— Убедилась? — уточнила она на всякий случай. Я молча кивнула.
— Вы мне поможете?
— Я дам тебе сани, — пообещала наставница. — Твои вещи уже собраны и вынесены во двор, лошадей я уже приказала закладывать. У меня найдётся шуба на тебя. Можешь отправляться прямо сейчас.
— Сейчас? — глупо переспросила я.
— А ты хочешь ждать, когда мой племянник доставит тебя в замок учителя? — резонно возразила госпожа Кель. — Лучше уезжать не прощаясь и не оглядываясь. Запомни мои слова, деточка — уходить надо именно так. Прочь, забывая обо всём, что оставляешь позади. Ну, как, готова?
— Да, — просто ответила я. — Спасибо вам. Вы… вы передадите ему, что я…
— Ничего я не буду ему передавать, — перебила меня наставница. — Ни слов, ни записок, ни подарков. Забудь о нём, и пусть он о тебе забудет. И не прощайся со мной: мы ещё встретимся, и не раз. Иди и не оглядывайся. Запомни — никогда не оглядывайся на прошлое!
Уже сидя в санях, я подумала, что госпожа Кель не так уж бескорыстна: она ещё могла обманывать гильдию, делая вид, что не знает никакого младшего сына лорда северного моста. Или что он никогда у неё не бывает. Даже могла тайно принимать его у себя: люди в её замке, не чета слугам лорда моста, получают деньги в срок и за госпожу готовы в огонь и в воду. Никому и никогда не проболтаются. Она могла спихнуть непосильное задание на посредственную ученицу, поскольку всё равно никто не мог бы с ним справиться. Но принимать у себя и ученицу, и заказанного колдуна было слишком рискованно даже для неё. А она не любила неоправданного риска.
Но это было неважно. А важным было то, что она совершенно права: доверять людям — глупо. Чёрным магам — ещё и смертельно опасно.
Сани вывезли меня в небольшой город, как оказалось, в десяти днях езды от моего прежнего дома. Такое расстояние меня вполне устраивало: никакая гильдия меня здесь не найдёт.
Я принимала мелкие заказы, жила, если честно, впроголодь и каждые два дня меняла место своего пребывания. Почему-то колдуны ужасно не любят, когда кто-то снимает их чары, тем более, что мы берём меньше.
Как воспринял мой отъезд Реф, я не знала. Но когда я ещё ехала в санях (тогда впереди показались стены города), мне на колени свалился кинжал с обёрнутой вокруг лезвия бумажкой. На кончике алела капелька крови, а на бумажке ней было написано только одно слово: вернись. Бумажку я потом сожгла. А после этого купила амулет, защищающий от магического поиска и, помолившись неизвестно кому для удачи, вонзила кинжал себе в грудь. Не сказать, чтобы было совсем не больно, но в воздухе что-то тренькнуло и стало легче дышать. Значит, я правильно догадалась, колдун наводил на меня какие-то чары. Может быть, из-за них амулеты и не препятствовали поиску. Во всяком случае, найти меня Реф не мог.
Зато кинжал исчезал в самые неподходящие минуты и возвращался, как выразился один заказчик, ставший невольным свидетелем такого возвращения, «чуточку окровавленным». Это была одна из причин, почему я мало зарабатывала: специалист, который не может уследить за своим инвентарём, не вызывает доверия. Порой, ложась спать, я задумывалась, удастся ли мне позавтракать… но ни о чём не жалела.
Глава 12. Белый Орден
Непрочное спокойствие закончилось слишком скоро. Угораздило меня появиться в городе, где всем заправляли маги Белого Ордена. Не то, чтобы я имела что-то против именно этой разновидности волшебников, но у них есть несколько неприятных качеств. Ненормальная принципиальность, нетерпимость ко всем, кто от них отличается и способность узнавать всё, что от них скрывается. А в остальном это, разумеется, очень добрые и порядочные люди. Говорю это совершенно серьёзно: мне посчастливилось на своей шкуре оценить их доброту и порядочность.
Конечно, они не творили в своём городе злых и вредных чар (это была вторая причина моего голодания). Основной вред приносили заезжие «гастролёры» чёрных и серых, да, изредка, неумелые, но старательные ученики, как и все ученики в мире, приносившие больше вреда, чем пользы.
Однако белые ничего не имели против, чтобы за известную мзду исправлять этот вред. Конечно, как добрые волшебники, они снимали злые чары и бесплатно — если точно знали, что человек не может с ними расплатиться. А если может — почему бы не потребовать законный гонорар? Вот этот-то гонорар моими стараниями у них из рук и уплывал. Тем более, что я, как оказалось, могла справиться не только с чужими чарами, но и с мелкой нечистью, которой полно даже в городе белых (а ведь за избавление от неё по очереди платят самые богатые люди города!).
Не удивительно, что меня терпели примерно месяц, а после, проанализировали статистику уплывших заказов и со свойственным белым рвением взялись за поиски конкурентки.
В дверь они постучались в первый день весны — наверное, магическим способом узнали, что я решила отдохнуть и поэтому не выходила из дома (а точнее, сидела весь день без заказов).
А, может, хотели устроить себе праздник.
Со мной обошлись исключительно корректно. Обездвижив заклинанием, сухо проинформировали, что я исчадье мрака, должна сдаваться без боя и молить о помиловании. Если я выдам им убежища других «исчадий», могу надеяться, что умру безболезненно.
Я гордо промолчала — просто не смогла сочинить такого же прочувственного ответа. Они восприняли это как должное и оттащили моё неподвижное тело в городскую тюрьму.
Тюрьма, должна честно сказать, была по нынешним временам образцовая. Во-первых, в ней было не холодно и не сыро. Во-вторых, в ней не было ни крыс, ни насекомых, никакой другой гадости. В-третьих, тюремщики держали себя с тем же отстранённым презрением, что и маги (хотя колдовать не умели), и не позволяли себе ни оскорблений, ни измывательств над пленницей.
В тюрьме меня продержали неделю. Каждый день приходил одетый в белое маг, обездвиживал меня из-за двери заклинанием и переносил на очередное заседание суда. Суду уже давно всё было ясно и вызывали меня исключительно в надежде добиться какой-нибудь информации. За молчание меня пугали публичной казнью, а то и выдачей чёрным — те давно мечтали заполучить «ночного призрака» для своих опытов.
Я не проронила ни слова. Не то, чтобы я не боялась боли и смерти, просто не верила, что моя участь зависит от поведения. Если белые захотят, они всё равно выдадут меня чёрным. А те, помимо своих экспериментов, тоже заинтересуются другими «призраками». В отличие от белых собратьев, чёрные вряд ли погнушаются пытками — надо знать, что сказать им хотя бы в первое время. «Полезной» информации было кот наплакал: госпожа Кель в своём замке, да несколько мастеров и подмастерий, о которых я не знала ничего, кроме имён и внешности. Не так уж мало, конечно, но для поимки недостаточно, можете мне поверить.
А даже если достаточно — когда, как расписывают белые, сама душа начнёт кричать от боли, мне будет глубоко плевать, кого я своими откровениями подставляю. Жаль, что кинжал не убивает. Жаль, что я не могу управлять им одной волей, без участия рук.
Глупая жизнь, продлившаяся всего несколько лет. Интересно, умру я или попаду в мир демонов, о котором говорил Реф?
Одним словом, заключение моё было совершенно неинтересным, начисто лишённым драматических переживаний. Слегка тревожила маячившая впереди смерть, но по этому поводу у меня уже не хватало сил переживать. Было только жаль, безмерно жаль, что я так и не сказала Рефу, что люблю его. Мы как-то обходились без признаний. Пусть он предал меня, но уж это ему стоило бы знать.
Разбирательства белых (а точнее, спор по поводу моей участи) подходили к концу, когда ежедневно исчезающий кинжал снова пришёл с запиской. На этот раз она была длиннее: «вернись, или никогда не увидишь своего оружия».
Эта угроза меня насмешила. Было бы чем писать, я бы непременно ему ответила.
Словно в ответ на эти мысли кинжал задрожал и превратился… в перо. А вместо чернил на кончике алела капелька крови.
Вот это да! Надо пользоваться подарком судьбы, пока есть.
Я долго думала, что бы такого умного сказать на прощание, но так и не сумела сообразить. Тогда решила быть логичной и ответила на угрозу.
«Скоро он мне и не понадобится».
Я почти надеялась, что колдун заподозрит, что я выхожу на загадочный «следующий уровень», на который он меня так старательно толкал, и знаю об этом, но… кого я хотела обмануть?
«Где ты?! Что с тобой случилось?!»
Пожав плечами, я честно ответила: «В тюрьме белых. Я попалась».
Ответ меня, честно сказать, обескуражил своей краткостью.
«Дура».
Вот и попрощались.
На последнем заседании судья с ненужной торжественностью поставил меня в известность, что чёрные настойчиво требуют моей выдачи. И, если я немедленно не признаюсь, именно это и произойдёт. Со всеми вытекающими последствиями.
Я покачала головой и приговор был оглашён — повесить на городской площади в назидание прочим. Я же говорила, что от меня ничего не зависит.
Откровенно скажу, мужественно встретить своё последние утро мне не удалось. Я рыдала, выла и ругалась, мечась по камере. Я не хотела умирать. Только не я. Только не так. Не на виду у толпы, радостно предвкушающей…
На что я надеялась всё это время? Что позволяло мне сохранять спокойствие?
На помощь колдуна? Думала, он всё равно отыщет меня и спасёт? Дура! Он был совершенно прав — круглая дура!
За этим увлекательным занятием я не услышала тихого звона, с которым кинжал упал на пол. Заметила только когда споткнулась о клинок во время своих метаний.
«Ты зря разорвала связь. Мне нужна твоя кровь, хотя бы капля».
Я подавала вспыхнувшую в груди безумную надежду. Он просто хочет урвать своё.
«Как я её тебе добуду — зубами? Здесь нет ни одного острого предмета».
В ответ он привязал к кинжалу булавку.
Я пожала плечами. Реф внёс в мою скучную, в общем-то, жизнь, вихрь приключений и, я не побоюсь этого слова, искреннего чувства. Какая разница, что он всё это время меня использовал? По крайней мере, мне будет чьё имя шептать на эшафоте.