– Возможно, я слегка перешел грань, – признал Харизмо.
– Перешел грань? Вы собираетесь помогать Германии в войне против Британии! Германия – наш друг и союзник. То, что вы говорите, – это государственная измена, никак не меньше.
– Но это была праздная болтовня! Ничего не значащие замечания!
– Только подумайте, какой это скандал. Подумайте, какую боль вы причините Ее Величеству, в ее-то возрасте! Ее собственный медиум устраивает заговор против нее. Мой медиум оказался негодяем. Мы верили вам, Тайбор. Будьте вы прокляты.
Харизмо лихорадочно соображал.
– Судебное разбирательство вызовет скандал в обществе, ваша светлость.
Герцог жестоко рассмеялся:
– Никакого суда не будет, Тайбор. Я объявил вас сумасшедшим. И пока вы будете прохлаждаться в Вифлеемской лечебнице для душевнобольных, я буду систематически стирать ваше имя из истории. Все ваши произведения подпадут под неофициальный запрет, ваши книги сожгут, ваши песни больше никогда не прозвучат с подмостков мюзик-холлов. И посмотрим, кто из нас доживет, чтобы увидеть зарю следующего века.
Громкий щелчок в трубке обозначил конец разговора.
– Нет! – запротестовал Харизмо, обращаясь к Джефферсу. – Я этого не потерплю. Я Тайбор Харизмо!
Джефферс в упор посмотрел на него:
– Вы изменник, сэр, и, возможно, иностранный шпион. Сумасшедший дом – слишком мягкое наказание для такого, как вы.
– Но это ошибка, капитан, страшная ошибка. Если вы спуститесь в кухню, то найдете там моего лакея. Он и есть настоящий преступник, он, а не я.
– Мы уже нашли вашего слугу. Он по крайней мере умер с честью.
Реальность наконец обрушилась на Харизмо всей тяжестью падающей с неба наковальни.
– Барнум мертв? Тогда я пропал…
Джефферс шагнул ближе:
– Есть еще один путь, сэр, но я буду крайне удивлен, если вы его приемлете. Вы можете принять мой вызов, и тогда мы покончим с этим делом прямо сейчас.
Капитан снял с левой руки перчатку и хлестнул ею Харизмо по щеке, так что его маска слетела.
Джефферс чуть попятился в мгновенном испуге, но тут же опомнился, вернув себе невозмутимость.
– О боже мой. Да вы не человек… вы животное.
Вся левая сторона лица Тайбора была покрыта зеленовато-бурой чешуей, которая, казалось, слегка меняла цвет, когда он двигался.
– Это все червоточина! – завыл он. – Квантовая мутация. Тот чертов профессор клялся, что со мной ничего такого не случится!
Джефферс щелкнул пальцами:
– Взять его. Я не стану драться с животным.
Тайбор все продолжал свои причитания, даже когда солдаты выволокли его из кабинета и потащили к стоящей перед домом санитарной карете.
– Проследите, чтобы его посадили отдельно от остальных пациентов, – сказал Джефферс, с силой ударив по Телефоникусу, так что корпус устройства треснул, извергнув провода и прочие электрические внутренности. – И пришлите сюда несколько человек из рядового состава. Я хочу, чтобы из этого дома было извлечено все до последнего предмета и сожжено.
Вопли Харизмо эхом разнеслись по разоренному вестибюлю особняка и напугали впряженных в санитарную карету лошадей, которые разразились тревожным ржанием.
Альберт Гаррик наблюдал за событиями все с той же парковой скамейки, чуть нагнувшись вперед с жадным вниманием. С минуту на Гросвенор-сквер все было спокойно, пока из-за угла энергичным маршем не прошествовал отряд гвардейцев Ее Величества в сопровождении черной кареты и не остановился у самых дверей особняка, развернув к ним самую настоящую пушку.
– Что б мне провалиться, – проговорил Гаррик, мгновенно забыв свой рафинированный выговор. – Вот это, я понимаю, королевский размах.
Что бы королевская гвардия ни затевала, настроена она была явно самым серьезным образом. Вооруженных людей на площади было достаточно, чтобы подавить умеренной силы восстание.
Солдаты с привычной сноровкой развернули пушку в боевую позицию и мощным выстрелом напрочь разнесли дверь, засыпав щепками все вокруг.
«Боевые действия в центре Лондона. Весьма необычно».
Тут до Гаррика дошло, что присутствие вооруженных солдат наверняка помешает его намерению отменить контракт между Харизмо и Таранами.
«И все из-за того, что я пренебрег приказом убить Райли в колыбели много лет тому назад. Неужели это и есть главная причина? Неужели Харизмо пошел бы против такого человека, как я, всего лишь из-за жизни одного ребенка?»
И вдруг Гаррик вспомнил, когда он впервые увидел пульт.
«Точно такой же имел при себе отец Райли. Я взял кулон с его трупа и передал Харизмо. Помнится, тот особо упоминал об этой штуке».
Гаррику стало ясно, что мистер Тайбор Харизмо бывал в будущем и сумел воспользоваться своими знаниями.
Но с этим покончено. Где-то Харизмо зашел слишком далеко, так что теперь им занялась гвардия, а это означает, что затронуты интересы государства, а может быть, и монархии.
Гаррика это порадовало. Он всегда считал прославленного медиума пустоголовым чванливым ничтожеством, да и его музыка ему никогда не нравилась. «Еще один кирпич в твою стену». Господи помилуй.
Дух Феликса Смарта внезапно коснулся его разума, и Гаррик буквально пошатнулся от нахлынувшего осознания.
Он знал эту песню. Точнее, агент Смарт знал ее, потому что она была из будущего. Тайбор Харизмо не просто бывал в будущем – он принадлежал к его миру.
Гаррик прикрыл глаза, сосредоточенно размышляя. Он мысленно представил себе лицо Харизмо, вернулся в своей памяти к тем временам, когда оно выглядело моложе, дополнил его противной остренькой бородкой…
Тайбор Харизмо – это Терри Картер, пропавший свидетель. У агента Смарта на столе была папка с его именем. А Уильям Райли был приставлен охранять его.
Это придавало делу совершенно иной оборот. Нельзя было допустить, чтобы Харизмо хоть кому-то проговорился. Если у него есть пульт, значит, он может продемонстрировать властям, как он работает, и тогда Гаррику снова придется пускаться в бега.
«Я должен действовать немедленно, – подумал он. – Carpe diem[27]. Обстоятельства далеко не идеальны, но риск более чем оправдан».
Наскоро составленный Гарриком план подразумевал убрать кучера кареты, усесться на его место и попросту угнать карету вместе с сидящим в ней Харизмо.
«Он наверняка решит, что я его спасаю».
Гаррик мрачно улыбнулся. Заблуждение рассеется очень скоро.
Едва расцветший замысел увял, когда из дома вышли двое солдат, таща на весу вопящего Харизмо, который бестолково сучил ногами в воздухе, словно вертя невидимые педали.
«Уже нет времени. Нет времени».
Гаррик понимал, что даже с его быстротой он не успеет преодолеть ограду и справиться с кучером до того, как Харизмо усадят в карету.
Но еще не все было потеряно. Гаррик как никто умел приспосабливаться к новым обстоятельствам. Он отступил за густой куст боярышника и вытащил пистолет с лазерным прицелом. Конечно, стыд и позор тратить пулю на такого, как Харизмо, но по крайней мере ему точно понадобится не больше одной.
«Я никогда не узнаю всей правды о том, почему ты так хотел моей смерти, – подумал он. Как жаль, что нам с тобой так и не удалось поболтать. Но уж лучше маленькая неразгаданная тайна, чем оставленная за спиной угроза».
Гаррик уже был готов спустить курок, как вдруг заметил, что темный экипаж представляет собой карету скорой помощи с надписью «Вифлеемская лечебница для душевнобольных» на полированных боках.
«Значит, они уводят его в Бедлам[28]», – догадался Гаррик.
Он ошеломленно смотрел, как Харизмо раздели догола и тут же туго скрутили больничной смирительной рубашкой. Всю его одежду свалили в растущую кучу его личного имущества на ступеньках особняка, которую затем облили маслом из лампы и подожгли.
«Если у Харизмо и был собственный пульт, теперь он уничтожен, – подумал Гаррик с некоторым удовлетворением. – Тайбор может болтать о червоточинах сколько душе угодно – все, чего он добьется, это железный штырь между глаз».
Гаррик снова убрал пистолет в карман и как ни в чем не бывало зашагал вглубь парка.
«Я еще приду к тебе, Тайбор, – подумал он. – Пройдет совсем немного времени, и я выведаю все твои секреты. В конце концов, тебе они больше не понадобятся».
Мозг Гаррика тут же переключился на его основную миссию – найти Шеви и Райли. Ему и в голову не пришло, что он только что снова упустил их, разминувшись едва на волосок.
«К этому времени мои шпионы уже рыщут по всему городу, – размышлял он, – в неистребимой жажде получить награду за сведения о мальчишке и его индейской подружке».
И хотя Гаррика немного огорчило, что ему так и не довелось побеседовать по душам с Харизмо, в целом он решил, что сегодня утром неплохо поработал.
«Еще один враг успешно убран с моей дороги, – думал он, насвистывая первые такты «Еще один кирпич в твою стену». – Остались двое».
11. Олд-Найчол
Шеви долго пыталась остановить кэб, но после путешествия вверх и вниз по дымоходу в доме Харизмо она была вся в саже, и ни один извозчик не желал сажать ее в свой экипаж, пока она просто-напросто не встала одному из них поперек дороги, размахивая кошелем с золотом, полученным от Маларки. Когда кэб тронулся с места, Шеви плюхнулась на сиденье рядом с Райли, пытаясь сообразить, есть ли во вселенной хоть одно местечко, где они могли бы получить минутную передышку. Ребра у нее ныли от многочисленных синяков и ссадин, которыми не поскупился одарить ее викторианский Лондон, и к тому же где-то среди всех их неудачных приключений она успела приобрести постоянный противный звон в левом ухе.
Райли понемногу приходил в себя, но вряд ли был способен на дальние путешествия. Значит, им надо отыскать какое-нибудь безопасное место, где можно было бы залечь, пока она не придумает, что делать дальше.
Было бы крайне безответственно позволять Гаррику бесчинствовать в Лондоне, со всеми его новообретенными знаниями, которые он уж точно не станет использовать для того, чтобы прекратить войны или победить голод. Попросту говоря – Гаррика нужно остановить. Но как? Она не имела ни малейшего представления. Это был мир Райли, а значит, для решения такой серьезной проблемы, как Гаррик, им придется