– Вперед, говоришь? Деньги ты получишь только тогда, когда я увижу тебя на запятках моего кэба. Как ты только что остроумно заметил, я не Эбенезер Скрудж.
Мальчишка побежал прочь, громко высвистывая обычный трехсложный позывной для извозчиков, а Гаррик спохватился, что потерял бумажник в червоточине.
«Ни одно путешествие не бывает бесплатным, – подумал он. – Даже путешествие во времени. – И тут же его посетила еще одна мысль: – Надеюсь, мальчишка согласится подождать с оплатой. Не хотелось бы начинать день с убийства в такую рань».
Для Райли и Шеврон Савано утро тоже началось не совсем гладко. Чуть ли не за секунду до появления Гаррика в подвале, парочка путешественников во времени была упакована в холщовые мешки, крепко обмотана веревками и довольно грубо втащена на один лестничный пролет вверх.
К тому времени, когда Шеви стряхнула с себя блаженное оцепенение после прохождения червоточины, выяснилось, что она лежит на спине на гладких досках пола, а в горло ей упирается чье-то колено. Она попыталась окликнуть Райли, но единственный звук, который смогла издать ее пережатая трахея, был похож на хриплое карканье.
Тем не менее даже этого карканья оказалось достаточно, чтобы вызвать раздражение ее пленителей, потому что один из них довольно крепко приложил ее по макушке.
– Прикрой варежку, мисс, – приказал он. – Мы, знаешь, устали и проголодались, и не в настроении шутки с тобой шутить.
Вместо ответа Шеви как следует пнула его пяткой в колено.
«А как тебе такие шутки? Весело?» – хотелось спросить ей, но все, что ей удалось из себя выдавить, это хриплое бульканье.
Ушибленный тюремщик яростно взвыл, что явно развеселило его товарищей.
– Ой, Дживс, не покалечила тебя эта злая девчонка? – поинтересовался один из них, судя по запаху, тот самый, который жевал куриное крылышко.
– Может, тебя отвести в больницу, или тебе совсем тяжко? – добавил второй, шумно фыркая от смеха.
Пострадавший оправился, но в отместку снова треснул Шеви по голове.
– Слышьте, а они нам оба нужны? Может, Маларки хватит и одного, чтобы вытрясти из него, что нужно?
Услышав имя Маларки, Райли в своем мешке вздрогнул: «Отто Маларки? Король Таранов? С чего это он вдруг ими заинтересовался?»
Поскольку Райли на горло никто не давил, он решил высказаться.
– И кто же из вас, придурков, желает похвастаться мистеру Маларки, что прикончил его родственника?
Брошенный в пространство вопрос вызвал краткую паузу, после чего слово взял тот, кого назвали Дживсом.
– Хо-хо! Отличный блеф, пацан. Такое наглое вранье даже приятно слушать, верно, мистер Нобль?
– Ты так думаешь, Дживс? – отозвался неведомый Нобль. – А мне вот совсем не приятно.
– Это не блеф, – продолжал Райли сквозь мешок. – То, как вы нас упаковали, само по себе унизительно, но если вы еще и посмеете нам угрожать, то к ночи окажетесь в реке.
Нобль присвистнул:
– Маларки и правда любит наведаться ночью на реку, чтобы сказать кому-нибудь прости-прощай.
– Можно заткнуть этих двоих вполне безопасным способом, – сказал третий.
Райли услышал хлопок выдергиваемой из бутылки пробки, и резкий запах тут же перекрыл мускусную вонь мешковины.
«Эфир! – подумал он. – Вырубить нас хотят».
– Шеви! – позвал он. – Закрой рот.
– А я ей только что так и сказал, – гоготнул Дживс.
Прикрывающая лицо Райли мешковина увлажнилась, от пахнущей эфиром ткани повеяло холодком. Он крепко сжал губы и попытался как можно дольше задержать дыхание, но тут один из мужчин крепко ткнул его под ребра, заставив резко вдохнуть пропитанного эфиром воздуха.
«Только бы Гаррик сюда не добрался, иначе нам уже не проснуться», – была его последняя мысль перед тем, как его разум потонул в темноте, как брошенный в полночную Темзу камень.
Райли все-таки дожил до пробуждения. Но прежде чем открыть глаза и выяснить, какие еще страсти его ожидают, он немного полежал без движения, снова прокручивая в сознании видения, посетившие его в червоточине.
«Моя семья жила в Брайтоне, где отец служил в ФБР. Моя мать была ирландка… и самая красивая женщина из всех, что мне доводилось видеть. Мой приятель Рыжик – это на самом деле мой сводный брат Том. Гаррик зарезал моих маму и папу за деньги. Но кто заплатил ему за эту работу? И неужели мой отец был из будущего? Как же это все между собой увязывается? И где сейчас Том?»
Информации было слишком много, чтобы заглотить ее одним глотком. Все, чему он до сих пор верил, оказалось сплошной ложью, которую Гаррик лил ему в уши год за годом.
Райли открыл глаза и с облегчением убедился, что теперь может видеть.
Еще одним поводом для радости была Шеврон Савано, которая сидела напротив него, привязанная к прочному стулу. Больше поблизости никого не было. Как смог оценить Райли, Шеви связали не слишком профессионально, но старательно и разнообразно, использовав все, что попалось под руку: туловище было обмотано толстой веревкой, щиколотки стянули наручниками, а локти и запястья – жгутами, скрученными из вощеной бумаги. Шея была притянута к высокой спинке стула кожаным шнурком.
«По крайней мере пульт все еще при ней», – подумал мальчик, разглядев его контуры под рубашкой Шеви.
Даже не взглянув вниз, Райли уже знал, что связан точно так же.
– Шеви, – прошептал он так громко, насколько хватило смелости. – Агент Савано. Встряхнитесь.
Шеви открыла глаза и заморгала, разгоняя эфирный туман.
– Райли! Ты как?
– Я в порядке, агент. Эта эфирная муть быстро проходит, уж поверьте – у меня есть опыт.
– Давай доставай свою отмычку, – сказала Шеви. – Сначала освободись сам, потом меня развяжешь.
Райли повертел лодыжкой, прислушиваясь к ощущениям.
– Отмычки нету. Потерял где-то во время всей этой суеты, а может, ее прибрали те люди, что затащили нас сюда.
Шеви свирепо засопела, как разозленный бычок.
– Отлично. Значит, мы так и будем сидеть здесь, упакованные, как индейки на День благодарения, и ждать, пока не появится тот тип по имени Маларки. Кто он хоть такой?
– Отто Маларки имеет большой вес в городе. Он верховодит шайкой громил под названием Тараны, которые пасут всех, от наперсточников до опиумных дальцов, и везде имеют свой кусок. В Большом Котле никто не смеет и шагу сделать, не отвалив доли мистеру Отто Маларки.
– Я понимаю от силы половину того, что ты говоришь, – призналась Шеви, – но по тому, что я поняла, можно догадаться, что у нас очередные проблемы.
Райли огляделся. Они сидели в каком-то просторном складском помещении, судя по холоду и сырости, где-то в подвале. Вдоль стены в полумраке покачивались телячьи туши, подвешенные на крюках к потолочной балке; сквозь щели между плохо пригнанными досками над головой сочился свет. Сверху доносился приглушенный шум, характерный не то для торговых рядов, не то для разнузданного веселья, то и дело прерываемый звуками ударов или гневными воплями. Иногда через щели капало что-то жидкое. Райли распознал вино, пиво, а один раз даже тонкий ручеек крови.
– Ну, на корм свиньям нас еще не пустили, Шеви. А теперь расскажите мне историю.
Шеви удивленно воззрилась на него:
– Рассказать историю? Слушай, Райли, я как-то не готова к таким просьбам.
Райли начал методично напрягать и расслаблять мышцы.
– Я ученик Гаррика по части убийств и фокусов. Одной из наук, которым он обучал меня, было умение освобождаться от любых пут. Но справиться с этими будет чертовски непростым делом. Я не знаю, какие узлы они использовали, и не припас никаких инструментов. Поэтому расскажите мне что-нибудь, пока я пытаюсь выбраться на свободу и помочь вам тоже.
Шеви озадаченно помолчала.
– Но я не знаю никаких историй, Райли. По книжкам я не спец. Правда, хорошее кино я люблю.
– Тогда расскажите мне что-нибудь про себя. Почему у вас такая странная наколка?
Шеви бросила взгляд на свой правый рукав, под которым на плече скрывалась татуировка.
– Шеврон? Ну да, это, пожалуй, может сойти за историю.
– Возможно, это ваш последний шанс рассказать ее.
– Тоже верно.
Она сердито подергала наручники.
– Поверить не могу, что все это происходит на самом деле. Как меня угораздило попасть в западню в прошлом?
Наручники не поддавались, только гремели, так что Шеви скоро угомонилась.
– Ну ладно. Значит, хочешь послушать про мою татуировку?
Тело Райли было напряжено, как доска, лицо блестело от пота.
– Да. Пожалуйста.
Шеви прикрыла глаза, стараясь представить себя не в прошлом, а в своем собственном прошлом – том, которое в будущем…
– Мои мать и отец выросли в резервации индейцев шауни в Оклахоме. Тогда эти земли называли трастовыми. Как только мой отец смог заработать себе на мотоцикл, мама прыгнула на сиденье ему за спину, и они уехали, прокатившись через всю страну. Поженились в Вегасе, потом осели в Калифорнии. Чуть позже на свет появилась я, и папа рассказывал мне, что пару лет все шло просто отлично, пока маму не убил медведь около Ла Верна. – Шеви тряхнула головой, словно до сих пор никак не могла смириться с этим фактом. – Нет, ты можешь себе представить? Коренная американка отправилась в обычный туристический поход, и ее убил медведь. Отец так и не смог оправиться после этого. Нет, мы жили вполне счастливо, ничего особенного, но он стал крепко попивать. «Когда умирает любовь, – сказал он мне однажды, – выживших не остается».
Шеви помолчала немного, наверное, в миллионный раз сожалея о том, что не может вспомнить лица мамы.
– Мы прожили вдвоем десять лет, пока его мотоцикл не взорвался на Тихоокеанском шоссе. У папы была точно такая же татуировка, как у меня. Знак шеврона. Меня назвали в честь этого символа.
– Назвали в честь символа? Какой странный обычай.
Шеви насупилась:
– Ты сам просил историю, забыл?
Райли сосредоточенно покрутил рукой, отводя локоть назад.
– Простите, агент. Пожалуйста, продолжайте.