких условиях только наиболее эффективное действие, которое может выполнить человек, обеспечит ему выживание. Поскольку индивидуальные программы не разрешаются, то закон предписывает действия, образующие единственную альтернативу для выживания. Поэтому закон должен быть несгибаем. Он должен требовать неуклонного подчинения своему диктату.
Однако подчинение закону не является абсолютным; в процессе обучения я отметил один случай, когда его несгибаемость была нарушена. Дон Хуан объяснил этот случай отклонения как особую милость, обусловленную непосредственным вмешательством союзника. При этом случае, возникшем вследствие моей непреднамеренной ошибки в обращении с союзником, содержащимся в растении дурмана, закон был нарушен. Дон Хуан вывел из этого факта заключение, что союзник имеет способность непосредственно вмешаться и поддержать вредное и обычно фатальное воздействие, возникающее из-за неподчинения закону.
Такое проявление гибкости всегда считалось результатом особой близости между союзником и его последователем.
Закон неизменен
Здесь делалось предложение, что все возможные методы обращения с союзником уже используются. Теоретически закон является неизменным и нет возможности что-нибудь добавить к нему. Идея о неизменности природы закона связана также с концепцией действенности. Так как закон предписывает единственную эффективную альтернативу для выживания человека, то любая попытка изменить его или переменить его выполнение путем включения нововведений рассматривалась не только как нечто излишнее, но даже как смертельное. Человек имел возможность только добавить что-нибудь, связанное со знанием закона, или под руководством учителя, или под руководством самого союзника. Последнее рассматривалось как пример прямого приобретения знания, а не как добавление к содержанию закона.
Закон утверждается в обычной реальности
Под утверждением закона понимается акт проверки его, акт аттестации его справедливости, выполняемый прагматически, опытным путем. Так как закон имеет дело с ситуациями и при обычной реальности, и при необычной, то его утверждение производится в обеих областях.
Ситуации обычной реальности, с которыми имеет дело закон, являются в высшей степени необыкновенными ситуациями, но, невзирая на их необыкновенность, закон утверждается в обычной реальности. Из-за этого они выходят за рамки этой работы и должны явиться предметом рассмотрения другой работы. Эта часть закона имеет дело с деталями процедуры, применяемой при распознавании, собирании, смешивании, приготовлении и наблюдении над растениями силы, в которых содержится союзник, деталями других процедур, связанных с применением таких растений силы, а также с рядом аналогичных вопросов.
Закон утверждается в необычной реальности
Закон также утверждается в необычной реальности и утверждение производится таким же прагматическим экспериментальным способом проверки применимости, как это делается при ситуациях в обычной реальности. Идея прагматического утверждения включает в себя две концепции:
1. Встречи с союзником, которые я назвал состояниями необычной реальности.
2. Особые цели закона.
Состояние необычной реальности
Оба растения, в которых содержатся союзники, если их применять в соответствии с подходящими законами союзника, создают состояния особого восприятия, которые дон Хуан определял как встречи с союзником. Он особенно подчеркивал, что человек должен встречаться с союзником по возможности чаще для того, чтобы проверить закон прагматическим, экспериментальным способом. Предполагалось, что часть закона, которая могла быть проверена, непосредственно зависит от того, сколько раз человек встретится с союзником.
Метод осуществления встречи с союзником заключается исключительно в правильном применении растения, в котором содержится союзник. Однако дон Хуан намекал, что на определенных продвинутых этапах учения встречи могут происходить и без применения растения: короче говоря, они могут устанавливаться лишь единым волевым актом. Я назвал встречи с союзником «состоянием необычной реальности». Я выбрал термин «необычная реальность» потому, что он согласуется с утверждением дона Хуана о том, что такие встречи происходят в континууме реальности, лишь слегка отличной от реальности повседневной жизни. Следовательно, необычная реальность имеет особые черты, которые могут быть выражены, вероятно, одинаковым образом каждым человеком. Дон Хуан никогда не описывал эти черты определенным способом, но его сдержанность в этом вопросе, казалось, была связана с представлением, что каждый человек должен подходить к знанию как к своему личному делу.
Следующие категории, которые я рассматриваю как характерные черты необычной реальности, были выведены из моего личного опыта. Однако, несмотря на их, казалось бы, идиосинкразическое происхождение, они были усилены и развиты доном Хуаном на основе его учения. Он проводил свое учение так, как будто эти характеристики были присущи необычной реальности:
1. Необычная реальность может быть использована.
2. Необычная реальность имеет составляющие элементы.
Первая характеристика – то, что необычная реальность может быть использована, – подразумевает, что она пригодна для настоящей работы. Дон Хуан неоднократно объяснял, что основной направленностью его учения является достижение практических результатов, и такое достижение связано как с обычной, так и с необычной реальностью. Он утверждал, что в его знании имелись пути для того, чтобы заставить работать необычную реальность таким же образом, как и обычную. Соответственно этому утверждению, состояния, индуцируемые союзником, создаются с обдуманным намерением быть использованными.
Для этого особого случая объяснение дона Хуана заключалось в том, что встречи с союзниками были направлены на изучение их секретов, и это объяснение служило твердым руководством для отбрасывания всех других личных мотивов, которые могут побуждать человека искать состояния необычной реальности.
Другой характеристикой необычной реальности является то, что она имеет составляющие элементы. Этими элементами были предметы, действия и события, которые человек воспринимает, по-видимому, органами чувств как содержание состояния необычной реальности.
Полная картина необычной реальности складывается из элементов, которые обладают качествами как обычной реальности, так и качествами сновидения, не совпадая, однако, ни с одним из них. Согласно моему личному мнению, составляющие элементы необычной реальности имеют три уникальные характеристики:
1. Стабильность.
2. Необычность.
3. Отсутствие обычного соглашения.
Эти качества выделяют как отдельные единицы, обладающие бесспорной индивидуальностью.
Составляющие элементы необычной реальности обладают стабильностью в том смысле, что они являются постоянными. В этом отношении они подобны составляющим элементам обычной реальности, поскольку они не смещаются и не исчезают, как это могло бы случиться с составляющими элементами обычных сновидений. Создается впечатление, что каждая деталь, образующая составляющий элемент необычной реальности, имеет свою собственную конкретность, и, как я заметил, эта конкретность была очень стабильной.
Стабильность была настолько сильно выражена, что это позволило мне установить следующий критерий: в необычной реальности человек всегда имеет возможность остановиться, чтобы рассмотреть любые составляющие элементы в течение сколь угодно длительного времени. Применение этого критерия позволило мне отделить состояния необычной реальности, используемые доном Хуаном, от других состояний своеобразной перцепции, которые могут возникать в необычной реальности, но которые не подходят под этот критерий.
Второе особое свойство составляющих элементов необычной реальности – их необычность – означает то, что каждая деталь составляющих элементов является единственной и индивидуальной, как будто каждая деталь изолирована от всех других или как будто в каждый данный момент показывается всего лишь одна деталь. Необычность составляющих элементов создает, вероятно, у всех одно стремление: неуклонную необходимость, стремление соединить все детали в одну полную картину, полную композицию. Дон Хуан, очевидно, знал об этом стремлении и использовал его при каждом удобном случае.
Третьим уникальным свойством составляющих элементов – и к тому же наиболее эффективным – было отсутствие для них обычного соглашения. Человек замечал составляющие элементы, будучи в состоянии полного одиночества, которое больше всего походило на одиночество человека, наблюдающего незнакомую для него сцену в обычной реальности, чем одиночество сновидения. Так как стабильность составляющих элементов необычной реальности позволяет человеку как бы остановиться и рассматривать некоторые из них как угодно долго, то создается впечатление, что они как будто являются элементами повседневной жизни.
Однако разница между составляющими элементами в этих двух состояниях реальности заключается в их способности к обычному соглашению. Под обычным соглашением я понимаю явно выраженное или подразумеваемое соглашение относительно составляющих элементов повседневной жизни, которое люди устанавливают между собой различными способами. Для составляющих элементов необычной реальности обычное соглашение было недостижимо. В этом отношении необычная реальность была ближе к состоянию сновидения, чем к обычной реальности. И тем не менее из-за их уникальных свойств – стабильности и необычности – составляющие элементы необычной реальности имеют неоспоримое свойство быть реальными, что подкрепляет необходимость утверждения их существования в терминах соглашения.
Особые цели закона
Другая компонента концепции о том, что закон был подтвержден в необычной реальности, заключалась в представлении, что закон имеет особую цель. Этой целью было достижение практической цели путем использования союзника. По смыслу учения дона Хуана предполагалось, что закон изучается посредством утверждения его в обычной и необычной реальности. Убедительной стороной учения, однако, было подтверждение закона в состояниях необычной реальности. То, что утверждалось действиями и элементами, воспринимаемыми в необычной реальности, и было особой целью закона. Эта особая цель связана с силой союзника, то есть с использованием союзника сначала как средства передвижения, а затем как помощника. Но дон Хуан всегда рассматривал любой пример особой цели закона как единый элемент, перекрывающий обе эти области. Ввиду того, что особая цель относится к использованию силы союзника, то она связана с неизбежным дополнением в виде техники манипулирования.
Техника манипулирования представляет собой действующую процедуру, действующие операции, предпринимаемые в каждом случае использования силы союзника. Представление о том, что союзник может быть использован, подтверждает его полезность в достижении прагматических целей, и техника манипулирования представляет собой процедуры, которые делают союзника полезным.
Особая цель и техника манипулирования образуют единое целое, которое маг должен знать совершенно точно, чтобы с пользой управлять союзником.
Учение дона Хуана включало следующие особые цели двух законов союзников. Я расположил их здесь в том же порядке, в котором он меня с ними познакомил.
Первая особая цель, которая проверялась в необычной реальности, была испытанием союзника, содержащегося в растениях дурмана.
Техника манипулирования в этом случае заключалась в том, чтобы проглотить снадобье, приготовленное из части корня растения.
Проглатывание снадобья создавало поверхностное состояние необычной реальности, которое дон Хуан применял для того, чтобы испытать, имею ли я, будучи перспективным учеником, сродство с союзником, содержащимся в этом растении, или нет. Предполагалось, что это снадобье должно вызвать либо ощущение неописуемо хорошего состояния, или чувство сильного беспокойства; оба эти состояния, по мнению дона Хуана, являлись признаками наличия или отсутствия сродства.
Второй особой целью было прорицание. Оно было также частью закона союзника, содержащегося в дурмане.
Дон Хуан считал, что прорицание является формой особого движения, при допущении, что маг переносится союзником в особое место необычной реальности, в котором он может предугадывать события, не известные ему при других обстоятельствах.
Техника манипулирования при второй особой цели заключалась в процедуре проглатывания-поглощения. Снадобье, приготовленное из корня datura, проглатывалось, а мазь, изготовленная из семян, втиралась в затылочную и лобную части головы. Я применил термин «проглатывание-поглощение» потому, что к проглатыванию может добавляться поглощение кожей при создании состояния необычной реальности – или же к поглощению кожей может добавляться проглатывание.
Эта техника манипулирования требует применения, кроме растения datura, еще других элементов, в этом примере – двух ящериц.
Предполагается, что они служат магу как инструменты движения, имея в виду своеобразное восприятие при пребывании в особой сфере, в которой человек способен слышать разговор ящерицы и затем визуализировать сказанное. Дон Хуан объяснял такие явления как ответы ящериц на вопросы, задаваемые им в целях прорицания.
Третьей особой целью закона применительно к союзнику, содержащемуся в растении дурмана, была другая форма движения – телесный полет. Как объяснял дон Хуан, маг, применяющий этого союзника, мог перелетать телесно громадные расстояния. Телесный полет был способностью мага передвигаться через необычную реальность – и затем по желанию возвращаться в обычную реальность.
Манипуляционная техника этой третьей особой цели заключалась также в процессе проглатывания-поглощения. Снадобье, приготовленное из корня растения дурмана, проглатывалось, а мазь, сделанная из семян дурмана, втиралась в подошвы ступней, на внутренние стороны обеих ног и в половые органы.
Третья особая цель не утверждалась в полном объеме. Дон Хуан считал, что он раскрыл другие аспекты манипуляционной техники, которые позволят магу получить чувство направления в полете.
Четвертой особой целью закона было испытание союзника, содержащегося в Psilocybe mexicana. Испытание было направлено на выяснение того, имеется или не имеется у данного человека близость с союзником, а скорее оно было первой встречей с союзником или первой пробой союзника.
Манипуляционная техника для четвертой особой цели использовала курительную смесь, приготовленную из сухого гриба, смешанного в различных пропорциях с другими растениями, из которых ни одно не обладало галлюциногенными свойствами. Закон делает упор на акте вдыхания дыма от смеси.
Учитель при этом применяет слово «умито» (дымок), обращаясь к содержащемуся в нем союзнику. Но я назвал этот процесс «глотание-вдыхание», потому что это была комбинация сначала глотания, а потом вдыхания. Грибы благодаря своей мягкости обращались в очень тонкую пыль при высыхании, и ее было довольно трудно зажечь.
Другие ингредиенты становились после высыхания клочками. Эти клочки обращались в пепел в чашке трубки, в то время как пыль от гриба, которую было не так-то легко поджечь, втягивалась в рот и проглатывалась. Естественно, что количество проглатываемых сушеных грибов было больше количества клочьев, сжигаемых и вдыхаемых.
Эффекты первого состояния необычной реальности, вызываемого Psilocybe mexicana, дали повод дону Хуану кратко рассмотреть пятую особую цель закона. Она была связана с движением – движением при помощи союзника, содержащегося в Psilocybe mexicana, в неодушевленные объекты или через них, а также в одушевленные существа или через них.
Полная манипуляционная техника могла включать в себя гипнотическое внушение наряду с процессом глотания-вдыхания. Из-за того что дон Хуан лишь вкратце обрисовал эту особую цель, которая в дальнейшем не проверялась, я не смог правильно оценить некоторые из ее аспектов.
Шестая особая цель закона, проверяемая в необычной реальности, также связана с союзником, содержащимся в Psilocybe mexicana.
Она имеет дело с другими аспектами движения – движения с помощью принятия другой формы. Этот аспект движения подвергался наиболее тщательной проверке. Дон Хуан утверждал, что для того, чтобы овладеть им, нужна усердная практика. Он считал, что союзник, содержащийся в Psilocybe mexicana, имеет присущую ему способность вызывать исчезновение тела мага; поэтому идея о принятии другой формы была логической возможностью для осуществления движения при условиях бестелесности. Другой логической возможностью для осуществления движения было, конечно, движение через объекты и живые существа, которое дон Хуан рассматривал вкратце.
Манипуляционная техника шестой особой цели закона включала не только глотание-вдыхание, но также, по всем признакам, гипнотическое внушение. Дон Хуан применял такое внушение во время переходных стадий в необычную реальность и в течение начальных периодов состояния необычной реальности. Он отмечал, по-видимому, гипнотический процесс как вводимый им лично элемент, заметив, что в то время он еще не познакомил меня со всей манипуляционной техникой.
Принятие другой формы не означало, что маг под влиянием момента мог по желанию выбрать любую форму. Напротив, требовалась чрезвычайно длительная тренировка для того, чтобы достигнуть заранее намеченной формы. В качестве такой преднамеренной формы дон Хуан предпочитал форму вороны, акцентируя эту форму в своем учении. При этом он объяснял, что ворона является его личным выбором и что может быть еще бесконечное множество возможных преднамеренных форм.
ЧЕТВЕРТАЯ ЕДИНИЦА: ЗАКОН УСТАНАВЛИВАЕТСЯ ОСОБЫМ СОГЛАШЕНИЕМ
Среди компонент концепций, образующих закон, была одна, совершенно необходимая для объяснения закона, и это было утверждение о том, что закон устанавливается особым соглашением. Все другие компоненты концепции были сами по себе недостаточны для объяснения значения закона.
Дон Хуан очень отчетливо объяснил, что союзник не оказывает милость магу, но маг узнает, как нужно обращаться с союзником посредством выполнения его закона. Полный процесс обучения включает проверку закона в необычной реальности так же, как и в обычной реальности. Однако решающим пунктом в учении дона Хуана было установление закона прагматическим и экспериментальным способом за счет анализа тех восприятий, которые человек воспринимает как составляющие элементы необычной реальности. Но эти составляющие элементы не подчинялись обычному соглашению, и если человек не способен получить подтверждение их существования, тогда их воспринимаемая реальность будет всего лишь иллюзией. Когда человек освоится с необычной реальностью, все, что он воспримет, из-за его уединенности должно будет иметь идиосинкратический характер.
Одиночество и идиосинкразия является следствием принятого факта, что никакой человек не может достичь утверждения на основе своего восприятия.
Этому вопросу дон Хуан приписывал наиболее важное значение в своем учении: он дал особую согласованность действиям и элементам, которые я воспринял в необычной реальности и которые считались подтверждающими закон. В учении дона Хуана специальное соглашение означает молчаливую или подразумеваемую согласованность составляющих элементов в необычной реальности, которую он в качестве учителя открыл мне как ученику его знания.
Это особое соглашение ни в коей мере не было ложным или поддельным, таким, какое могут сообщить один другому два человека при описании составляющих элементов своих индивидуальных сновидений. Особое соглашение, даваемое доном Хуаном, было систематичным, и для его создания ему мог понадобиться весь объем его знания. С приобретением систематической согласованности действия и элементы, воспринимаемые в необычной реальности, становились согласованно реальными, что означает, по классификационной схеме дона Хуана, что закон союзника утвержден.
Закон тогда имеет значение концепции, когда он подчиняется особому соглашению, поскольку без особого соглашения относительно его утверждения закон будет чисто идиосинкратической конструкцией.
Из-за необходимости объяснения закона я сделал предположение, что закон утверждается особым соглашением, четвертой единицей этой структурной схемы. Эта единица, из-за того что в основном она была взаимодействием между двумя индивидуумами, составлялась из:
1. Бенефактора, или гида в сообщаемое знание, агента, обеспечивающего особое соглашение.
2. Ученика, или субъекта, для которого обеспечивается особое соглашение.
Провал или успех в достижении оперативной цели учения опирается на эту единицу. Поэтому особое соглашение было ненадежной кульминацией следующего процесса: маг имеет отличительную черту – обладание союзником, которая отличает его от обыкновенного человека. Союзник – это сила, особым свойством которой является обладание законом. И единственной характеристикой закона является то, что он утверждается в необычной реальности особым соглашением.
БЕНЕФАКТОР
Бенефактор является представителем, без которого утверждение правила не было бы возможным. Чтобы обеспечить особое соглашение, он выполняет две задачи:
1. Подготавливает обоснования для особого соглашения по утверждению правила.
2. Проводит особое соглашение.
Подготовка особого соглашения
Первой задачей бенефактора является установить основу, необходимую для создания особого соглашения для утверждения правила.
Будучи моим учителем, дон Хуан заставил меня:
1. Испытать другие состояния необычной реальности, которые, как он объяснил, совершенно не связаны с состояниями, предназначенными для утверждения закона союзника.
2. Испытать вместе с ним определенные состояния обычной реальности, которые он, по-видимому, создавал сам.
3. Детально повторить каждый эксперимент.
Задача дона Хуана по подготовке особого соглашения заключалась в усилении и укреплении утверждения правила, придавая особую согласованность составляющим элементам этих новых состояний необычной реальности и составляющим элементам особых состояний обычной реальности.
Другие состояния необычной реальности, которые дон Хуан заставил меня испытать, возникали при проглатывании кактуса Lophophora williamsii, также известном под названием «пейот».
Обычно верхняя часть кактуса срезается и сохраняется до тех пор, пока не высохнет, и тогда ее разжевывают и глотают, но при особых обстоятельствах эту верхушку проглатывают, пока она еще свежая. Однако глотание не является единственным способом испытать состояние необычной реальности при помощи пейота. Дон Хуан полагал, что спонтанные состояния необычной реальности возникают при уникальных условиях, и причислял их к дарам, получаемым от Силы, заключенной в растении.
Необычная реальность, создаваемая пейотом, имеет три характерные черты:
1. Считается, что она создается существом, называемым Мескалито.
2. Она может быть использована.
3. Она имеет составляющие элементы.
Мескалито рассматривался как единственная сила, подобная союзнику в том смысле, что он позволял человеку переходить за пределы обычной реальности, но в то же время совершенно отличался от союзника. Подобно союзнику, Мескалито пребывал в определенном растении, кактусе Lophophora williamsii.
Но в отличие от союзника, который всего лишь заключался в растении, Мескалито и растение, в котором он находился, составляли нечто единое. Растение было центром открытого выражения уважения, реципиентом глубокого почтения. Дон Хуан твердо верил, что при определенных условиях, таких как состояние глубокого почтения по отношению к Мескалито, простой факт нахождения вблизи кактуса вызовет состояние необычной реальности.
Но Мескалито не имел закона, и поэтому он не был союзником, даже несмотря на то, что он мог перенести человека за пределы обычной реальности. То, что Мескалито не имел закона, не только препятствовало использованию его подобно союзнику — ибо при отсутствии закона им нельзя управлять, – но также делало его силой, в корне отличной от союзника.
Прямым следствием того, что Мескалито не имел закона, была возможность для любого человека применить его без необходимости прохождения длительного периода ученичества или применения манипуляционной техники, как в случае с союзником. И из-за того, что он был доступен без всякой подготовки, Мескалито называли защитником. Быть защитником означает, что он достижим для любого.
Однако в качестве защитника Мескалито был достижим не для каждого человека и с некоторыми индивидуумами он был несовместим. По мнению дона Хуана, такая несовместимость вызывалась расхождением между «несгибаемой нравственностью» Мескалито и сомнительным характером индивидуума.
Мескалито был также учителем. Он должен был выполнять дидактические функции. Он был руководителем и наставником в деле хорошего поведения. Мескалито направлял на правильный путь. Представление дона Хуана о правильном пути заключалось в каком-то чувстве правильности – не в правильности, выраженной в терминах нравственности, но в тенденции упростить кодекс поведения, выражая его в понятиях эффективности, определяемой его учением. Дон Хуан был убежден, что Мескалито учит большей простоте поведения.
Мескалито представлялся существом, и как существо он должен был иметь определенную форму, которая обычно менялась и была непредсказуемой. Это качество приводило к тому, что Мескалито воспринимался по-разному не только разными людьми, но также одним и тем же человеком при различных ситуациях. Дон Хуан выражал это изменение как способность Мескалито принимать любую мыслимую форму. Однако для приемлемых для него индивидов он принимал неизменную форму после того, как пользовался ею уже несколько лет. Необычная реальность, создаваемая Мескалито, могла быть используемой, и в этом отношении она была аналогична той, которую создавали союзники. Единственной разницей было рассуждение дона Хуана о его учении, направленное на ее оценку: предполагалось, что человек должен придерживаться «уроков Мескалито о правильном пути».
Необычная реальность, создаваемая Мескалито, также имела составляющие элементы, и здесь снова состояния необычной реальности, создаваемые как Мескалито, так и союзником, оказывались идентичными. В обоих случаях характеристиками составляющих элементов были: стабильность, необычайность и отсутствие соглашения.
Другая процедура, используемая доном Хуаном для подготовки основы для особого соглашения, состояла в том, чтобы сделать меня соучастником в особых состояниях обычной реальности. Особое состояние обычной реальности было ситуацией, которая могла быть описана в выражениях повседневной жизни, за исключением того, что могло оказаться невозможным получить обычную согласованность составляющих ее элементов.
Дон Хуан подготавливал основание для особого соглашения по утверждению закона, осуществляя особое согласование составляющих элементов особых состояний обычной реальности. Этими составляющими элементами были элементы повседневной жизни, существование которых могло быть утверждено только доном Хуаном посредством особого соглашения. Это было моим предположением, поскольку, будучи соучастником особого состояния обычной реальности, я был убежден, что только дон Хуан как второй участник будет знать, какой составляющий элемент создал это особое состояние обычной реальности.
По моему личному мнению, особые состояния обычной реальности создавались доном Хуаном, хотя он никогда не утверждал этого.
Может быть, он создавал их, ловко манипулируя намеками и внушением, чтобы направлять мое поведение. Я назвал этот процесс «манипулированием намеками».
Он имел два аспекта:
1. Указания относительно окружающего.
2. Указания относительно поведения.
В течение курса обучения дон Хуан заставил меня испытать два таких состояния. Он мог создать первое посредством процесса указания относительно окружающей обстановки. Объяснением дона Хуана относительно этой методики было то, что мне нужен тест для выяснения моих добрых намерений, и только после того, как он согласовал их составляющие элементы, он согласился начать свое учение. Под «указанием относительно окружающей обстановки» я подразумеваю, что дон Хуан вводил меня в особое состояние обычной реальности, при помощи легкого гипноза изолируя составляющие элементы обычной реальности, которые были частью непосредственного физического окружения. Изолированные таким способом элементы создавали в этом случае специфическую визуальную перцепцию света, которую дон Хуан молчаливо проверял.
Второе состояние обычной реальности могло создаваться посредством процесса указывания поведения. Дон Хуан, тесно общаясь со мной и практикуя подходящий способ поведения, достиг создания образа, который служил мне как основной набросок для распознавания. Тогда, выполняя определенные избранные реакции, которые были несовместимы с созданным им образом, дон Хуан мог исказить этот основной набросок для распознавания. Искажение могло в свою очередь изменить нормальную конфигурацию элементов, связанных с наброском, на новый и неконгруэнтный рисунок, который не подчинялся обычному согласованию. Дон Хуан как соучастник этого особого состояния обычной реальности был единственным человеком, который знал, какому составляющему элементу это следует приписать, и таким образом он был единственным человеком, способным прийти со мной к соглашению относительно их существования.
Дон Хуан предназначал второе особое состояние обычной реальности также для теста как краткое повторение своего учения.
Вероятно, оба особых состояния обычной реальности отмечали определенный переходный момент его учения. Возможно, они были точками сочленения, и второе состояние могло отмечать мое вхождение на новый этап учения, характеризуемый более непосредственным соучастием между учителем и учеником для того, чтобы прийти к особому соглашению.
Третья процедура, которую применял дон Хуан для подготовки особого соглашения, была попыткой заставить меня дать детальный отчет о том, что я испытал в качестве последствий каждого особого состояния обычной реальности, и затем подчеркнуть определенный набор элементов, который он выделял из содержания моего отчета.
Основным фактором было руководство результатами состояний необычной реальности, и я полагаю, что здесь характеристики составляющих элементов необычной реальности – стабильность, необычность и отсутствие обычного соглашения – были внутренне присущи им, а не являлись результатами руководства дона Хуана. Это предположение основывается на наблюдении, что составляющие элементы первого состояния необычной реальности, которое я испытал, имели те же три характеристики, хотя дон Хуан вряд ли даже начал свое руководство. Если предположить, что эти характеристики были вообще присущи составляющим элементам необычной реальности, задача дона Хуана будет заключаться в использовании их как основы для руководства результатом каждого состояния необычной реальности, вызываемого Datura inoxia, Psilocybe mexicana и Lophophora williamsii.
Финальный отчет, который дон Хуан заставил меня сделать после каждого состояния необычной реальности, явился кратким повторением опыта. Он повлек за собой детальное изображение того, что я воспринял за периоды каждого состояния. Краткое повторение имеет два фактора:
1. Вспоминание событий.
2. Описание воспринимаемых составляющих элементов.
Вспоминание было связано с событиями, которые я воспринял во время описываемого опыта, – то есть событий, которые казались происшедшими, и действий, которые, как мне казалось, я совершил. Описание воспринятых составляющих элементов было моим отчетом о специфической форме и особых деталях составляющих элементов, которые, как мне казалось, я воспринимал.
Из каждого повторения опыта дон Хуан выбирал определенные элементы при помощи таких процессов:
1. Придавая значение определенным местам моего отчета.
2. Отрицая какую бы то ни было значимость других мест моего отчета.
Промежуток между состояниями необычной реальности был временем, когда дон Хуан разъяснял результат опыта.
Я назвал первый процесс придавания значения «ударением», потому что он неизбежно влек за собой рассуждение о различии между тем, что дон Хуан рассматривал как задачи, которые я должен выполнить в состоянии необычной реальности, и тем, что воспринимал я сам. «Ударение» тогда означает то, что дон Хуан выделял место из моего рассказа путем концентрирования на нем основного объема своих размышлений. Ударение могло быть положительным или отрицательным. Положительное ударение подразумевает, что дон Хуан был удовлетворен определенным элементом, который я заметил, потому что он согласовывался с целями, которые, по его планам, я должен был достичь в состоянии необычной реальности. Отрицательное ударение означает, что дон Хуан не был удовлетворен тем, что я воспринял, поскольку это могло не соответствовать его ожиданиям или потому, что он считал это недостаточным. И однако он все-таки делал упор в своих рассуждениях на это место моего изложения для того, чтобы подчеркнуть отрицательное значение моего восприятия.
Второй селективный процесс, применяемый доном Хуаном, был связан с отрицанием какой бы то ни было значимости какого-нибудь места отчета. Я назвал это «отсутствием ударения», потому что это было противоположностью ударения.
Казалось, что отрицанием важности частей отчета, относящихся к составляющим элементам, которые дон Хуан считал совершенно излишними для целей своего учения, он буквально стирал мое восприятие тех же элементов в последовательных состояниях необычной реальности.
Проведение особого соглашения
Вторым аспектом задачи дона Хуана как учителя было проведение особого соглашения посредством руководства результатами каждого состояния необычной реальности и каждого особого состояния обычной реальности. Дон Хуан руководил этими результатами с помощью методичного манипулирования внешними и внутренними уровнями необычной реальности и внутренним уровнем особых состояний обычной реальности.
Внешний уровень необычной реальности связан с его оперативным осуществлением. Он включает в себя механизм, шаги, ведущие в истинную необычную реальность. Внешний уровень имеет три различных аспекта:
1. Подготовительный период.
2. Переходные этапы.
3. Руководство учителя.
Подготовительный период представляет собой отрезок времени, проходящий между двумя последовательными состояниями необычной реальности. Дон Хуан использовал его для того, чтобы давать мне руководящие указания и раскрывать основы своего учения. Подготовительный период имел решающее значение для установления состояний необычной реальности, и у него есть две различные грани:
1. Период, предшествующий необычной реальности.
2. Период, следующий за необычной реальностью.
Период, предшествующий необычной реальности, представляет относительно короткий промежуток времени, не превышающий суток. В состояниях необычной реальности, создаваемых дурманом и «дымком», этот период характеризуется драматическими и ускоренными указаниями дона Хуана относительно особых целей правила и о манипуляционной технике, которую я должен усилить при приближении состояния необычной реальности. С Lophophora williamsii этот период был временем ритуального поведения, поскольку Мескалито не имеет закона.
С другой стороны, период, следующий за необычной реальностью, представляет длинный отрезок времени, длящийся обычно месяцы. Это давало дону Хуану время для обсуждения и разъяснения событий, которые происходили в течение предшествующего состояния необычной реальности. Этот период был особенно нужен после применения Lophophora williamsii. Из-за того что Мескалито не имеет закона, цель, преследуемая в необычной реальности, заключалась в установлении характера Мескалито. Дон Хуан описывал этот характер в течение длительного периода, следующего за каждым состоянием необычной реальности.
Вторым аспектом внешнего уровня был переходный этап, который заключался в переходе из состояния обычной реальности в состояние необычной реальности и наоборот. Два состояния реальности перекрываются на этих переходных этапах, и я использовал некий критерий для того, чтобы отличить эти последние от обоих состояний реальности. Этот критерий заключался в расплывчатости и неясности их составляющих элементов. Я никогда не мог различить или запомнить их в точности.
По сравнению с воспринимаемым временем, переходные этапы были мгновенными или замедленными. В случае с Datura inoxia обычные и необычные состояния почти накладывались друг на друга, и переход от одного к другому происходил мгновенно. Наиболее заметными были переходы в необычную реальность.
Psilocybe mexicana, с другой стороны, вызывала переходные этапы, которые я считал медленными. Переход от обычной к необычной реальности был особенно затяжным и воспринимаемым. Я всегда осознавал это, – может быть, из-за моего улавливания возникающих событий.
Переходные этапы, вызываемые Lophophora williamsii, казалось, соединяют черты двух других. Переходы в необычную реальность и выходы из нее были заметными. Вход в необычную реальность происходил медленно, и я совершал его без какого бы то ни было вредного воздействия на мои способности восприятия. Но обратное возвращение в обычную реальность было мгновенным переходным этапом, который я воспринимал с ясностью, но при меньшей способности схватывать все его детали.
Третьим аспектом внешнего уровня было наблюдение учителя или его действенная помощь, которую я, как его ученик, получал по ходу прохождения состояния необычной реальности. Я назвал наблюдение категорией, поскольку считалось, что учитель в определенные моменты обучения должен входить в необычную реальность вместе со своим учеником.
Во время состояний необычной реальности, вызываемых Datura inoxia, я получал наименьшее руководство. Дон Хуан обращал особенное внимание на выполнение этапов подготовительного периода, а после того, как я справился с этим требованием, он предоставлял мне дальше действовать самому.
В необычной реальности, создаваемой Psilocybe mexicana, степень руководства была совершенно противоположной, потому что здесь, по мнению дона Хуана, ученику требовалось наиболее внимательное руководство и помощь. Подчинение закону требовало принятия другой формы, которая предполагала, что я должен пройти ряд очень специальных подготовок в вопросе восприятия окружающей обстановки.
Дон Хуан производил эти необходимые подготовки посредством устных команд и внушений во время переходных этапов в необычную реальность.
Другим аспектом его руководства было направлять меня во время начальных стадий состояний необычной реальности, приказывая мне сосредоточивать внимание на определенных составляющих элементах предшествующего состояния обычной реальности. Пункты, на которых он сосредоточивался, выбирались явно случайно, потому что важным результатом был акт усовершенствования принятия измененной формы. Финальным аспектом руководства было возвращение меня обратно в обычную реальность. Было очевидно, что эта операция также требовала максимального внимания со стороны дона Хуана, хотя я и не мог вспомнить фактической процедуры.
Руководство, требуемое для состояний, вызываемых пейотом, было смешением двух других. Дон Хуан оставался рядом со мной как можно дольше, однако он ни в коей мере не пытался направлять меня в необычную реальность или выводить из нее.
Вторым уровнем различительного порядка в необычной реальности были, по-видимому, внутренние стандарты или внутренние расположения составляющих элементов. Я назвал это «внутренним уровнем», и я принял здесь, что составляющие элементы были подвергнуты трем общим процессам, которые, вероятно, были результатом руководства дона Хуана:
1. Продвижение в направлении к специфичности.
2. Продвижение в направлении к более широкому диапазону оценки.
3. Продвижение к более прагматическому использованию необычной реальности.
Продвижение в направлении к специфичности было явно продвижением составляющих элементов каждого последующего состояния необычной реальности в направлении большей точности и большей специфичности. Это влечет за собой два отдельных аспекта:
1. Продвижение в направлении к одной специфической форме.
2. Продвижение в направлении специфического общего результата.
Продвижение в направлении к одной специфической форме подразумевает, что составляющие элементы были знакомы в бесформенном виде при ранних состояниях необычной реальности и стали специфичными и незнакомыми при более поздних состояниях.
Продвижение, видимо, охватывает два уровня изменений составляющих элементов необычной реальности:
1. Возрастающую сложность наблюдаемых деталей.
2. Переход от знакомых к незнакомым формам.
Возрастающая сложность деталей означает, что в каждом последующем состоянии необычной реальности мелкие детали, которые я воспринимал как образующие составляющие элементы, становятся более сложными. Я оценивал сложность в выражениях моего осознания того, что структура составляющих элементов становилась более сложной. Однако детали не были чрезмерно запутанными.
Возрастание сложности связывается скорее с гармоничным увеличением воспринимаемых деталей, которые простираются от отпечатка смутных форм в течение ранних состояний до моего восприятия объемного и сложного расположения мельчайших деталей при поздних состояниях.
Продвижение от знакомых к незнакомым формам подразумевает, что сначала формы составляющих элементов были либо знакомыми формами, имеющимися в обычной реальности, или хотя бы напоминали знакомую картину повседневной жизни. Но при последовательных состояниях необычной реальности специфические формы, детали, образующие формы и сочетания, в которых комбинируются составляющие элементы, становятся все более незнакомыми до тех пор, пока их уже невозможно даже сравнить с чем-нибудь, что я воспринимал в обычной реальности.
Продвижение составляющих элементов по направлению к специфическим тотальным результатам постепенно приводило ко все большему приближению тотального результата, который я получал в каждом состоянии необычной реальности, – к тотальному результату, искомому доном Хуаном в целях утверждения закона. То есть необычная реальность создавалась для утверждения закона, и утверждение становилось все более специфическим при каждой последующей попытке.
Вторым общим процессом внутреннего уровня необычной реальности было продвижение в направлении более широкого диапазона оценки. Другими словами, это был выигрыш, который я замечал при каждом последовательном состоянии необычной реальности в отношении расширения пространства, в пределах которого я мог тренировать свою способность к концентрированию внимания. Здесь возникает вопрос: существует ли определенное пространство, которое расширяется, или же моя способность к восприятию увеличивается при каждом последовательном состоянии? Учение дона Хуана говорит о том, что имеется пространство, которое расширяется, и я назвал это пространство «областью оценки». Его последовательное расширение состояло, по-видимому, в сенсорной оценке, которую я давал по отношению к составляющим элементам необычной реальности, попадающим в определенные пределы. Я оценивал и анализировал эти составляющие элементы, казалось, при помощи моих чувств, и, очевидно, я воспринимал пределы, внутри которых они возникали, как более широкие при каждом последовательном состоянии.
Область оценки бывает двух типов:
1. Зависимая область.
2. Независимая область.
Зависимая область представляла собой место, где составляющие элементы являлись предметами физического окружающего пространства, которые, насколько я мог судить, уже имелись в предшествующем состоянии обычной реальности. Независимая область, с другой стороны, представляет собой пространство, в котором составляющие элементы необычной реальности кажутся возникающими сами по себе, свободные от влияния физического окружения предшествующей обычной реальности. Ясный намек дона Хуана относительно области оценки заключался в том, что каждый из двух союзников и Мескалито обладали способностью создавать обе формы восприятия. Однако мне кажется, что Datura inoxia имеет значительно большую способность индуцировать независимую область, хотя с точки зрения телесного полета, который я наблюдал недостаточно долго, чтобы утверждать это, область оценки явно была зависимой.
Psilocybe mexicana имеет способность создавать зависимую область; Lophophora williamsii может создавать обе. Я думаю, что дон Хуан использует эти различные свойства для того, чтобы подготовить особое соглашение. Другими словами, в состоянии, создаваемом Datura inoxia, составляющие элементы, не имеющие обычного соглашения, существуют независимо от предшествующей обычной реальности. При Psilocybe mexicana отсутствие обычного соглашения затрагивает составляющие элементы, которые зависят от окружающей обстановки, предшествующей обычной реальности. При Lophophora некоторые составляющие элементы определяются окружающей обстановкой, в то время как другие не зависят от нее. Поэтому применение всех трех растений вместе, по-видимому, предназначено для того, чтобы наблюдать влияние отсутствия обычного соглашения на составляющие элементы в необычной реальности.
Последний процесс внутреннего уровня необычной реальности, как я заметил, был продвижением на каждом последовательном состоянии в направлении более прагматического использования необычной реальности. Это продвижение было как будто скоррелировано с идеей о том, что каждое новое состояние является более сложным этапом учения и что увеличивающаяся сложность каждого нового этапа требует более прагматического использования необычной реальности. Продвижение было более заметным при применении Lophophora williamsii. Одновременное существование зависимой и независимой областей оценки в каждом состоянии делает прагматическое использование необычной реальности более экстенсивным, поскольку оно перекрывает сразу обе области.
Управление результатом особых состояний обычной реальности, видимо, создает упорядоченность на внутреннем уровне, порядок, характеризуемый продвижением составляющих элементов в сторону специфичности, то есть составляющие элементы становятся более многочисленными и более легко отделяемыми при каждом последующем особом случае обычной реальности. В процессе учения дон Хуан коснулся лишь двух из них, но мне удалось легче изолировать большое число составляющих элементов и обнаружить, что легкость получения специфических результатов влияет на скорость, с которой создается второе особое состояние обычной реальности.
Концептуальная (умозрительная) форма
УЧЕНИЧЕСТВО
Ученичество было последней единицей оперативной формы. Оно обладало правом единицы, которая сводила учение дона Хуана в фокус, поскольку оно должно было принять совокупность особых соглашений, придаваемых составляющим элементам всех состояний необычной реальности и всем особым состояниям обычной реальности, прежде чем особое соглашение могло сделаться значительной концепцией. Но особое соглашение в силу своей связанности с действиями и элементами, воспринимаемыми в необычной реальности, влечет за собой особую форму концептуализации – форму, которая согласовывает воспринимаемые действия и элементы с выполнением закона. Поэтому принятие особого соглашения для меня как ученика означало принятие определенной точки зрения, которая обосновывалась всем учением дона Хуана, – это подразумевало мое вхождение в концептуальный уровень, подразумевающий форму концептуализации, которая позволяла бы воспринимать учение, выражаемое его собственными понятиями. Я назвал это «концептуальной формой», ибо это было формой, которая вскрывала смысл необычных феноменов, образующих учение дона Хуана. Это было матрицей значения, в которую включаются все индивидуальные концепции, входящие в его учение.
Принимая во внимание то, что цель ученика заключается в принятии этой формы концептуализации, он оказывается перед альтернативой: потерпеть неудачу в своих усилиях либо же достичь успеха.
Первая возможность – неудача в принятии концептуальной формы – означает также то, что ученик потерпел неудачу в достижении операционной цели учения. Идея о неудаче была объяснена в теме о четырех символических врагах человека знания. Подразумевалось, что неудача заключается не только в акте перерыва в следовании цели, но и в акте полного прекращения стремления к цели под действием, оказываемым одним из четырех противников. Та же тема делает понятным, что первых два врага – страх и ясность – являются причиной поражения человека на уровне ученичества, и поражение на таком уровне означает неспособность научиться управлять союзником. Вследствие подобного провала ученик воспринимает концептуальную форму в поверхностном и искаженном виде, то есть его восприятие концептуальной формы является искаженным.
Мысль заключается в том, что после неудачи ученик, помимо того что оказывается неспособным управлять союзником, остается лишь со знанием определенной манипуляционной техники и вдобавок к этому с воспоминанием о воспринятых составляющих элементах необычной реальности. Но он не будет давать им разумного объяснения, которое могло бы показать их значение в их собственных выражениях. При этих условиях любой человек может оказаться вынужденным отыскивать свои собственные объяснения для специфически выбранных областей испытанных им феноменов, и этот процесс повлечет за собой искаженное понимание точки зрения, обусловленной учением дона Хуана.
Однако искаженное восприятие концептуальной формы не ограничивается, по-видимому, только учениками. В теме о врагах человека знания отмечалось также, что человек после достижения цели учения – управления союзником — может потерпеть поражение от двух других противников – силы и старости. По классификационной схеме дона Хуана такое поражение подразумевает, что человек впал в пустое или искаженное восприятие концептуальной формы – подобно тому, как это имеет место с потерпевшими поражение учениками.
Успешное принятие концептуальной формы, с другой стороны, означает, что ученик достиг операционной цели – приятия с полным доверием точки зрения, выдвигаемой учением. Это означает, что его приятие концептуальной формы с полным доверием заключается в полном присоединении к знанию, выражаемому в этой форме концептуализации.
Дон Хуан никогда не указывал на точный момент или точный путь, следуя которому ученик перестает быть учеником, хотя намек был ясен: когда он достигает операционной цели системы, то есть как только он узнает, как следует управлять союзником, ему больше не нужно будет руководство. Мысль о том, что наступит время, когда руководство учителя будет излишним, подразумевает, что ученик успешно воспринял концептуальную форму и, поступая так, приобретает способность делать содержательные выводы без помощи учителя.
Поскольку дело касается учения дона Хуана, до тех пор пока я не прекратил ученичества, принятие особой согласованности влекло за собой принятие двух единиц концептуальной формы:
1. Идеи о реальности особого соглашения.
2. Идеи о том, что реальность обычного повседневного соглашения и реальность особого соглашения имеют одинаковое прагматическое значение.
Реальность особого соглашения
Основной объем учения дона Хуана, по его собственному утверждению, посвящен применению трех галлюциногенных растений, при помощи которых он вызывал состояния необычной реальности. Использование этих трех растений является предметом его сознательных устремлений. Он, по-видимому, употреблял их потому, что каждое из них обладало различными галлюциногенными свойствами, которые он интерпретировал как различную природу содержащихся в них сил. Руководя внешними и внутренними уровнями необычной реальности, дон Хуан варьировал их различные галлюциногенные свойства до тех пор, пока они не создавали во мне как в ученике представление, что необычная реальность является четко очерченной областью, сферой, отделенной от повседневной жизни, свойства которой обнаруживались по мере моего продвижения.
Но было также возможно, что приписываемые различные свойства могли быть лишь созданием дона Хуана в результате управления внутренним порядком необычной реальности, хотя в своем учении он проводит мысль, что сила, содержащаяся в каждом растении, индуцирует состояния необычной реальности, которые различаются между собой. Если последнее справедливо, тогда их различие, выраженное в единицах этого анализа, по-видимому, будет лежать в области оценки, которую человек может воспринять в состояниях, вызываемых любым из трех растений. Из-за специфичности их пределов оценки все три растения вносят свой вклад в создание восприятия хорошо определенной области, или сферы, состоящей из двух отделов: независимая область, называемая сферой ящериц или уроков Мескалито, и зависимая область, характеризуемая тем, что в ней человек может передвигаться собственными средствами.
Я применяю термин «необычная реальность», как уже отмечалось, в смысле экстраординарной, необычайной реальности. Для начинающего ученика такая реальность является во всяком случае необычной, но ученичество у дона Хуана требовало моего обязательного участия и применения в прагматической и экспериментальной практике всего, что я уже изучил. Это означает, что, как ученик, я должен пройти целый ряд состояний необычной реальности, и это полученное из первых рук знание рано или поздно сделает для меня классификацию «обычный» и «необычный» лишенной смысла.
Тогда принятие первой единицы концептуальной формы повлечет за собой идею, что имеется еще другая, отдельная, но уже больше не необычная область реальности – «реальность особого соглашения».
Принимая в качестве главной предпосылки, что реальность особого соглашения является отдельной областью, мы сможем осмысленно объяснить представление о том, что встречи с союзником или Мескалито происходили в области, не являющейся иллюзорной.
Реальность особого соглашения имеет прагматическое значение
Тот же самый процесс управления внешними и внутренними уровнями необычной реальности, который привел к признанию реальности особого соглашения как отдельной сферы, видимо, также обусловил мое восприятие того, что реальность особого соглашения является практической и может найти применение. Принятие особого соглашения во всех состояниях необычной реальности и во всех особых состояниях обычной реальности было предназначено для укрепления представления о том, что оно было эквивалентно соглашению обычной реальности повседневной жизни.
Эквивалентность основывалась на впечатлении, что реальность особого соглашения вовсе не является сферой, которую можно отнести к сновидениям. Напротив, она имеет стабильные составляющие элементы, которые подчиняются особому соглашению. Фактически, это область, где человек может осмысленно воспринимать окружающее. Ее составляющие элементы не были отталкивающими или прихотливыми, а были конкретными и четкими предметами или событиями, существование которых подтверждалось всем объемом учения.
Смысл эквивалентности ясен из трактовки, которая была утилитарной и чем-то само собой разумеющейся. Дон Хуан не во всякое время обращался к этому, и я мог касаться этого лишь как чего-то утилитарного и само собой разумеющегося – и никак иначе. Тот факт, что обе области считались равнозначимыми, не означал, однако, что в любой момент человек мог вести себя одинаково в любой из них. Наоборот, поведение мага должно было быть различным, так как каждая область реальности имела свойства, которые позволяли использовать ее определенным, свойственным ей образом. Определяющим фактором с точки зрения смысла, по-видимому, было представление о том, что такая эквивалентность может быть определена исходя из практической применимости. Поэтому маг должен был считать, что можно перемещаться вперед и назад из одной области в другую, что обе могут быть применены и что единственным различием между ними являются их различные возможности для использования, то есть различные цели, которым они служат.
Однако их разделенность представляется лишь подходящим расположением, которое соответствует моему личному уровню ученичества и которое дон Хуан использовал, чтобы дать мне понять, что может существовать и другая сфера реальности. Из его действий – скорее, чем из его утверждений, – я вывел заключение, что для мага существует всего лишь один континуум реальности, который имеет две, а может быть, и более частей, из которых они выводят прагматическое заключение. Принятие идеи, что реальность особого соглашения имеет прагматическое значение, открыло бы значительную перспективу для продвижения.
Если бы я принял представление о том, что реальность особого соглашения может быть полезной, поскольку имеет свойственные ей полезные качества, такие же прагматические, как и аналогичные свойства реальности повседневного соглашения, тогда было бы логично для меня понять, почему дон Хуан употребляет представление о движении в реальности особого соглашения на такую большую протяженность. После принятия прагматического существования другой реальности единственная вещь, которую остается делать магу, – это обучить механике движения. Конечно, движение в этом случае должно быть специализированным, поскольку оно связано с внутренне присущими прагматическими свойствами реальности особого соглашения.
Заключение
Мой анализ приводит к следующему:
1. Часть учения дона Хуана, которую я представил здесь, состоит из двух аспектов: оперативная форма, или логическая последовательность, в которой все отдельные концепции его учения связаны друг с другом, и концептуальная форма, или матрица смысла, в которую включены все отдельные концепции его учения.
2. Оперативная форма имеет четыре главные единицы:
а) концепция «человек знания»;
б) идея, что человек знания получает помощь от особой силы, называемой союзником;
в) идея, что союзник управляется совокупностью предписаний, называемой законом;
г) идея о том, что выполнение закона подчинено особому соглашению.
3. Эти четыре единицы связаны между собой следующим образом: целью оперативной формы было научить человека, как стать человеком знания; человек знания отличается от обычных людей тем, что он имеет союзника; союзник является особой силой, имеющей закон; можно приобрести или приручить союзников посредством исполнения их закона в сфере необычной реальности и с помощью достижения особого соглашения при таком выполнении закона.
4. По учению дона Хуана, становление человеком знания не постоянное достижение, а скорее процесс. Это означает, что фактором, делающим человеком знания, является не только обладание союзником, но и длительная борьба человека в течение всей его жизни за то, чтобы держать себя в рамках системы убеждений. Однако учение дона Хуана было направлено на достижение практических результатов, и его практической целью в связи с обучением тому, как стать человеком знания, было научить, как приобрести союзников с помощью изучения их законов. Таким образом, целью оперативной формы было обеспечить человека особым соглашением составляющих элементов, воспринимаемых в необычной реальности, которая считается утверждением закона союзников.
5. Чтобы достичь особого соглашения в утверждении закона союзников, дон Хуан должен был обеспечить особое соглашение составляющих элементов всех состояний необычной реальности и особых состояний обычной реальности, создаваемых в процессе учения.
Особое соглашение поэтому имеет дело с неупорядоченными феноменами. Этот факт позволил мне предположить, что любой ученик посредством принятия особого соглашения приводился к принятию концептуальной формы изучения знания.
6. С точки зрения моего личного этапа обучения я могу сделать вывод, что вплоть до момента, когда я оставил ученичество у дона Хуана, его учение поощряло к принятию двух единиц концептуальной формы:
а) идеи, что существует отдельная сфера реальности, другой мир, который я назвал «реальностью особого соглашения»;
б) идеи, что реальность особого соглашения, или тот другой мир, могла быть так же полезна, как и мир повседневной жизни.
Примерно через шесть лет после того, как я начал ученичество, учение дона Хуана впервые стало для меня конкретным целым.
Я понял, что он имел намерение обеспечить согласованность моих собственных открытий, и хотя я не стал продолжать, считая себя неподготовленным для прохождения столь тяжелой практики, моим собственным способом удовлетворить его требованиям к личному напряжению была моя попытка понять его учение. Я чувствовал настоятельную потребность доказать хотя бы самому себе, что это не было простым чудачеством.
После того как я установил структурную схему и мог отбросить некоторые данные, которые не были нужны для моих первоначальных усилий раскрыть убедительность его учения, мне стало ясно, что оно имеет внутреннюю связь, логическую последовательность, которая позволила мне увидеть весь феномен в свете, убравшем ощущение странности, отпечаток которой лежал на всем, что я испытал.
Мне было очевидно, что мое ученичество было всего лишь началом очень долгого пути. И суровые опыты, через которые я прошел и которые были столь ошеломляющими для меня, являлись всего лишь маленькой частицей системы логической мысли, из которой дон Хуан обдуманно извлекал выводы для своей повседневной жизни, обширной сложной системы взглядов, где исследование было опытом, ведущим к победе.