В эту ночь, сидя перед Дуни, я был посвящен в секрет мантры традиции Натхов. Бабаджи умело проколол мочки моих ушей, и я надел медные кольца. Мое огромное желание выглядеть как настоящий йог исполнилось.
– Все мы Натхи, – сказал Бабаджи, – где бы ни находились, всегда разжигаем огонь Дуни. Но к тебе это не относится. Тебе не нужно поддерживать Дуни, кроме особых случаев, таких как Шива Ратри и Гурупурнима, так решил мой Мастер. Также ты можешь снять свои медные кольца и носить обычную одежду, когда спустишься на равнину, у тебя особая миссия. Живи на земле как все остальные, удерживая свой ум на самом высоком уровне сознания. Отныне ты являешься Натхом, и в нашей линии ты будешь известен как Мадхукарнатх – М.
Я поклонился к ногам Бабаджи. Фатех Бахадур уже спал, уставший после долгого путешествия. Мы с Бабаджи, сидя перед огнем, еще разговаривали. Я спросил у него, что он думает о поверии ламы в то, что Будда Толингмата является оригиналом Бадринатха.
– Дело в том, – пояснил Бабаджи, – что в древности существовали буддийские монахи и буддийские храмы по всей Индии. Вполне возможно, что божество в Бадринатхе было Буддой, сидящим скрестив ноги, которого великий Шанкарачарья превратил в Нараяну со скрещенными ногами. Нигде Нараяна не сидит в падмасане. Какое на самом деле это имеет значение? Чистота жизни и преданность важнее, чем быть буддистом или хинду. Заметил ли ты, насколько духовно продвинутым является Ринпоче? Так что, давай не будем спорить об этом.
На следующее утро я увидел очень высоких тибетцев из района Кхам, живших на холмах в небольших хижинах. Некоторые из них были профессиональными посланниками, практикующими навыки, близкие к левитации. У них были длинные палки, как полюса, используемые для прыжков с шестом, которые они применяли для движения на большие расстояния. Они как будто летели в воздухе, ударяя и удерживая один конец полюса на месте. Придерживаясь определенной техники дыхания и держась за другой конец палки, они пролетали на довольно большое расстояние.
После трех дней отдыха мы направились на восток к Кайлашу и через три дня добрались до деревни Даапа. Там был буддийский храм и большой монастырь, где проживало много монахов. Рядом находился большой рынок, куда индийские купцы приезжали торговать с тибетцами. Мы не могли идти дальше Даапы, потому что со мной неожиданно случилась беда. Я заболел. У меня был сильный жар. Несмотря на одеяла и близость к камину, я был охвачен приступами дрожи. Сильная головная боль вызывала чувство, как будто кто-то стучал молотком по моей голове.
Врач из монастыря дал мне большую дозу горьких растительных препаратов, но лихорадка не спадала. Однажды ночью, когда я лежал в палатке один с очень высокой температурой в полубессознательном состоянии, я услышал низкий вой, похожий на вой скулящей от боли собаки. Мое лицо было направлено к входу в палатку, и я увидел силуэт огромного существа, похожего на гориллу. Я подумал, галлюцинирую ли я? Я хотел крикнуть, но не мог произнести ни слова и дрожал от страха.
Когда существо подошло ко мне, я увидел в свете вспышек лампы, которую оставил в палатке Фатех Бахадур, что его мех был кремового цвета. Снова послышался смешной вой, он подошел ко мне вплотную и вдруг втолкнул что-то мне в рот. Несмотря на жар, я мог вкусить сладость этого клейкого материала, который он положил мне в рот. Затем он быстро повернулся и выбежал из палатки. Я услышал крик снаружи, и Фатех Бахадур вбежал в палатку.
– Горный человек! – он вздохнул. – Ты в порядке?
– Да, – все, что я мог сказать, прежде чем погрузился в глубокий сон.
На следующее утро я был достаточно здоров, чтобы идти дальше.
– Нет, Кайлаш не в этот раз, – заявил Бабаджи. – Ты пойдешь туда через много лет с большой группой людей и будешь праздновать Гурупурниму в пути. А сейчас мы должны вернуться в Бадринатх.
У меня не было выбора, кроме как согласиться. Мы отправились в обратный путь, большую часть времени я сидел на бедном пони. По дороге я спросил Бабаджи:
– Тот, кого я видел прошлой ночью, был йети?
– Ну, – ответил Бабаджи. – Давай не будем делать никаких предположений. В любом случае держи это при себе. Большинство людей не верят в йети, и они, вероятно, отнесутся к этому как к галлюцинациям при лихорадке.
Через шестнадцать дней мы достигли Бадринатха. На всем пути я наслаждался божественными пейзажами, в основном сидя на пони. Снежные вершины, красивые ручьи, замороженные озера и волшебные пейзажи, созданные восходящим солнцем, отражались в ледяных пиках. Прибыв в Бадринатх и вернув пони и палатку, мы попрощались с Фатехом Бахадуром. Бабаджи ему очень хорошо заплатил, и Фатех Бахадур не хотел с нами расставаться.
К тому времени я был уже почти здоров. Вернувшись в пещеру в Чаран Падука, Бабаджи проследил за моим полным выздоровлением и даже время от времени приносил мне специальное питание. Через две недели я чувствовал себя прекрасно и в добром здравии.
«Теперь, – сказал Бабаджи, – приготовься отправиться в Долину цветов Хемкунд Сахиб, а затем в пять Кедаров».
26Долина цветов и Хемкунд
Одним холодным утром Бабаджи и я отправились в Говиндгхат, недалеко от селения Пандукешвар. На этот раз я легко следовал за Бабаджи, когда он бодро шагал по дороге. Мне больше не нужна была обувь, мы оба, Мастер и ученик, кочевали босиком. По сравнению с трудным восхождением на Мана Пасс это было детской игрой. Также я научился справляться с голодом и оставаться без еды долгое время.
Останавливаясь на ночь в храмах и придорожных дхарамшалах, мы достигли Говиндгхата через три дня. В ту ночь мы остановились в гурудваре в Говиндгхате. Большим достоинством гурудвара сикхов является то, что любому путешественнику разрешено оставаться там в течение трех ночей, а также предоставлялось бесплатное питание и одеяла.
Следующим утром мы отправились в трек в Гхангарию, протяженностью четырнадцать километров. Подъем был довольно крутым и шел вдоль реки Ганги района Лакшман. За небольшой деревней Бяндар дорога спускалась к Ганге, и можно было идти вдоль берега. Бабаджи молча наслаждался красотой. В течение долгого времени мы не обменивались словами, они были не нужны. Это было радостное молчание.
Когда стали появляться экзотические цветы, Бабаджи нарушил наше безмолвие, рассказывая о них как ботаник, объясняя названия лилии кобры и подсолнечника, и то, почему он похож на ромашку. После последнего крутого подъема мы пересекли небольшой мост через Гангу, берущую начало из озера Хемкунд, и добрались до Гхангарии. Оттуда направо дорога ведет в Хемкунд Сахиб на высоте 15 000 футов над уровнем моря. Дорога слева ведет к Долине цветов через небольшой железный мост через реку Пушпавати, несущуюся вниз к Лакшман Ганге. Как предсказал Бабаджи, уже стали появляться голубые маки.
Мы пересекли мост и поднялись к леднику по узкой тропинке. Преодолев ледник, мы поднимались еще около трех километров и, пройдя по небольшому деревянному мосту, вошли в долину. Красота места просто ошеломила меня. Я никогда не видел такого великолепия. Везде, где мог остановиться глаз, были видны обширные луга разнообразных цветов, мастерски выращенных и отсортированных божественным способом.
Бабаджи вновь удивил меня своим знанием цветов долины и другими деталями.
– Это гималайский бальзам, – сказал Бабаджи, – а это белый гималайский Хогвид. А этот белый махровый цветок – знаменитый эдельвейс, символ Альп. Посмотри, там, на другой стороне, синие стелющиеся цветы – это прекрасные незабудки, синие маки, герани, астры… О! Какое разнообразие.
– Бабаджи, как люди обнаружили этот скрытый рай?
– Долгое время это место было известно только местным жителям и некоторым йогам, – ответил Бабаджи. – Местные полагали, что это место заселено божественными сказочными существами – эльфами, апсарами и гандхарвами. Мой мастер Шри Гуру Бабаджи любил приводить меня в эту долину. Немного выше находится пещера, которую он посещал. Пойдем туда и помедитируем с открытыми глазами. Такие чрезвычайно красивые явления природы божественны. Прямо здесь перед твоими глазами божественное явление. Просто расслабься, смотри и вдыхай ароматный воздух. Что касается твоего вопроса о том, как мир узнал об этом рае? Фрэнк Смит, альпинист и ботаник, обнаружил долину в 1931 году. Он был ошеломлен, и именно он назвал ее Долиной цветов. А теперь пойдем в пещеру.
К небольшой пещере, скрытой под скалистым выступом, мы шли по узкой долине с множеством белых цветов с обеих сторон.
– Здесь я медитировал с моим Гуру, – сказал Бабаджи, – теперь в этом месте мы будем медитировать.
В течение долгого времени мы сидели в окружении цветов и слегка опьяняющего аромата экзотических растений. Бабаджи молчал.
Через некоторое время я нарушил молчание, тихо произнося:
– Сейчас я понимаю смысл слов из Ишавасья Упанишада: «Иша Васьям Идам Сарвам». Долгое время я думал, что «Иша» означает Верховное существо, сокрытое внутри всего. И сейчас я понял, что это все, что есть, все, что мы видим, и запах, и ощущения, и вкус ничем не отличаются от Иши. Нет необходимости искать его где-либо.
– О! – воскликнул Бабаджи. – Медленно, но верно. Не спеши, твой мозг начал проясняться. Сейчас пойдем посмотрим памятник Маргарет Легг, затем нам надо идти назад в Гхангарию.
Мы встали и пошли. Это было недалеко. Бабаджи пояснил, что Маргарет Легг была ботаником в Ботаническом саду Эдинбурга. Во время изучения Долины цветов в 1939 году она поскользнулась, и та осень стала для нее роковой. Местные жители похоронили ее здесь, а позже ее сестра создала мемориал. На каменной плите выбита эпитафия: «Я подниму свои глаза на горы, откуда придет мне помощь».
Обратно мы двигались очень быстро и уже с наступлением темноты пришли в Гхангарию. Воздух был холодным и свежим. Ту ночь мы провели в небольшой каменной хижине, принадлежащей одному садху из Раджастана, которого знал Бабаджи. Он был в восторге от Бабаджи, и проявил к нам огромную заботу.