– Проходи, – сказал он на чистом хинди. – Где ты блуждал, Мадху?
Мадху? Слышал ли я это имя в давно забытых снах? Кто этот человек?
– Я не Мадху, – сказал я, – я Мум…
– Довольно, довольно, я все знаю, от джекфрута в Ванчиюре до Вьяса Гухи на Крайнем Севере. Проходи и садись у огня. Сначала я принесу тебе еды, затем ты можешь поспать. Поговорим завтра.
С большой любовью он погладил меня правой рукой по левому плечу:
– Садись здесь.
В один миг я осознал, что это был тот человек под джекфрутом, которого я встретил во дворе моего дома в девять лет. Да, это был он. Даже голос был таким же. Я нашел своего Гуру, моего отца, мою мать, моего Учителя – все в одном. И как оказалось, я остался с ним в течение следующих трех с половиной лет.
Он вошел в пещеру и вскоре вышел с камандалу, двумя свежими роти из пшеницы и горячим картофелем карри и положил их передо мной, произнеся:
– Поешь.
Нагнувшись и касаясь его стоп, я сказал:
– Я буду называть Вас Бабаджи. Я не знаю другого Бабаджи. Вы мой Баба, мой отец, и я в долгу у Вас. Вы нашли меня, когда я был на краю жизни.
Слезы накатились на мои глаза.
– Все хорошо, сядь и поешь, – ласково произнес он.
Сидя перед огнем, в окружении Гималайских хребтов под ласковым взглядом моего учителя я с удовольствием поел. Он вышел и снова вернулся в пещеру на этот раз с джилеби, которую придержал, пока я ел. После еды я выпил прозрачной чистой воды из Алакананды, которую Бабаджи набрал для меня, и тут же почувствовал сонливость, как будто не спал целую вечность.
Бабаджи проводил меня в пещеру, внутри в тусклом свете огня я увидел, что он приготовил для меня кровать из сухих листьев и веток с одеялом. В пещере под нежное теплое дыхание огня, или мне так показалось, я мгновенно заснул с чувством полной безопасности, полагаясь на заботу Бабаджи. Последнее, что я помню, это спокойного и неподвижного Бабаджи, сидящего на сложенном одеяле, скрестив ноги, лицом к огню.
21Моя первая инициация
Это было началом моей новой жизни и моим новым путешествием с любящим и заботливым гидом. На следующее утро Бабаджи разбудил меня задолго до рассвета. – Брахма Мухурта, – сказал Бабаджи, – в это время воздух чист для медитации. Не будь глупцом и не купайся в ледяных водах Алакананды. Ты можешь пострадать от пневмонии, а здесь рядом нет хорошей больницы. Возьми воды из моего камандалу, почисти рот и умой лицо. У тебя есть зубная щетка?
– Да, Бабаджи.
– Тогда возьми пепла из костра и почисти им зубы.
Огонь еще горел, я был удивлен, что Бабаджи, поддерживая его, бодрствовал всю ночь. Впервые я видел практичность и лишенный фантазии факт не следовать старым обычаям, таким как обязательность омовения перед медитацией, даже если это может вас погубить. Слова великого духовного учителя, бродившего по улицам Иерусалима и не имевшего места для преклонения головы, пришли мне на ум:
– Закон для человека, а не человек для закона.
Когда я вернулся, он подал мне сложенное одеяло и сказал:
– С этого момента, используй только это одеяло. Больше никто не должен его использовать. Это только твое.
Затем он поправил мою осанку и рассказал мне, как сидеть в падмасане должным образом, и посвятил меня в тайны Крийя-йоги. Эти техники передал ему его Гуру легендарный Махааватар Бабаджи, услышав о котором, я очень разволновался. Когда я начал медитировать, он мягко коснулся моей груди, а затем лба, и я вошел в глубокую и блаженную медитацию. Мой разум путешествовал по измерениям, о которых я раньше и не мечтал, а мое сознание неизмеримо расширилось. Услышав голос Бабаджи, я вернулся в бодрствующее состояние:
– Вернись, вернись. Не все сразу, сынок.
Солнце встало, и все вокруг было невероятно красиво: ледяные вершины, звуки реки и рассеянный спокойный свет. Бабаджи ласково улыбался, и впервые я ясно увидел его черты. Он был светлокожим и высоким с почти европейским лицом, со светло-коричневыми глазами и коричневато-черными густыми длинными волосами, завязанными в пучок на макушке. Его лицо, немного с непальскими чертами, украшали очень легкие борода и усы. В его ушах висели большие медные серьги, на шее – четки из крупных рудракш. Хорошо сложенное тело было обнажено. Даже в суровые морозы он носил только плотную белую хлопчатобумажную ткань, обернутую вокруг талии, чуть выше колен и всегда был босиком. При себе он имел только черный деревянный камандалу, одеяло для медитаций и маленький топор, привязанный к спине.
– Эти окрестности кажутся такими знакомыми, – сказал я, – как будто я бывал здесь раньше. Были ли Вы со мной тогда?
– Нет, не я, твоим гуру был мой великий мастер легендарный Шри Гуру Бабаджи. Я – один из первых его учеников и зовут меня Махешварнатх. В будущем люди будут называть тебя М и ты будешь напоминать обо мне постоянно. Шри Гуру Бабаджи оставил тебя на моем попечении, пока ты не будешь готов.
– Смогу ли я увидеть великого Шри Гуру Бабаджи? – нетерпеливо спросил я, не в состоянии сдержать волнения.
– Если когда-нибудь будешь нуждаться в этом, – сказал Бабаджи. – Но помни, что цель медитации и практики Крийи – это не встреча с Шри Гуру Бабаджи, а достижение высокого уровня сознания, которое приведет тебя к пониманию и несомненным фактам. Посмотрим. А теперь пойдем. Я нечасто бываю в Вьяса Гухе. Вчера я был здесь, чтобы встретить тебя. Обычно в Бадри я выбираю одну из пещер возле Чаран Падука, позади горы Нараян Парват, на которой стоит храм. Позже мы пойдем туда, а сейчас начнем наши уроки.
Идем.
Итак, мы отправились, молодой ученик и его гуру, выглядевший молодо как легендарный Дакшина Мурти. Бабаджи очень быстро ходил, и мне приходилось, следуя за ним, сильно стараться, чтобы не отставать. Иногда он позволял мне отдохнуть и поддерживал меня:
– Молодой человек, – говорил он, – шагайте немного быстрее. Вы полны энергии. Очень хорошо.
Достигнув Бадринатха, мы вышли на дорогу позади храма и продолжили подниматься вверх, пока не добрались до горы Чаран Падука. Джайны считали это место священным и украшали одной из своих тиртханкар. Вокруг виднелись покрытые травой равнины, далее шла узкая долина с пещерами. Некоторые из них были заняты йогами. Они приветствовали Бабаджи, когда он проходил мимо. Наверху мы остановились перед просторной пещерой. Камин из неотесанных камней в устье пещеры все еще тлел.
– На время это будет нашим прибежищем, – сказал Бабаджи. – Иди и оставь там свои одеяла и сумку. Внутри ты найдешь большой толстый шерстяной халат. Надень его. Я не хочу, чтобы ты заболел. Еще закрой уши и надень на голову голубой тюрбан, его ты найдешь в бамбуковой корзине. Сейчас отдыхай. Наш первый урок начнется вечером.
Несмотря на запланированные часы для формальных уроков и дискуссий, вся жизнь с Бабаджи была обучением. Я научился убирать пещеру, приносить воду из ближайшего водопада, полного иногда кусочков льда, собирать дрова, владеть топором, выпрашивать овощи и буйволиное молоко у гуджуров, пшеничную муку и другие продукты у хранителей магазинов на базаре и у храмов.
Торговцы с удовольствием делились всем, зная, что я был чела Бабаджи, но все-таки попрошайничество было большим ударом по моему эго. Когда Бабаджи проходил мимо них, я видел как его уважали. Многие из торговцев вставали, сложив ладони вместе в знак почтения и приветствия: «Рам Рам, Махарадж». Бабаджи всегда отвечал на эти приветствия, опустив голову, его правая рука всегда была на сердце.
Также я понял ценность еды, меня впервые научили готовить. Еда может быть очень простой, но это должно быть всегда идеально приготовлено. Никаких компромиссов. Резка овощей должным образом и достаточная варка – все было важно. «Если ты не можешь порезать овощи подобающим образом или приготовить идеально рис, как ты собираешься искать абсолютное совершенство, – однажды сказал мне Бабаджи. – Это похоже на человека, который говорит днем ложь, а ночью говорит, что он ищет Сатью. Политики не присягают истине. Сатям Эва Джаятэ (Только Истина торжествует). Начни с совершенствования своей повседневной жизни. Это путь к совершенству».
Утренние уроки проходили после медитации, йоги и легкого завтрака из молока и нескольких фруктов, обычно гуавы или личи. Уроки длились около часа. Бабаджи говорил: «Твоя концентрация внимания сейчас длится всего час, и в это время лучше усваиваются знания». После уроков, если требовалось, я собирал дрова для огня и приготовления еды. После первых нескольких дней обучения Бабаджи стал часто уходить вверх к холмам и возвращался, когда еда была готова. Ел он очень мало. После этого мы немного отдыхали, затем я был свободен и мог гулять самостоятельно, а иногда с Бабаджи. На закате было время для медитаций; где бы мы ни были, мы садились и медитировали. После чего один час лекций, далее простая еда, затем мы сидели у костра и просто беседовали. Иногда мы общались в течение нескольких часов под треск дров и свободные танцы пламени. Почувствовав сонливость, я ложился спать в пещере, а Бабаджи продолжал сидеть у огня, иногда лежа с закрытыми глазами. Но спал ли он?
Уроки были довольно сложными, и Вам, дорогой читатель, они могут показаться скучными. Поэтому я ограничусь тем, что считаю важным. Однако позвольте мне добавить, что все знания, которыми я обладаю, были получены в течение тех замечательных трех с половиной лет, проведенных с Бабаджи.
22Посвящение в огонь Кундалини
Первый урок с Бабаджи состоялся вечером с наступлением темноты. Мы сидели лицом к Дуни с танцующим пламенем.
– Огонь, – сказал Бабаджи, – был священным для всех древних цивилизаций. В ведические времена каждый день вызывали Бога огня Агни. Задумывался ли ты о том, почему огонь так важен?
– Огонь нужен для приготовления пищи, – сказал я, – в зимнее время огонь согревает, отгоняет диких животных. Вероятно, поэтому древние люди так уважали огонь.
– Да, да, но есть гораздо большее, – рассмеялся Бабаджи. – В древние времена не было никаких спичечных коробков. Чтобы вызвать огонь, проводили сложный ритуал, требовалось потирать сухие ветки с обращением к Богу огня. Когда появлялась искра, это действительно было чудом. Где был этот огонь, прежде чем он появляется, спрашивали древние мыслители? Конечно, это было скрыто в лесу, и всегда были нужны правильные условия. Так огонь стал символом всепроникающего духа, но появлялся он только при определенных условиях. Другая причина – это то, что огонь использовался как символ духа, так как огонь всегда горит вверх. Дрова лежат внизу, а пламя всегда двигается вверх. Кроме того, только одной искры достаточно, чтобы сжечь целый лес. Можно зажечь тысячи свечей от одного пламени без потери первоначального. Может ли быть лучший символ для духа?