– Сейчас же дай мне это.
Дрожа от страха, он передал бутылку. Баба открыл крышку и на одном дыхании проглотил все таблетки ЛСД. Все иностранцы, которые знали о фатальных последствий передозировки ЛСД, уставились на Бабу.
Через минуту Баба начал вести себя очень странно. Он ревел, кричал, закатывал глаза, высунув язык, и его тело кружилось. Хиппи посчитали, что препарат начал действовать, и ожидали худшего. Вместо этого странное поведение Бабы прекратилось также внезапно, как и началось.
– Куч нахи хуа (ничего не произошло), – он издал громкий смех и сказал. – Нет ЛСД. Скажи Рам Наам, повторяй Рам Рам.
Для иностранцев то, что произошло, было действительно невообразимым. Это была истинная демонстрация победы разума над материей. Просто чудо.
39Агхори из Бенареса
Из Альмора я отправился в Дели, затем в Бенарес, где сразу пошел в ашрам Сева Миссии Рамакришны. Там, как и обещал, уже был иракский врач Свами Деватмананда. Он познакомил меня с главным Свами, чье имя я уже не помню. Этот Свами тоже был врачом и очень добрым человеком. Они оба посоветовали мне написать генеральному секретарю Миссии Рамакришны, Свами Хиранмаянанде, находившемуся тогда в Белур Матт, письмо с просьбой разрешения присоединиться к Белур Матт в качестве помощника. До ответа я мог остаться в ашраме Сева Рамакришны. Итак, написав письмо Свами Хиранмаянанде, я приблизительно на месяц остановился в Бенаресе, дожидаясь ответа. Это была прекрасная возможность изучить этот древний город.
С древних времен этот священный город был известен как Каши, что означает «Свет». В то время он был центром обучения, культуры и древних традиций религиозной мысли. В V веке Фа-Хиен писал, как он, двигаясь вдоль реки Хэнг (Ганга), пришел в город Бенарес Королевства Каши. В сVII веке Хуен Цанг назвал это место Варанаси. Некоторые мусульманские правители пытались изменить название на Мухамадабад. Но все продолжали называть его Каши или Варанаси. Пураны называли этот священный город Авимуха Кшетра, Махаманаса и Анандааванам. Но самым популярным названием для большинства индусов было и остается Каши.
Несмотря на толпы паломников, вонючие переулки, свободно блуждающих опасных рогатых быков, коварных обезьян, пыль, мух и алчных пандитов, в Варанаси я ощущал какой-то необъяснимый мир и покой.
Выработав привычку гулять каждый день недалеко от ашрама на гхате Дашашвамеда, я пытался прокладывать свой путь через сумасшедших рикш, оранжево одетых саньясинов, голых нагов и нищих. Гхат имел много монастырей, принадлежащих к различным видам аскез. Здесь встречались хиппи и «дети цветов» из западных стран, смешанные с разнообразными садху. В Шри Йогираджа В Шри Йоги-раджа Шри 108 Бхагван Дасджика Акхада Хак Чанка, Рамават садху курили чарас и ганджу.
Также я побывал на гхатах Маникарника и Харишчандра, где каждый день кремировали большое количество трупов. Хотя в Каши большинство саньясинов были Дасанами школы Шанкары, здесь имелись и вайшнавские центры. Я посетил столько центров, сколько смог, – это были и буддийские, Джейн, Сикхи, Нирмал, Удасин, Кабир Пантхи, Нанака Пантхи, Рамананди, Рамануджи, Валлаб, Мадхава, Нимборк, Гаудия, Вирашайвов и, конечно, Пантх Натх или Горакхпантх, к которой принадлежал Бабаджи. Я встретил много ученых и святых людей, в том числе известного Данди саньясина и узнал садху Свами Карпатриджи, объяснившего мне, что «Каши» означает «Свет» и что получить полное достоинство жизни в Каши можно, только достигнув Брахма Пракаши. Несколько раз я беседовал с этой научно образованной и святой душой и узнал много нового в философии Веданты.
Однажды вечером за три дня до ответа от Свами Хиранмаянанды я решил получить даршан Линга в храме Каши Вишванатха. После осмотра храма, коснувшись Шивалингама, я вышел и подошел к гхату Маникарника. Здесь было сожжено много мертвых тел. Спустившись по ступеням гхата, я нашел себе сравнительно тихое место и сел лицом к Ганге. Мои мысли обратились к Бабаджи. Где он может быть в данный момент? Находится ли он где-то в Гималаях? Как было бы замечательно, если бы он был здесь, рядом со мной. Однажды Бабаджи сказал, что он жил в Бенаресе в течение многих лет. Вдруг сейчас он в Бенаресе? Конечно он не будет прятаться от меня, если он здесь…
Солнце садилось, звук гонгов и колоколов доносился из всех храмов. На некоторых гхатах проходили церемонии Арти у священной реки Ганги.
– Маду! – я был поражен, услышав знакомый голос, никто, кроме Бабаджи, не мог сказать «Маду» с такой любовью. Он стоял в трех шагах от меня.
– Бабаджи, – воскликнул я радостно, касаясь его ног.
– Ну, как дела брахмачари Махарадж? – улыбаясь, спросил он, положив руки на мои плечи.
– Отлично, Бабаджи, – сказал я, – кроме того, что я скучаю по Вам.
– Тик Хай, сейчас я собираюсь побыть с тобой только час или два. Этот странный город контрастов, называемый Каши, городом огней, является обителью ряда значительно эволюционировавших душ, живущих в основном инкогнито. Некоторые великие души, такие как Трайланга Свами и Шьяма Чаран Лахири, стали знамениты с определенной целью, но большинство остаются неизвестными. Обычно они являются более великими, чем известные. Я хочу познакомить тебя с одной из таких великих душ, живущих в гхате Маникарника, где сжигают трупы. Это агхори, поэтому широкая общественность избегает его, считая, что он ест мясо сожженных трупов и ведет себя как сумасшедший. Он никогда не моется, и его обнаженное тело покрыто пылью. Он живет в полуразрушенном сарае для кремации среди кучи человеческих и животных костей. Но заметь, все это эффективная маскировка, чтобы его оставили в покое и дали свободно наслаждаться блаженством духовного одиночества и делиться этим с достойными. Пойдем.
Идя по кремации в полутемноте, мы достигли изолированного угла гхата Маникарника. Со стороны крошечного сооружения послышался громкий голос с отборными ругательствами на языке хинди. Приблизившись к сараю, я смог увидеть большого голого толстяка, сидящего в углу, с бородой и дредами, обернутыми вокруг его головы как тюрбан. Перед ним стояли мужчина и женщина. В свете единственной керосиновой лампы, горевшей в середине сарая, я мог видеть разбросанные повсюду кости.
– Подожди, – придерживая меня, Бабаджи прошептал, – пока он закончит это дело.
– Ростовщик, ты думаешь, что можешь обмануть меня, – кричал во весь голос агхори. – Ты даешь деньги под такой высокий процент. Кровопийца! Сколько людей ты обманул из-за маленьких кусочков земли, они не могли платить такие высокие проценты или погасить кредит? Та женщина покончила жизнь самоубийством, потому что потеряла все из-за тебя! Негодяй! А затем ты приносишь мне сладости. Это не сможет смыть твои грехи, ублюдок! Пошел вон! Я не буду есть твои сладости. Они яд для меня. Уйди, иначе я выгоню тебя.
Ростовщик в шелковой рубашке что-то пробормотал, что я не смог разобрать. На что последовала реакция агхори, он выбросил коробки со сладостями. Одна коробка конфет прилетела мне в голову. Мужчина в шелковой рубашке в панике выбежал из сарая на улицу, минуя нас, спасаясь от гнева агхори, который собирался его ударить.
Женщина осталась наедине с ним, я поразился ее храбрости. После всего, что она увидела, она все еще оставалась там.
– Почему ты здесь, женщина? – спросил агхори, повернувшись к ней. – Ты что, не видишь, что я сумасшедший? Убирайся, пока я не ударил тебя.
Женщина продолжала стоять.
– Я не боюсь тебя, Баба, – сказала она. – Я слышала, что великие святые ведут себя как сумасшедшие. Я видела мир во всех его аспектах, и я сыта этим. Я хочу только Истины. Я сделаю все, что Вы хотите. Я сдаюсь.
– Ха! Какой великий садхак! – взорвался смехом агхори. – Ты жила в иллюзорном мире кино всю свою жизнь и думаешь, что можешь обмануть все свои действующие таланты. Сдаюсь? Ты сделаешь что угодно? Хорошо, сними всю одежду прямо сейчас, я хочу сосать твои соски и лизать твою грудь.
Женщина молча стояла в шоке и затем закричала:
– Ах ты, мерзкая тварь, грязный человек. Я думала, ты святой. Ты должен сидеть в тюрьме! – и выбежала из сарая, громко проклиная его.
Некоторое время мы еще подождали.
«Идиоты, – произнес агхори, хлопнув в ладоши от радости. – Бог знает, откуда они берутся. Говорят глупости. Я изгнал их. Хо! Джоги Махарадж, не скрывайся в темноте. Пожалуйста, проходи. Извините за ожидание».
Мы вошли в сарай, агхори, приветствуя нас, встал.
– Пожалуйста, садитесь, – сказал он, ожидая, пока мы сядем, чтобы сесть самому.
Я был удивлен, что, несмотря на грязь и мусор вокруг, там не было неприятного запаха. Вместо этого я чувствовал запах мягкого аромата роз.
– Джоги Махарадж, как давно я Вас не видел. Надеюсь, Вам понравилась моя драма. Вы нашли этого молодого человека. Хм! Вы боитесь меня?
– Нет, – ответил я.
– Я привел его, чтобы он увидел Вас, – сказал Бабаджи, – У нас мало времени. Шри Гуру попросил нас посмотреть на Вас. Я хочу, чтобы этот молодой человек засвидетельствовал Вашу трансформацию. Он не видел ничего подобного до сих пор.
– Йога Махарадж, но Вы могли бы показать ему гораздо больше вещей. Во всяком случае больше, чем я!
Перед моими удивленными глазами тело агхори исчезло вдали, а на его месте появился чрезвычайно красивый молодой человек, одетый в красную шелковую набедренную повязку с хрустальными четками на шее. Никогда в жизни я не видел такого привлекательного человека, за исключением Шри Гуру.
Когда мы развернулись, чтобы уйти, Бабаджи сказал мне:
– Это его реальная форма. То, что ты видел раньше, была маска. Теперь вернись в ашрам и никому не говори ни слова о том, что ты видел сегодня. Скоро тебе придет письмо из Белур Матта. Иди туда и проведи там некоторое время. Я свяжусь с тобой.
Я поклонился, и когда встал, уже никого не было. В ашрам я вернулся поздно и сразу пошел прямо в свою маленькую комнату, где медитировал и лег спать.
Через некоторое время пришло письмо от Свами Хиранмаянанды с разрешением на поездку в Белур Матт и на присоединение к практикантам учебного центра. Я поехал на поезде в Калькутту, а затем в Белур Матт, и после интервью был представлен помощнику генерального секретаря Свами Атмастананде. Он был замечательным человеком.