– Чего-то… – Толик ругал себя за то, что ввязался во всю эту историю, потому что куртку теперь в лучшем случае нужно было зашивать, а в худшем – выбрасывать. Но в любом случае ругать его дома будут. – Валерьянку не надо коту давать – вот чего!
Анька опустила голову и стала шептать котенку ласковые слова.
Появление еще одного действующего лица Толик не столько услышал, сколько почувствовал.
Кот был черный, с ободранным ухом, вместо одного глаза виднелось грязное бельмо. Он равнодушно глянул на Толика и потрусил за гаражи.
У Карасева снова что-то замкнуло в голове. Он уже видел этого одноглазого кота. Только не живого, а мертвого. И лежал одноглазый на чердаке.
Забыв о ране на руке и об испорченной куртке, Толик пошел следом. Он почему-то был убежден, что за гаражами никого не окажется. Будут грязные сугробы, гнутые заборчики…
Кот был.
Он сидел на земле, подобрав под себя хвостик, и аккуратно лакал молоко из блюдечка. Рядом с ним на корточках, спиной к Карасеву, расположился мужчина в длинном черном плаще и черной шляпе. Он медленно гладил кота по спинке и что-то шептал в порванное ухо. Длилось это бесконечно долго. Пока под пальцами мужчины не пробежала искра.
Анька ахнула.
Мужчина резко повернулся.
Худое лицо, узкий подбородок, темные узкие глаза…
В следующую секунду мужчина скрылся за гаражами. Блюдце исчезло. Кот тоже.
– Павел Сергеевич! – удивленно прошептала Мелкая, делая несколько шагов следом за исчезнувшим мужчиной. – Толик, ты видел?
Он-то видел! Очень хорошо видел. Этот жесткий взгляд, как на фотографии. Его никогда ни с кем не спутаешь.
Но это не мог быть Бледный! Их класс, конечно, на кладбище не взяли. Но взрослые-то там были, и учителя потом долго рассказывали, какие скудные и грустные были похороны.
– Тебе показалось, – Толик развернул Мелкую к себе. – Слышишь? Какой Бледный? Он помер давно!
– Но это же был он, – прошептала вконец перепуганная Анька.
– Ужастики перед сном надо меньше смотреть, – грубо оборвал ее Карасев, подталкивая к подъезду. – Давай топай! Тебе еще найденыша в ванной отмывать. И не смей никому рассказывать! Поняла?
Он довел Мелкую до квартиры, натянул куртку и сделал вид, что собирается спускаться вниз. Но как только за Дедковой закрылась дверь, он помчался наверх. Дверь на чердак так и осталась открытой. Он коснулся обшарпанной ручки. Сквозь щель упал свет.
Кота на месте не было.
Глава IIКот-убийца
Во дворе дома Костян от нечего делать раскачивался на детских качелях. Увидев Толика, Рязанчик бросил свое занятие и побежал к нему.
– Ну, чего, нашли?
– Ты что здесь делаешь? – После странных открытий голова у Карасева совсем перестала соображать. – Следишь, да?
– Отвали! – оттолкнул насевшего одноклассника толстый Костян. – Совсем дурной – иди лечись! Живу я здесь!
– Ладно, забыли! – Толик в ответ тоже отпихнул Рязанчика и оглянулся. Мужчин в черных плащах поблизости не было.
– Где это тебя так? – Костян перехватил его руку и полюбовался на красные царапины.
– Да котенок этот бешеным оказался. – Толик потер подсохшую кровь. – Чуть меня не покусал.
– А это? – Рязанов ткнул в исполосованный рукав. – Тоже он? Ну и силища!
Силы в котенке было действительно много, потому что прорезал он рукав от локтя до резинки на запястье. Получилась тонкая лапша. Такую уже не зашьешь.
– Вот и помогай людям, – пробормотал Толик и запнулся.
Где-то он видел такую же мелкую лапшу.
– А портфельчик Козиной так же был искромсан, – словно прочитав его мысли, произнес Костян.
– Бледный, – прошептал Карасев, хотя собирался об этом никому не рассказывать. – Он только что был здесь.
– Явился к тебе в виде ангела? – хмыкнул Рязанчик.
– Нет. Он кормил дохлого кота.
– Еще лучше. – Костян покрутил пальцем у виска. – А стая мертвых крыс при этом не пробегала, ты не видел?
Толика пробрал озноб. Он потуже закутался в куртку и медленно пошел в сторону школы.
Почему-то события прошедшего дня не складывались в ясную и понятную картинку. Пропавшие девчонки… Коты эти мертвые… Может, у Козиной дома есть своя капризная кошка, а у нее хобби – точить когти о портфель хозяйки? А заодно и об саму хозяйку. И доточилась она до того, что Козина испарилась…
Во напридумывал! У отличницы Ленки с портфелем всегда все было в порядке. Да и вряд ли она потащила бы в школу портфель, в который положить ничего нельзя – вывалится.
– Ты куда? – Толик только сейчас заметил, что рядом с ним пыхтит Костян. – В школу? Забыл что?
– У Козиной был кот? – на ходу спросил Карасев.
– Не-а, – довольно улыбнулся Рязанчик. – Рыбки. Она про них на зоологии рассказывала.
Точно, рыбки. Скалярии, барбусы и гуппи. Значит, мяукающих тварей она должна была не любить…
Черт! Слишком много котов вокруг развелось.
– Ну а ты-то чего за мной увязался? – Что-то последнее время Рязанчик слишком часто попадался ему на пути.
– Как это – чего? – искренне удивился Костян. – Ты же у нас теперь ответственное лицо. Главный в этом деле. Тебя директриса назначила.
– Когда это?! – возмутился Карасев. – Я что, с дуба упал, чтобы главным быть по покойникам?
– А уже известно, что девчонки умерли? – В глазах Рязанчика появился блеск.
– Я откуда знаю?! – Толик отпихнул от себя надоедливого одноклассника и зашагал дальше.
– Что же ты тогда Маргарите скажешь?
– Скажу, что все живы-здоровы, сидят по домам, плюшки трескают.
Вот это он влип! Всю жизнь мечтал с чертовщиной разбираться!
Толик еще какое-то время шел, мысленно ругая себя за все оплошности последних двух дней, когда сзади его кто-то окликнул.
– Эй, Карасев, стой!
По дорожке к нему бежала Швабра.
– Держи! – протянула она что-то, завернутое в пакет.
– Что это? – опасливо спросил Толик, на всякий случай пряча руки в карманы.
– Книжка. Пусть она будет у тебя.
«Книжка – это не страшно», – облегченно вздохнул Карасев и зашуршал пакетом.
– А ну, забирай! – Он только мельком глянул на обложку и сразу сунул книгу обратно Верке. – Мне еще этой гадости не хватает!
Верка ловко отскочила в сторону, и книжка плюхнулась на асфальт.
– «Как избавиться от учителя за одну четверть», – изогнув шею, чтобы удобнее было читать, произнес Костян. – Откуда у тебя? Это же козинская.
– Ленка позавчера ее отдала, – призналась Верка. – Сказала, что ей математик наш приснился…
– Инесса Петровна? – поинтересовался Рязанчик, назвав имя их новой математички.
– Павел Сергеевич! – всхлипнула Швабра.
Толик еще раз посмотрел на книжку и покачал головой.
– Ну и что? Мне, например, Терминатор однажды приснился. И ничего – я жив.
– А Ленки нет! – истерично заорала Верка. – А я его видела! По улице шел. С котом. Меня заметил и кивнул. В шляпе и в плаще. Я его узнала!
Веркин крик перешел в хрип. Она закашлялась и бросилась бежать.
Карасев снова посмотрел на книжку. Ветер трепал бумажную обложку. «Как…» От нехорошего предчувствия он вздрогнул.
С котом…
Шерсть под ботинком…
Изрезанный портфель…
– Стой!
Толик побежал за Шваброй.
Верка никогда не числилась в подружках у красавицы Козиной, но очень мечтала ею быть. Поэтому всячески поддерживала Ленку в ее проделках. А порой делала даже больше, чем нужно. И если исчезновение девчонок связано с делами годовой давности, то Зиме грозит нешуточная опасность.
Если бы Карасев успел подумать как следует, то он, может быть, и не сунулся бы в это дело. В чертовщину и в восставших мертвецов верилось с трудом. Легче было предположить, что это очередные Ленкины выдумки – на этот раз решила всех попугать. Но за Швабру было страшно.
Пока у Толика не появилась младшая сестра, девчонки для него как бы и не существовали. Подумаешь, ходит кто-то непонятный, вертит косичками, ревет по любому поводу. Толик знал, что девчонок нужно пропускать вперед, уступать место и, по возможности, не бить. Но как только в его комнате появилась кричащая и сопящая Настька, мир Карасева перевернулся. Он стал жалеть всех девчонок и помогать им. Именно поэтому он сейчас бежал за Веркой, лавировал между гудящими машинами, стараясь не упустить из виду фиолетовую куртку.
Швабра нырнула в подворотню. Когда Толик оказался в прямоугольнике незнакомого двора, Зимы там уже не было. Он заметался между качелями и песочницей.
Только что ведь была здесь!
В первом подъезде стояла тишина. Следующий был закрыт на кодовый замок. Чуть-чуть поколдовав с кнопками, он рванул на себя дверь.
В лицо ему ударил Веркин крик.
Черный кот стоял спиной к Толику и выглядел не обыкновенным безобидным зверьком, а огромным чудищем. Длинный толстый хвост воинственно указывал в потолок, кончик нервно подрагивал. Шерсть на спине стояла дыбом. Из лап выступали невероятно длинные острые когти. Кот шипел, и казалось, из пасти его вырываются проклятия.
Припертая в угол, Швабра сидела, сжавшись, разевала рот, но кричать уже была не в силах.
Перед Толиком маячил хвост и пушистый черный зад кота. Не раздумывая, Карасев врезал по этому заду носком ботинка.
Кот издал дикий вопль и головой вперед влетел в скорчившуюся Верку.
– Уйди! – прошипел зверь, поворачиваясь к новому противнику. Возможно, Толику лишь показалось, что кот что-то сказал.
Зверь был тот же самый. Черный, с порванным ухом, через морду шел шрам, одного глаза не было. Зато другой полыхал такой ненавистью, что Карасев отшатнулся, ногой соскользнул со ступеньки и кувырком полетел вниз.
Когда его тело перестало пересчитывать острые выступы лестницы и он открыл глаза, то прямо перед собой увидел торчащую железяку перил.
Сантиметр в сторону – и одними синяками он не отделался бы.
Верка взвыла, и Карасев, еще не успев толком подняться, побежал обратно.
Выпустив когти, кот драл на Швабре к