маритянами заполняет собой всю вторую половину 1 тысячелетия до н. э. В этот период Пятикнижие использовалось для обоснования отделения общины от всех неиудеев; в такой обстановке трудно ожидать, чтобы Пятикнижие было воспринято самаритянами как священное писание. Единственная реальная возможность, когда самаритяне могли воспринять Пятикнижие, локализуется в допленном периоде; кажется наиболее вероятным, что это событие впрямую связано с религиозной реформой царя Иосии, который, пользуясь ослаблением Ассирийской державы, распространил свою власть и проводившуюся им реформу на Северную Палестину, где жили самаритяне. Соответственно можно предположить, что книгой, которая в 621 г. до н. э. была «найдена» во время ремонта Иерусалимского храма, было Пятикнижие в том виде, как оно дошло до наших дней.
Все изложенное не исключает того, что Пятикнижие является внутренне сложным литературным памятником и что его создатель пользовался многообразными источниками, так или иначе воспроизводившими письменную и устную жреческую и племенную традиции. Впрочем, та и другая в значительной степени, если не полностью, совпадали.
Среди такого рода источников была, несомненно, «Книга войн Яхве», на которую составитель Пятикнижия прямо ссылается (Чис. 21:14-15), говоря, в частности, о войнах израильтян с кенаанитянами. Возможно, источником Пятикнижия была и «Книга Доблестного», содержавшая поэтические произведения, посвященные различным событиям израильской истории (Нав. 10:12-13; Сам. 1:18-27). Есть основания полагать, что поэтические отрывки из Пятикнижия — песнь Ламеха о кровной мести (Быт. 4:23-24), трудовая песня при постройке колодца (Чис. 21:17-18), благословение Иакова (Быт. 49) с поэтической характеристикой племен Израильского племенного союза, песнь о переходе через Тростниковое море (Исх. 15:1-8), благословение Моисея (Втор. 33), песнь Моисея (Втор. 32) — восходят к этому источнику. Анализ преданий о Билеаме (Чис. 22-24) показывает, что составитель Пятикнижия пользовался и книгами «языческих» пророков, вводя последних в апологетических целях в ткань своего повествования.
Важным источником Пятикнижия были исторические повествования — «родословия», складывавшиеся на базе родо-племенных генеалогий и содержавшие историю предков, начиная от сотворения мира и первых людей. Кроме того, в тексте Пятикнижия использованы жреческие космогонические и исторические конструкции.
В целом Пятикнижие аккумулировало в себе многовековую традицию народной словесности, которая, однако, была обработана составителем тенденциозно — с целью утверждения монотеизма Яхве. В связи с этим из повествования были удалены «языческие» мифы, сохранившиеся в намеках или поэтических изложениях за пределами Пятикнижия. Их место занял псевдоисторический миф об обретении Учения.
III
Религиозно-политическая реформа иудейского царя Иосии (640-609 гг. до н. э.) завершала собой социальное и идейное развитие иудейско-израильского общества в первой половине 1 тысячелетия до н. э. Следует, впрочем, оговориться, что развитие Израильского царства было прервано его разгромом в 722 г. до н. э.; далее на протяжении более чем столетия оно продолжалось в Иудее, но и там оно было прервано разгромом Иудейского царства в 586 г. до н. э. вавилонянами.
В первой половине 1 тысячелетия до н. э. в иудейско-израильском обществе в целом уже был завершен переход от кочевого к оседлому образу жизни; в хозяйственной сфере господствующее положение занимало земледелие. Пахали примитивным плугом, в который впрягали упряжку из двух быков; выращивали пшеницу, ячмень, эммер; разводили огородные овощи; широко распространено было виноградарство и культура оливковых деревьев. Питались преимущественно молоком и молочными продуктами, хлебными лепешками, овощами и фруктами; важное место в рационе занимал мед. Мясо (говядина, баранина, козлятина) употреблялось в пищу крайне редко; как правило, при жертвоприношениях, когда поедались определенные доли жертвенного животного, во время сакральных трапез и пиршеств (например, при приеме знатного гостя). Значительное место в хозяйственной деятельности занимало скотоводство — разведение крупного и в особенности мелкого скота. Естественно, были развиты и разнообразные ремесла — изготовление керамических изделий, тканей, одежды, обуви и другие, вплоть до строительного дела и обработки металла.
Социально-экономическая структура и политическая организация иудейско-израильского общества характеризовались в первой половине 1 тысячелетия до н. э. следующими чертами.
Общество было рабовладельческим. Рабы эксплуатировались в домашнем хозяйстве и в разнообразных сферах производства, однако в производстве принимали участие и свободные члены семьи — мужчины и женщины, взрослые и дети. Рабы могли достичь сравнительно высокого положения в доме, например, стать домоправителями, выполнять ответственные поручения своего господина и т. д. В руках рабов могло сосредоточиваться значительное имущество; они могли иметь свое хозяйство и даже своих рабов. Однако во всех случаях рабы оставались рабами, т. е. собственностью своего господина; они не имели юридических прав ни на свою личность, ни на свое имущество.
Основную массу населения составляли свободные -люди, располагавшие правом на собственную личность и имущество. В среде свободных отчетливо выделяются два сектора — царский и общинно-племенной.
Царский сектор представлял собой сферу общества, находившуюся под непосредственной верховной властью царя. Здесь мы видим самого царя, его приближенных разного уровня, воинов его дружины, персонал царских хозяйств. К царскому сектору принадлежали и все те, кому царь делегировал свою власть,- наместники, чиновники и иные должностные лица. В целом царский сектор определялся как совокупность «людей царя» или «рабов царя». Оба термина имели одинаковое содержание. Употребление слова «раб» объясняется, по всей видимости, тем, что для древности всякое состояние зависимости, подчиненности было рабством вне зависимости от того, что подчиненный мог быть в одних случаях формально рабом, а в других — формально свободным.
Общинно-племенной сектор объединял свободных израильтян, каждый из которых принадлежал к одному из израильских племен и к одной из местных общин («города» с их «дочерними поселениями»). Возникновение царской власти само по себе не уничтожило издревле существовавшую в Израиле родо-племенную организацию; как и прежде, Израиль существовал как союз двенадцати племен, объединенных общим культом Яхве и происхождением, согласно традиции, от общих предков — Авраама, его сына Исаака и его внука Иакова. Племена управлялись вождями, советами старейшин и народными собраниями; они обладали значительной самостоятельностью, боролись между собой за первенство и власть, и цари были вынуждены считаться с их позицией и призывать племенных вождей и старейшин к участию в общегосударственных мероприятиях. Конечно, библейская историческая традиция концентрируется вокруг царей; однако роль племенных структур в событиях ощущается постоянно. Параллельно возникали городские общины — коллективы горожан с внутренним самоуправлением (совет старейшин, народное собрание, магистраты), самостоятельным судом, осуществлявшимся носителями местной власти. Права собственности и владения осуществлялись в рамках общины, которая гарантировала их своим сочленам и регулировала взаимоотношения между ними. Вообще, в рамках общинно-племенного сектора господствовало обычное право, позднее нашедшее отражение в законах Пятикнижия.
Само собой понятно, что цари делали все, чтобы ограничить роль общинно-племенного сектора и избавиться от контроля со стороны его политических структур. Наиболее радикальная реформа в этом направлении принадлежит иудейскому царю Иосафату (873-849 гг. до н. э.); он разместил в иудейских городах свои гарнизоны (II Хрон. 17:2, 19) и учредил там царский суд; центральное судопроизводство находилось в Иерусалиме, причем сакральные преступления он сделал подведомственными суду верховного жреца, а преступления против царя — суду вождя племени Иуда (II Хрон. 19:5-11). Как видим, даже делая попытку централизовать суд и лишить общины этой важнейшей функции власти, Иосафат все же не мог обойти племенного вождя. Вообще непреодолимой грани между царским и общинно-племенным секторами не было, как не было и осознания того, что эти секторы существовали.
Развитие частнособственнических отношений имело своим последствием рост крупного землевладения при одновременном разорении мелких и средних землевладельцев. На одном полюсе общества концентрируется богатая верхушка (царские люди, родо-племенная аристократия и т. д.), на другом — беднота, лишенная средств к существованию. Эти процессы хорошо иллюстрируются обличениями пророков, яркими красками живописующих жестокость и коварство одних, разорение и нищету других. Так, пророк Исаия говорил (Ис. 10:1-2):
Увы, постановляющие преступные законы
и пишущие несправедливые решения,
чтобы отвратить от судов бедных
и силой присвоить право нищих из моего народа,
чтобы были вдовы их добычей,
и сирот грабят они!
Выразительный портрет насильника и угнетателя нарисован в Псалме 10 (2-10):
В надменности злодей преследует бедняка.
Да будут уловлены они кознями, которые умышляют!
Ибо хвалится злодей желанием своей души,
и грабитель благоденствует,
отвергает Яхве.
Злодей,- как задран
его нос! «Не взыщет!
Нет Бога!» — все его помышление.
Гибельны его пути во все времена.
Высоко Твои суды от него;
все его враги,- он дует на них.
Он говорит в своем сердце: «Не поколеблюсь!
Из рода в род [мне] не будет зла!» Проклятие
его уста наполняет, и обманы, и распря;
под его языком суета и ложь.
Он сидит в засаде у дворов;
в засадах он убивает невинного;