Бог есть любовь .
Что́ вам в сокровищах затонувшей Лемурии, в скрытой мудрости пирамид, в знаниях о действии объединенных Солнц Космоса, о Земле, о море и небе, если одна великая реальность, стоящая за всем этим и пребывающая во всем, вам недоступна?
Все остальное, что я и подобные мне накопили в бесчисленных инкарнациях и чем могли бы поделиться с вами, есть ни гроша не стоящая мякина в отсутствие пшеницы – любви, которая одна может сообщить жизнь и ценность всему этому и всему прочему.
И что же удивительного в том, что я порой утомляю некоторых из вас якобы напрасными повторениями? Хотели бы вы, чтобы я кормил вас одной шелухой и, глядя в ваши изможденные от голода лица, отказывался дать вам хлеб и вино, опасаясь, что вам трудно будет их переварить или что вы снова швырнете их обратно мне в лицо, как уже делали прежде?
Однажды спадут шоры с невидящих ныне глаз – и да достигнет свет, который я несу, сокровенных уголков наглухо закрытых сердец, запертых ныне от меня гордыней и невежеством!
ДА БУДЕТ СВЕТ! Урок 64
Если общепринятый афоризм «самосохранение – первый закон природы» действительно несет в себе ту истину, которую подразумевает, и если эта истина применима ко всем уровням личности, то сохранение «я» среднего человеческого существа требует гораздо больших усилий со стороны природы, чем это очевидно случайному наблюдателю – учитывая, что ей приходится уравновешивать усилия, предпринимаемые многими людьми для разрушения своего «я».
Это особенно верно в отношении бывшего христианина, который отверг фундаментальные истины христианства в пользу материалистической мышеловки, предложенной ему под подвергшимся стольким злоупотреблениям именем науки – и предложенной как подачка беспокойной совести, которая все еще никак не может примирить, к своему полному удовлетворению, желание пройтись коваными сапогами по существующему своду моральных законов со все еще тлеющими углями своей прежней веры. Поэтому во многих случаях такие христиане принимают эту подачку, которая предлагает им свободу от всех ограничений во имя материалистической науки.
Утверждения о несуществовании Христа-Спасителя, сделанные означенной наукой, низведение ранее принятого идеала Бога до бессознательной, неличностной формы энергии и возведение на трон меньшего бога, обозначенного как «первичная материя», быстро отнимает у природы способность защитить «я», которое, похоже, на некоторое время оказалось покинутым на милость разрушительных природных сил.
Идеи, которые заместили прежние идеалы в подобных случаях, вначале медленно просачивались в мышление, подкрепляемые невероятной мощью самовнушения, и одновременно с окончательным отказом от идеалов начали активную жизнь как материалистическое исповедание. То тут, то там приходится слышать, как такие предающиеся самообману люди выражают жалость к «бедному невежественному простофиле, который упорствует в цеплянии за свои изношенные верования или за свод моральных законов, чересчур узких для просвещенного человека девятнадцатого столетия», и с радостью приветствуют новый алтарь, возведенный во славу нового бога – бога вседозволенности и самопотворства.
И совсем неудивительно, что среди всего этого смятения; среди противоречивых утверждений, сделанных теми, кого человек выучился чтить; среди новомодных фраз, намекающих на какие-то смутные открытия в области эволюции – посреди всего этого измученное ранами, осаждаемое страстями, потерявшее волю к жизни человеческое существо впадает в отчаяние и, не надеясь более когда-либо узреть «лик истины», наконец, удовлетворяется все тем же старым безответственным выкриком: «Давайте есть, пить и веселиться, ибо завтра мы умрем», срывающимся с губ, в то время как его упавшее сердце не желает ничего понимать. А то еще бывает, что человек попадается в руки какому-нибудь помешанному на психизме индивидууму, который посвящает его в тайны медиумизма, если так случилось, что он еще не в состоянии отказаться от всего, что до сих пор наполняло его жизнь смыслом – от своей религии. И, наконец, он проходит путь, аналогичный тому, который прошел его собрат-материалист, совершено запутавшись в обманчивых и малопонятных феноменах.
Ах, какую жалость это вызывает! И все это – из-за недостатка понимания фундаментальных принципов всех религий, из-за по невежеству инспирированных сомнений в великих истинах, которые большинство никогда не имело даже шанса интеллектуально осмыслить! Все это из-за ошибок или недостатка возможностей для исследований, если речь идет о тех, кто находится в положении учителей, или из-за мишурного ореола, наброшенного на великие тайны теми, кто, зная истину, все же скрывает ее – либо из страха перед насмешками большинства, либо ради эгоистичных, амбициозных собственных устремлений.
Христос не умер
Если бы слова первой приведенной мною цитаты – «самосохранение – первый закон природы» – смогли достигнуть ушей этих предавшихся самообману несчастных или жертв людского невежества и бесчеловечности с достаточной силой, чтобы удержать их внимание и заставить слушателей спросить себя, сколько же действительной истины в этих словах, и если она там есть, то где находится и чем является то «я», которое естественный закон должен защищать, а затем отставить свои предубеждения и предрассудки в сторону и вернуться к началу времен и действия естественного закона в поисках ответа на эти вопросы – то все их отчаяние, вся сжигающая душу му́ка утраты и слабые попытки ухватиться за те немногие реальности, которые остались от прежде приемлемого для них религиозного опыта, им бы не понадобились. И лучезарная возможность могла бы забрезжить в их разуме, пробиться сквозь тьму и затопить их души пониманием дотоле скрытого и таинственного значения бесчисленных дорогих сердцу и почитаемых, хотя и непонятных высказываний мудрецов и пророков в отношении Христа, которого они теперь считают либо мертвым, либо мифом. Ибо я, Иларион, Посвященный Сокровенного Знания, объявляю вам, что Христос не умер, никогда не умрет и что вы – выражение Христа – живы, всегда жили и никогда не умрете.
Иисус сказал: «Я и Отец – одно»,[82] «И всякий, живущий и верующий в Меня, не умрет вовек»,[83] «Ибо так возлюбил Бог мир, что отдал сына своего единородного, дабы всякий верующий в Него, не погиб, но имел жизнь вечную».[84] Эти слова не просто запечатлели общепринятые истины христианства – они выражают глубочайшие истины всех религий.
Если вы утратили веру в эти великие, вдохновляющие душу обетования, давайте отступим ненадолго в сторону и уясним, что они означают и какого рода воздействие понимание этих слов может оказать на вашу жизнь. Но прежде всего – будьте открыты, мужественны и достаточно справедливы, чтобы задать себе следующий вопрос.
Если персональный идеал Бога, который формирует большинство христиан и который напоминает несколько более великого, более могущественного и справедливого, равно как и более нежного Отца, чем тот отец, который дал тебе физическую жизнь, каким-то образом растворился бы в несравнимо более величественном, более мудром и справедливом проводнике сознания, в котором проявляют свою высшую деятельность всякая Любовь, всякая Мудрость, всякая Мощь; в котором ты – истинный ты – твое «я» пребывает вечно; с которым ты по мере неуклонного роста когда-нибудь сознательно и индивидуально отождествишься; то, как по-твоему, сильно бы ты страдал, обменяв свой идеал этого почти земного Отца на более великого проводника сознания – Принцип, Бога, зовите как хочешь, – описанного здесь?
И это еще самое близкое расстояние, на которое я могу подойти к истине в попытке дать вам некую адекватную идею о непонятом по большей части Христе, которого так почитали люди древности и которому поклоняются Посвященные Великих Тайн! И причина этого почитания и поклонения в том, что они видели незамутненным оком Его воздействие на жизни и души – воздействие Совершенного, Спасителя рода человеческого – и знают, о чем они говорят.
Да будут Сыны Света!
О первой эманации Божества говорится в знакомых всем выражениях их Библии, а именно, следующих: «В начале было слово, и слово было у Бога, и слово было Бог»;[85] «И сказал Бог: да будет свет».[86] Иными словами – да будет Разум, Сын, Христос (в тот самый первый день, в начале великого мирового периода или эпохи). И Иисус сказал: «Я есмь первородный между многими братиями».[87] Он был «первым, который будет последним», первой эманацией среди многих других эманаций, о чем я буду говорить позже.
Неужели это пошатнуло бы вашу веру и обанкротило вашу надежду, если бы вы заменили плохо сформированный, в общем гротескный и всегда неудовлетворительный образ человека, который так называемое искусство зафиксировало в вашем сознании как воплощение Спасителя рода человеческого, или любой воображаемый портрет человека, наделенного всеми добродетелями, подвергнутого всяческим оскорблениям и в конце концов «умирающего на кресте ради вашего спасения», уплачивая цену вашего греха? Я спрашиваю вас: трудно ли было бы заменить такой образ на сознательный, всемогущий, жизнеутверждающий Свет, исходящий из скрытого источника всей Жизни, надвигающийся медленно и безмолвно на мир теней, освещающий всякий скрытый уголок, всякое темное место, проникающий в сердце всякой живой твари и затопляющий его красотой; учащий нас самим своим присутствием великолепию самопожертвования, отказываясь от своей собственной субстанции ради того, чтобы все живое имело жизнь более полную; затрагивающий и побуждающий к действию всякое человеческое стремление к добру, равно как и всякий божественный импульс к источнику его собственной эманации? Словом, на ту же самую созидающую силу, которая пронизывала и окружала сиянием благословенного Учителя Иисуса и сделала из Него Спасителя, целителя, надежду униженных и оскорбленных – как сияла она и в иных великих душах до Его времени, и сияет ныне в душах следующих за Ним, и всегда будет сиять при малейшей возможности, даже в вас и во мне? Что есть такого в мысли об этой всемогущей, вездесущей, прекрасной реальности, что говорит не в ее пользу по сравнению с вашим первым идеальным представлением или образом Спасителя?