Я шёл, с любопытством оглядывая тянущиеся вдоль улицы двух- и трёхэтажные здания, которые отличались своей самобытной архитектурой, в чём-то похожей, а в чём-то и нет на европейское средневековье, когда ко мне неожиданно подбежала растрёпанная девочка в запачканном платье.
Она казалась такой невинной с этим доверчиво-наивным взглядом огромных голубых глаз, с приоткрытыми коралловыми губками, которые чуть дрожали от волнения, и с маленькими пальчиками, которые судорожно мяли беленький передник, что я тут же преисполнился самых чёрных подозрений.
Сомнений в том, чего от меня это создание попросит, не возникало. На один крик о помощи я уже сбегал, хватит, до сих пор разгребаю. Девчушка выглядела сущим ангелочком, и я явственно чуял, что пахнет жареным. Потому что ничем иным как подставой это быть не могло.
– Дяденька, дяденька! – чуть не плача залопотала она, безбоязненно хватаясь за рукав мантии. – Пожалуйста, помогите, там братик! Пожалуйста! Ему очень плохо!
«Ага, – подумал я, – и лучший лекарь на этой улице – тёмный маг. Ну-ну».
– Братик? – переспросил я и, приложив свободную ладонь к щеке, в мнимом волнении покачал головой. – Ой-ой-ой, как плохо-то. Ничего, девочка, не плачь, мы сейчас найдём того, кто тебе поможет.
Развернув опешившую малолетку, я нашёл глазами статного усатого дядьку, одетого в цвета городской стражи, имеющего кирасу, меч и вылитый испанский морион на голове, что степенно прохаживался в сопровождении двух ещё совсем молодых стражников по этой же улице. Вот к нему-то я и принялся, подталкивая в спину, вести слабо упирающуюся девочку.
– Господа, – поприветствовал я всех троих, а они в свою очередь, увидев мою мантию, подтянулись, чуть напрягшись, и старшой, кивнув, ответил:
– Мессир, что-то случилось?
Мессир – это, конечно, обращение к мастеру, а вовсе не к ученику первого курса академии, но не скрою, стало чуточку приятно. И судя по блеснувшим глазам усача, сделал он это намеренно, тем самым сразу настраивая собеседника на более благодушный лад.
– Да вот, – показал я на дёрнувшуюся было малышку. Только держал я крепко, и сбежать она не могла, – говорит, братику плохо. Вы уж сходите с ней да помощь какую надо окажите. И до дома обязательно сопроводите, а то как она, такая маленькая, одна по местным улицам добираться будет.
– Всё сделаем, мессир. В лучшем виде, – тут же ответствовал старший, подкрутив пальцами ус и чуть выпятив грудь. После чего подхватил девочку за руку, присел и сказал: – Ну что, маленькая, показывай, где братик.
Хмыкнув про себя, я напоследок улыбнулся ей и помахал рукой, и будь я проклят, если она, хмуро глядя на меня, не произнесла мне вдогонку одними губами, так, чтобы не увидел стражник, одно очень короткое, но очень ёмкое слово: «Козёл!»
«Ограбить меня решили? – думал я, поспешно удаляясь. – Или ещё как развести? Хрен вам!»
А в это время в переулке неподалёку
– Вот гад, – произнесла огневичка, сжимая кулаки.
– А я говорил, что эти тёмные – сраные эгоисты. Хрен он попрётся кого спасать, – ответил спец по воровским навыкам, поглядывая из-за угла на вторую магичку, что находилась сейчас под сложной иллюзией в окружении расспрашивающих её стражников.
– И что теперь?
– Что-что! За ним давай, когда ещё он выберется из академии.
Группа, уменьшившись на одного члена, рванула вслед за хитро выскользнувшим из расставленной ловушки студентом. А оставшаяся в одиночестве под личиной девочки мастер иллюзий ломала голову, как ей, не раскрывая своего истинного лица, с наименьшими потерями выпутаться из сложившейся ситуации.
Удалившись на пару кварталов, я поправил сумку с книгой заклинаний, висящую на поясе, и, перехватив другой рукой ведро, вновь спокойным шагом направился дальше.
Гомон толпы не смолкал, а количество народу, казалось, только увеличилось. Впрочем, это могло быть и правдой, ведь я подходил всё ближе к центру.
– Привет, – неожиданно прозвучало сбоку, и я, чуть было не споткнувшись о неровную брусчатку, повернулся, чтобы обнаружить миловидную девушку, которая, улыбаясь, смотрела прямо на меня.
Сообразив, что она действительно обращалась ко мне, а не к кому-то другому, я тоже улыбнулся и поздоровался:
– Привет.
– А можно с тобой познакомиться? – вдруг спросила сия особа и чуть закусила нижнюю губу.
«Блин. Красивая», – подумал я, отмечая неброское, но очень неплохо сшитое платье, ухоженные руки с тонкими аристократическими пальчиками и лицо с умело нанесённой косметикой. Она точно не была какой-то простолюдинкой.
– Можно, конечно, – ответил я, подходя ближе. – Меня Паша зовут.
– А меня Роза. Не хочешь зайти ко мне? – и после этих слов она внезапно явственно мне подмигнула.
Так странно…
И тут догадка пронзила меня будто молния. А жестокое разочарование, что меня настигло следом, наверное, даже на лице отразилось.
«Как будто обычная красивая девушка захотела бы познакомиться с таким, как я, не красавцем, да ещё и тёмным магом, – думал я, оглядывая девушку вновь и находя всё новые подтверждения собственным выводам. – Ну точно, проститутка, только, похоже, элитная. Работает, наверное, по магам да по богатым».
Покачав головой, я вздохнул, а затем, с корнем выдирая из души всякое сожаление, сказал как отрезал этой даме, что, чуть нахмурившись, пыталась понять резкую смену моего настроения:
– Извини, подруга, но у меня денег нет, а берёшь ты явно не по минимальному тарифу. Да и вообще, любовь за деньги – это не для меня.
Она пыталась ещё что-то сказать, но я уже не смотрел на неё, разворачиваясь и решительно уходя прочь. Никакого желания слушать про их скидки и акции для новых клиентов у меня не было.
Сразу после в ближайшем переулке
Личина клочьями сползала с разъярённой эльфийки.
– Он посмел назвать меня шлюхой?! Мерзкий земляной червь!
– Может, ты что-то сделала не так? – поинтересовался другой эльф, невозмутимо отслеживая студента, на которого успел навесить магический маячок, по поисковому артефакту.
– Да всё так, строго по последней методичке по соблазнению смертных! – всё никак не могла успокоиться эльфийка. – После этих его слов про любовь за деньги и про тарифы какие-то я себя прямо грязной чувствую!
Старший группы махнул остальным, приказывая двигаться вслед за объектом мести, а ей, нежно проведя тыльной стороной ладони по щеке, негромко сказал:
– Его кровь смоет эту грязь, Элина, обещаю. А сейчас соберись, этот нагхтфотер не должен дойти до посольства.
Мне оставалось идти каких-то пять минут, когда события вокруг меня вдруг сорвались с места, резко пустившись в смертельно опасный галоп. Спасло меня, наверное, только то, что кто-то чрезвычайно зло и удивленно воскликнул:
– Эльфы!
Я резко обернулся и увидел, как от фигуры в каких-то пяти метрах от меня, с остроухой головы которой порывом ветра наполовину сдёрнуло капюшон, в мою сторону летит слабо светящийся зелёным магический сгусток. А ещё мне в память буквально впечаталась злая и презрительная ухмылка на лице эльфа, плавно перерастающая в торжествующую.
Время на какую-то долю секунды словно остановилось. Сердце ухнуло куда-то вниз, оставляя в груди сосущую пустоту. Меня бросило в жар, отозвавшийся пульсацией в пальцах. Но тут изнутри рванула тьма, обволакивая теневым покровом. Буквально на секунду, успев тем не менее ополовинить мой резерв. И этого хватило, чтобы сгусток беспрепятственно пронёсся насквозь, попав в толпу позади.
Нечеловеческий многоголосый воющий вопль, что раздался за моей спиной, заставил волосы встать дыбом. А на миг обернувшись и увидев мельком, что происходит с попавшими под эльфийскую волшбу, я подумал, что поседею. Зелёная дрянь растворяла тела, на которые попала, со скоростью лесного пожара, распространяя вокруг удушливое ядовитое марево. Хватало одного вдоха этой дряни, чтобы человек, хватаясь за горло, падал, сотрясаясь в ужасных конвульсиях.
От второго заклятья меня спасло ведро. Им я буквально отбил то обратно, словно мячик. А затем эльфу стало не до меня, так как на него обрушили шквал огня двое неизвестных магов, оказавшихся неподалеку.
Вот только эльф тоже оказался не один. Из проулка пронеслась ударная волна, опрокинувшая разбегающийся во все стороны люд, вновь ударив по ушам криками боли и стонами. Наблюдая появление новых противников, я насчитал ещё троих ушастых, но тут и к человеческим магам пришла подмога. Заклятья полетели друг в друга со всё с нарастающей частотой, накрыв пятачок на перекрестке двух улиц почти сплошным ковром разрывов.
А я? Я позорно дёрнул бежать куда глаза глядят, лишь бы только подальше. Я просто и банально испугался. Потому как то, что творилось там, было похоже на разверзшийся ад. Дым, гарь, чей-то нечеловеческий, срывающийся на вой голос, вспышки убийственной магии, вгрызающиеся во вспучивающуюся от ударов землю, разлетающаяся шрапнелью брусчатка, калечащая и убивающая не успевших укрыться в безопасном месте. И тела: мёртвые и ещё живые, как лежащие без движения, так и слепо пытающиеся ползти куда-то. Катающиеся по земле с раскрытыми в немом вопле ртами, без рук, без ног. О чью-то оторванную голову я споткнулся, полуоглушённый, опалённый жаром близкого разрыва и со рвущим горло надсадным кашлем. А она откатилась к стене, обожжённая до черноты, как головёшка, не понять, женская или мужская. И крики, крики, крики…
Я нёсся по кривым улочкам не разбирая дороги, всё дальше уходя в глубь города, но продолжая слышать за спиной отголоски взрывов и эхо криков, и никак не мог остановиться. Потому что там, позади, была смерть. А затем я понял, что на ходу глотаю слёзы. Задыхаюсь, хватая першащим горлом воздух. Дрожу, словно в лихорадке.
Когда шум боя наконец затих вдалеке, я, переходя на шаг, по инерции прошёл ещё с десяток метров, после чего, окончательно застыв на месте, прислонился к криво сложенной стене ближайшег