– Пей, пей, ты не знаешь, как тебе повезло. Он редко это делает, – прошептал владелец чайного магазина.
– Почему бы и нет, – подумал я в основном из любви к этому ласковому взгляду и, закрыв глаза, выпил чай. К тому времени уже стемнело.
– Пойдем, пойдем! – закричал старик и, вскочив, побежал.
Забыв о своем багаже, я побежал за ним. Вскоре мы оказались на берегу моря. Остановившись перед заброшенной рыбаками хижиной с дырявой крышей, он присел на полуразрушенной веранде с видом на море.
– Садись, – сказал он.
Я сел рядом с ним, скрестив ноги. Мы оба смотрели на Аравийское море.
– Он пришел с Гималаев, да? – спросил он.
– Кто?
– Он коснулся твоей головы, у него белая кожа и спутанные волосы.
– Да, – ответил я. Мне было интересно, как он это узнал.
– Хорошо, теперь я коснусь твоей головы. Большой вор пришел, чтобы украсть мое сокровище.
– Ты не прав, – на этот раз сердито сказал я, – я не вор, я ничего не украл.
– Также как Каннан, Кришнан украл масло и сердце Гопи. Украл нежным взглядом. Украл! Большой вор.
– Ну и что?
«Ага, ага», – сказал он и пальцами правой руки коснулся моей груди, а затем моего лба.
Серебристый свет залил мое сердце, а затем взорвался в моей голове. Я все забыл, кроме света, который двигался вверх и вниз между лбом и сердцем. Волны экстаза наполнили мое сердце и затем все мое тело. Мои волосы встали дыбом, я хотел обнять весь мир. Не знаю, как долго я сидел там и что происходило вокруг. Когда экстаз немного утих, открыв глаза, я обнаружил, что сижу внутри хижины рыбака. Рядом со мной сидел старик и из ведра сыпал мне на голову песок, говоря:
– Довольно, довольно, вернись, бедный маленький мальчик.
Стряхнув песок с лица, я встал и понял, что был нагим. Смущенный, я спросил: – Где моя одежда?
– Все здесь. Пойдем, помоешься, – ответил владелец магазина чая. Он дал мне полотенце и проводил меня к себе домой. Пока я мылся, уже рассвело.
В моем сердечном центре все еще ощущались мягкие волны блаженства. Владелец магазина чая Хамид подал мне мою выстиранную и выглаженную одежду. Одевшись, я вышел. Хамид сказал мне, что я был в безумном экстазе в течение четырех дней и меня нужно было физически удерживать, чтобы я не бродил голым. По поручению старика он сохранил мой багаж и деньги, которые у меня были в кармане.
– На улице тебя ждет Мастан Сахиб, – сказал он, – поторопись.
Калади Мастан Сахиб, как назвал его Хамид, сидел снаружи на веранде чайной. Он никогда не заходил в магазин или дом. Увидев меня, он рассмеялся и произнес:
– Пуду Маплай (Новый жених), большой вор. Не возвращайся сюда. Нет больше сокровищ. Уходи.
Я наклонился и поцеловал его грязные святые стопы. Он встал, как обычно голый, и убежал. Обстоятельства сложились так, что я больше никогда не встречался с Калади Мастаном. По прошествии нескольких лет я видел только его могилу.
После завтрака Хамид рассказал мне все, что знал о Калади Мастане, но этого было очень мало. Калади Мастан появился внезапно несколько лет назад, голый и немытый, как только что родившийся ребенок, и в течение долгого времени все принимали его за сумасшедшего. После большого шторма, обрушившегося на эту область, вышла из строя высоковольтная линия и упала на затопленную дорогу. Все движение было остановлено. Любой проезжающий был уверен в опасности поражения электротоком. Два человека погибли. Пожарные службы, армия и полиция сделали ограждения, чтобы люди и скот были в безопасности. Увидев быстро бежавшего Калади Мастана и прыгнувшего через ограждение, окружающие были шокированы. И прежде чем кто-либо мог помешать ему, он уже был по колено в воде. Все были удивлены до глубины души, когда он вышел невредимый, как с электрического стула, и беспечно зашагал в сторону моря. Первым, кто коснулся его ног, был солдат, он упал перед ним на колени. С тех пор Калади Мастан стал популярен среди местных жителей, и люди стали предлагать ему чай, который он часто пил. Ел он редко, иногда курил и сопротивлялся всем попыткам одеваться. Ультраортодоксальные мусульмане держались от него подальше, потому что ходить голым было против исламских правил. Те, кто имел некоторое представление о суфийских учениях, сравнивали его с Рабией и голым Мансуром аль-Халлаем, оказывая ему всяческое уважение как святому. Индуистские рыбаки считали его экстатическим святым Авадхутой, освободившимся от всех социальных норм и обычаев.
Большинство людей этого маленького села считали, что если его покормить, это принесет им удачу. Хамид заявил, что Мастан Сахиб, как он его называл и что означает «одурманенный святой», был великим суфийским Мастером из Калади штата Тамил Наду. Большинство людей не знали, что у него был небольшой круг учеников, включая Хамида. Он считал, что Мастан особенно благословил меня, чтобы подготовить к большему духовному развитию. Хамид умер через год после этого случая.
11Три монаха
Сейчас я расскажу о моих встречах с некоторыми необычными людьми. Это о трех монахах, но каждый сильно отличается от другого: Свами Абхедананда, Чемпазанти Свами и Свами Тапасьнанда из миссии Рамакришны. Если вы помните, в первой главе я описал мою первую встречу с индуистскими преданными, когда, услышав ритмы барабанов и тарелок, я выбежал из дома и увидел небольшую группу, поющих и танцующих вокруг высокого и красивого мужчины с бородой. Это был Свами Абхедананда.
Ашрам Свами Абхедананды расположен в области Восточного форта Тривандрама. К тому времени я приобрел велосипед, и очень довольный своей мобильностью, я достаточно часто ездил в сторону Восточного форта. Восточный форт, построенный махараджей Траванкором для защиты храма Шри Падманабхи, был жилым районом для брахманов и назывался Аграхаарам. В конце концов это место стало маленьким городом с магазинами, ресторанами и крупными ювелирными лавками. Слава богу, что пруд у храма сохранился до наших дней. На западной стороне пруда находился ашрам Абхедананда. В те дни здания в ашраме были скромными жилищами, маленькими отелями, где постоянно жили в небольшом количестве паломники. Там имелись зрительный зал под открытым небом и храм Радха-Кришна с маленьким залом для киртана.
Свами Абхедананда был монахом-аскетом, который отрекся от всего, включая большую часть своей одежды. Он носил только набедренную повязку, которая традиционно называется каупин. Когда я встретился с ним, ему было пятьдесят пять лет. Он поселился в этом центре после своих пеших путешествий по практически всем паломническим местам Индии, включая гималайские святыни.
Высокий и светлый, с вьющимися волосами до плеч, с черно-белой бородой, придававшей ему королевский вид, он был очень красив. Это был самый добрый и сострадательный человек, которого я когда-либо видел. Его слова всегда были мягкими и любящими. Он не был интеллектуальным ведантистом, он был бхактой, который верой и правдой служил и любил бога Кришну. Именно от него я узнал понятие «Мадхура Бава». Это представление себя в роли любовницы Кришны в виде девочки-пастушки или гопи Вриндавана. Когда он пел песни преданности, его голос превращался в женский, и он, проливая слезы преданности, пребывал в трансе.
Всякий раз, посещая ашрам, я мог свободно видеться со Свами, кроме тех случаев, когда он отдыхал. Сидя с небольшой группой его преданных, я наслаждался дискуссиями с ним. Преданность была главной темой. Свами всегда приветствовал меня улыбкой и не позволял мне уйти не отобедав с ним.
Однажды в пятницу около одиннадцати утра я пошел к Свами. Он был один и, как будто ожидая меня, поприветствовал, затем встал с кресла и сел на пол поближе ко мне. С полными любви глазами он коснулся моего подбородка и сказал: «Любовь – это все, что требуется. Все споры и обсуждения не приведут тебя к истине. Только любовь это сделает. Открой свое сердце – и ты увидишь Кришну. Полюби его как гопи».
Затем, положив руку мне на плечо, он впал в транс. Слезы катились по его щекам. Через некоторое время его тело внезапно содрогнулось, и тогда он вернулся к нормальному состоянию.
«Ты поедешь далеко в Гималаи, – сказал он, – Гуру ждет тебя. Береги себя, и пусть Радха-Кришна защитит тебя».
Он плакал, благословляя меня, положив руки мне на голову. В ту ночь во время моей обычной медитации у меня было необычное видение. Я был в красивой лесистой местности у спокойной реки. Издалека доносилась невероятно сладкая музыка флейты. Услышав женский смех, я посмотрел вокруг и увидел стоявших рядом со мной полдюжину прекрасных дев подросткового возраста, красочно одетых и украшенных.
– Иди, – сказала одна из них, дразня меня. – Бог любви, твоя любовь Кришна зовет тебя своей флейтой.
Остальные восторженно хихикали. Взглянув на браслеты на своих запястьях и лодыжках, я вдруг понял, что был одной из этих девиц. Одна из моих спутниц, вручив мне круглое зеркало, сказала:
– Взгляни на себя в зеркало и поправь макияж.
Я посмотрел и увидел довольно молодую девушку в драгоценностях, улыбающуюся мне, и растерялся.
– Она краснеет! – хихикали подруги.
В зеркале я увидел свои краснеющие щеки, изогнутые брови, тяжелые ресницы и красные губы. Все было прекрасно. Я был готов встретить свою любовь, волнуясь, дрожа и стесняясь. Музыка прекратилась. Сильный запах сандаловой пасты наполнил воздух. Кто-то сзади тронул меня за плечи. Девушки убежали, звеня браслетами. Я повернулся и посмотрел в лотосообразные глаза моей темнокожей любви Кришны и упал в обморок. Проснулся я уже утром.
Еще один раз в моей жизни я имел подобный опыт. Это было много лет спустя в городе Вриндаван. Свами Абхедананда был первым, кто исполнял при большом скоплении народа санкиртан Нагара в городе Тривандрам. Также он был первым, кто начал санкиртан Акханда Нама, воспевание святых имен божеств без пауз. Это продолжается и сейчас. В ашраме Абхедананда люди скандируют посменно. Пение никогда не останавливается. Не наше дело обсуждать достоинства и недостатки такой практики. Возможно, это полезно для кого-то. Но простой по-детски преданный темперамент Свами Абхедананды вызывал во мне духовное преданное мироощущение, которое было спрятано так глубоко в тайниках моего сознания, что я сам не знал об этом.