Надсмотрщик открыл замок, крикнул:
– Русичи, выходи! Строиться у решетки!
Вышли человек двадцать. Лица понурые, тела худые, ветхая одежда.
– Подойди, посмотри, нет ли здесь родича твоего? – махнул рукой Алонсо.
Первуша прошел медленно вдоль строя, всматриваясь в лица. Никто на брата не похож, и по возрасту не подходят.
– Его здесь нет, – покачал головой Первуша.
– Если он в Кафе, его можно найти. Но уж коли ты здесь, не окажешь ли помощь отцу? Ослаблен он сильно.
– Кровь теряет?
– От кровопотери уже ходить не может.
У Первуши едва не вырвалось – поделом. Торговать людьми, как скотом, – грех. Человек рождается свободным.
Ну что же, почему не посмотреть, хоть и плохой человек, работорговец, но все же создание Божее. Алонсо проводил знахаря во внутренние покои. Богато работорговец живет! Всюду на полах ковры, мебель красивая, узкие окна от палящего днем солнца шелковыми занавесками прикрыты. Для Первуши – роскошь невиданная. В спальне Фернандо широкая кровать под балдахином. На постели хозяин возлежит. Худ, очень бледен, глаза впали. На приветствие Первуши не ответил из-за слабости, лишь веки приподнял.
– Оставь меня наедине, – попросил знахарь.
– Я за дверью буду, – согласился Алонсо.
Не верил Первуше: слишком молод для опытного лекаря. А возраст для целителя играет роль, опыт – он с годами приходит. Но то для обычного человека применимо. Первуша же чародейством владел. Заговаривать на остановку кровотечение даже иные бабки-знахарки умели. Первуша обернулся проверить – ушел ли Алонсо. Руку болящего в свою взял. Пульс частит, состояние скверное, надо поторапливаться. Для сильного воздействия телесный контакт нужен. Не отпуская руки, заговор прочел. Кровь остановится, но сама болезнь от заговора не исчезнет, и через время кровотечение возобновится. Для лечения травы нужны. У себя на родине Первуша собрал бы крапиву, корни одуванчика и, главное, почечуйник. Есть такая неприметная травка. Правда, мазь из трав готовить долго, несколько дней. А чтобы силу целебную умножить, при кровотечении наговоры честь надо, на каждой стадии свой.
Первуша дверь открыл:
– Кровотечение остановил я. Обмыть его надо, дух от него тяжелый.
– Мигом рабов позову! – обрадовался Алонсо.
– Погоди, не все я сказал. Кровь я остановил, но болезнь не исчезла, вскоре повторится.
– Можно ли навсегда справиться?
– Для того травы нужны, снадобье готовить. Долго сие, да не знаю, есть ли травы такие в этих местах. А кроме того, не целительствовать я прибыл. Если не запамятовал ты, родственника искать.
– Не торопись уходить. Задержать я тебя не могу, ты свободный человек. Пока рабыни отца обихаживать будут, покушаем, все обсудим не спеша. Ты не спешишь? За беседой какие-то выходы найдем.
– Почему нет?
– Вот и славно.
Алонсо в ладоши хлопнул, почти сразу рядом раб возник. Алонсо заговорил с ним на непонятном языке. Раб выслушал, кивнул и вышел. Алонсо Первушу проводил в трапезную. А как назвать еще комнату, где стол стоит большой да вокруг него кресла деревянные? Не успели устроиться, как несколько рабынь стали блюда на стол ставить. Фрукты на них диковинные. Первуша видел впервые, названий не знал. Потом лепешки на блюде внесли, сладости, в довершение кувшин вина. В знак почтения к гостю Алонсо сам вино по серебряным чаркам разлил. Первуша вина не пробовал никогда. Слышал, но не пил. Нет на Руси вина, только сидр яблочный. Ни возможности не было, ни потребности. Алонсо тост провозгласил за знакомство, отпил. Первуша тоже испробовал. Сладкое вино, пьется приятно. Хозяин рукой по-над столом повел:
– Угощайся. Халва, орехи в меду, винные ягоды, груши. Пожелаешь еще чего-нибудь, принесут.
Первуша лепешку взял. Хлеб, он хлеб и есть, сытно и привычно. Виноградинку отщипнул от кисти, в рот отправил. Понравилось, сладкая. А уж кусок халвы во рту таял. Хозяин застолья дал время гостю угощение оценить. Да не терпелось:
– Мы можем помочь друг другу. Как звать тебя, знахарь?
– Первуша.
– Непривычные для уха имена у вас на Руси. Я начну заниматься поисками твоего родственника. Согласись, я лучше тебя знаю работорговцев. Поговорю завтра с каждым на невольничьем рынке, и если родственник твой здесь, в Кафе или окрестностях, ты его заберешь. Ты же будешь искать нужные травы, делать снадобье.
– Мне проводник нужен, чтобы местность знал.
– Будет! И раба дам в сопровождающие, будет за тобой еду носить, воду для питья или омовения. И слугу вооруженного для охраны, чтобы случайно не обидел кто уважаемого человека.
Видимо, Алонсо с отцом давно в фактории жили, переняли кое-какие привычки, слова от других народов.
Первуша задумался. Алонсо предлагал неплохой выход. Но были подводные камни. Первуша может потратить время, вылечить Фернандо, а Алонсо не сдержит слова. Не найдет или не будет вовсе искать Вторушу. Его же не проконтролируешь.
Видя раздумья и сомнения знахаря, Алонсо принялся увещевать:
– Жить будешь у нас в доме, комнату выделим. Кушать все, что пожелаешь. А хочешь – ночью тебя будет согревать самая красивая рабыня?
– Не торопись. Предположим – я вылечу твоего отца, а родственника ты не найдешь, что тогда?
– Взамен двух рабов отдам, самых сильных и молодых, сам выберешь.
– Зачем мне рабы? Мне родственник нужен.
– Э! – скривился Алонсо.
Генуэзцы хитры, но Первуша подводный камень обнаружил.
– Условие такое, – сказал Первуша. – Ты мне родственника, я делаю все, что возможно, но отца твоего ставлю на ноги.
– Вдруг э… Вторуша твой в Египте? Срок большой нужен, чтобы доставить.
– Один из русских купцов здесь его видел.
Первуша солгал, но в видении по Вещей книге он места эти узнал. Да и голос Коляды о Кафе слышал.
– Тогда по рукам!
Сделки совершались рукопожатием. Алонсо протянул руку, Первуша пожал. Сделка заключена, теперь исполнять надо. Алонсо сразу провел Первушу в комнату.
– Устраивает?
– Вполне. Мыслю – не надолго здесь задержусь.
Спать Первуша на мягкий топчан улегся.
Вставали в Кафе рано. В полдень солнце печет, деловая жизнь на время замирает. В комнату Первуши рабыня вошла, принесла кувшин с водой и медный таз для умывания. Следом служанки внесли еду. Лепешки еще горячие, куски вареного мяса, фрукты. Первуша наелся плотно. Вышел из дома во двор. Ба! Да тут целый отряд сопровождения выстроился. Во главе генуэзец из крымских, одет по европейской моде, а сабля на боку кривая, как у татар. То ли для охраны Первуши, то ли следить, чтобы рабы не разбежались, коих трое. Алонсо сам вышел проводить Первушу:
– Все подчиняетесь моему гостю, как мне!
Один раб на спине за лямки наплечные большой глиняный кувшин с водой держит. Позже Первуша узнал – амфорой называется. У другого два узла в руке изрядных, наверное с едой. У третьего в руках ничего.
– Это проводник, – пояснил Алонсо. – Знает каждый пригорок и каждую расщелину вокруг города, сколько глаз видит.
– Тогда идем.
Впереди отряда шествовал важно генуэзец именем Базилио, за ним налегке Первуша, потом проводник, далее рабы с поклажей. Странную процессию никто из прохожих не удостоил взглядом. Наверное – не редкость. Уже за городом построение изменилось, вперед выдвинулся проводник. Предварительно узнал, что интересует Первушу.
– Веди туда, где травы растут, – рассудил Первуша.
– Тогда к подножию гор, – кивнул проводник.
Крапиву обнаружили быстро. Первуша только пальцем указывал, рабы рвали, обернув руки ветхим рубищем от ожогов. Одуванчики тоже были, а только чем корни выкапывать? Первуша указал на саблю пальцем. Базилио возмутиться хотел. Все же оружие, а тут землю ковырять надо. Но вовремя слова сына хозяина вспомнил. И корней набрали достаточно. А с почечуйником промашка вышла. До полудня бродили, и нигде Первуша знакомых листков не увидел. На отдых устроились в тени каштана. Рабы расстелили небольшой коврик, еду в глиняных мисках разложили.
Первуша поел, после него Базилио ел, а остатки рабы доедали. Видимо, порядок такой был, и Первуша не собирался его нарушать. После обеда вздремнул немного, в полглаза. Потому как думки одолевали. Вдруг трава эта не растет в здешних местах? Жарко или влажно ей тут, либо земля каменистая не подходит? А для снадобья она самая главная.
Встав, проводнику сказал:
– Веди, где земля не такая каменистая, где растений много, трава сочная.
Вокруг города вся трава пожухлая, выгорела.
– Далеко, к вечеру можем не обернуться.
– Какая беда?
– Городские ворота закроют.
– Тогда идем завтра с утра.
Вернувшись в дом Фернандо, Первуша всю доставленную добычу в тени разложил для просушки. В отведенной комнате на топчан улегся, размышлять стал. Будет неудача полная, если траву не найдет, без нее лечение можно не начинать, обязательно неудача будет.
Ужинали вместе с Алонсо. Оба о деле не заговаривали, похвастаться нечем было. Но хозяин, старый Фернандо, почувствовал себя лучше, в постели присаживаться стал.
– Побольше питья ему надо, – посоветовал Первуша.
– Вино можно ли?
– Можно, – рассудил Первуша.
Все лучше, чем простая вода, перебродивший сок винных ягод на вкус приятнее.
– Пойду, порадую отца, – поднялся Алонсо.
Первуша спать лег. Завтра идти далеко предстоит. Утром на поясе у Базилио кроме кривой сабли увидел широкий крепкий нож в деревянных ножнах. Вчерашний урок пошел впрок.
Идти действительно пришлось долго. Проводник привел отряд в какое-то сумрачное ущелье, куда свет солнечный только в полдень проникал. На удивление, здесь произрастали растения и кустарники, каких не было вблизи Кафы. Заросли густые, приходилось продираться, времени ушло много, но Первуша был вознагражден за старание и терпение. Всего несколько небольших пучков почечуйника обнаружил, но для него радость: теперь все получиться должно.
Вечером попросил у Алонсо, чтобы масло ему дали, барсучий жир и оставили на день одного у печи, не мешал