– Ага, – согласился Уинкл. – И еще я прихватил немного пива, просто чтобы освежиться.
– Это что, твой кэб? – поинтересовалась Шеви снизу.
– В данный момент, мадам, это ваш экипаж, – сказал Уинкл, подмигивая ей через окошко в крыше.
Райли схватил кучерский кнут с длинной рукояткой и мастерски щелкнул им меж лошадиных ушей. Владение кнутом было частью его обучения искусству фокусника/наемного убийцы, так что Райли мог бы с закрытыми глазами выбить карту из рук понтера. Лошадь в испуге присела, щелкнула на своего мучителя зубами и сорвалась с места, с грохотом унося кэб в направлении Блумсбери и Бэдфордсквер.
Гаррик решил, что разумнее всего будет добраться до Бэдфорд-сквер бегом. Конечно, на извозчике было бы быстрее, но поблизости не было видно ни одного кэба, а на поиски времени не оставалось.
Его до болезненного жжения в легких оскорбляло, что он, великий Альберт Гаррик, вынужден бегать за какими-то сосунками, мальчишкой и девчонкой.
О том, чтобы оставить их в живых, теперь не могло быть и речи.
«Им известны мои секреты, и я подозреваю, что агент Савано вскоре примется строить планы насчет того, как натравить на меня законников».
Гаррик понимал, что эти две ниточки, связывающие его с миром будущего, необходимо решительно разорвать, чтобы они не смогли использовать уцелевший пульт – иначе они свяжутся с веком Шеврон и пустят полицию по его следу.
Фокусник почувствовал, как шляпа слетела с его головы, но не стал задерживаться и подбирать ее. Теперь его длинные волосы свободно развевались на бегу, рождая чувство стремительности и неудержимости.
Райли вел экипаж так, словно за ним по пятам гнался сам черт, что, впрочем, было недалеко от истины. Дорога до цели составляла чуть больше двух с половиной миль, и Райли умудрился ободрать по пути чуть ли не каждый тротуарный бордюр. Боба Уинкла и Шеви трясло и швыряло, как леденцы в банке. Тем не менее ни один из пассажиров не позволил себе ни единой жалобы и ни разу не потребовал остановиться: оба были полностью согласны заплатить парой ссадин за избавление от Гаррика.
Райли, казалось, не собирался довольствоваться всего лишь столкновением с бордюрами, но твердо решил разнести кэб в щепки. Он едва не налетел на карету какого-то лорда, и от опрокидывания колесами вверх его спас лишь подвернувшийся вовремя фонарный столб, который от удара бортом экипажа согнулся крутой дугой.
Их продвижение по Говер-стрит было отмечено пронзительными свистками констеблей и сметенной с пути тележкой уличного торговца. К вящей радости мальчишек, поспешавших за тележкой, их окатило градом горячих пончиков и целым морем жареной картошки, разлетевшейся с опрокинутой жаровни.
Шеви старалась держаться прямо, чтобы поглядывать, не видно ли поблизости Гаррика, но город проносился мимо со стремительностью карусели, а зрение мутилось от немилосердной тряски.
– Уже где-то недалеко, – сказала она сама себе, лязгая зубами так, что чуть не прикусила язык. – Знакомые места.
Места и впрямь выглядели знакомо, потому что за последнее столетие ни архитектура, ни расположение улиц в этой части города существенно не менялись.
Райли привстал на козлах, натягивая вожжи, и взмыленная лошадь перешла на более спокойную рысь. Мальчик наклонился к отверстию в крыше.
– Выходите, Шеви, – велел он. – Боб, а ты отгони этот кэб к Ковент-Гардену, чтобы отвлечь фараонов. Держи его подальше отсюда, нам ни к чему привлекать лишнее внимание.
Боб перехватил вожжи, так и сияя от искреннего наслаждения поездкой.
– Есть, сэр, мистер Райли. А если они возьмут меня за жабры, я и словечка не скажу, честное слово Уинкла.
Райли вручил ему остатки монет, полученных от Маларки.
– Принцесса благодарит тебя, Боб.
Уинкл деловито запихал деньги в свой драный жилет.
– Вы знаете, где меня найти, если вдруг понадобится. И передайте принцессе, что в следующий раз я потребую в уплату поцелуй.
Шеви распахнула дверцу экипажа.
– Умой лицо сначала, – проворчала она, выбираясь на тротуар, – тогда, может, и поцелую.
Упомянутая чумазая физиономия на миг оцепенела в замешательстве, а затем озарилась широченной ухмылкой, когда Боб Уинкл тряхнул вожжами и покатил прочь, клянясь себе хорошенько умыться при первой же подвернувшейся возможности.
Дверь особняка на Бэйли-стрит выглядела весьма солидно: толстое дерево, латунные петли, железные заклепки. Было очевидно, что пинком ее не вышибить.
Шеви не могла поверить, что какая-то самая обыкновенная дверь остановит их именно сейчас, когда они зашли так далеко, и принялась осматриваться в поисках какого-нибудь инструмента, с помощью которого можно было взломать замок. Но на окрестных улицах не было ничего, кроме нянек с детскими колясками, наслаждавшихся утренним солнышком в сквере, или уличных торговцев с тележками, предлагавших свежую выпечку на завтрак.
– Как же мы попадем внутрь? – спросила Шеви. – Наш план может сработать, только если мы окажемся в доме.
– Не волнуйтесь, Шеви, – успокоил ее Райли. – Вспомните, мне ведь уже приходилось проникать сюда.
Ученик убийцы проворно вскарабкался на ограждение первого этажа, подпрыгнул и ухватился кончиками пальцев за подоконник этажом выше. Приподняв сдвижную раму, Райли протиснулся внутрь – точь-в-точь как это было в его прошлое посещение, оказавшееся роковым. Правда, в тот раз ему пришлось поработать фомкой, чтобы управиться с задвижкой, но с тех пор она так и осталась сломанной надвое.
Не прошло и полминуты, как Райли приоткрыл входную дверь изнутри.
– Давайте внутрь, – сказал он Шеви. – Я уже чую приближение Гаррика.
Шеви подчинилась, бормоча:
– А я вот ничего не чую. Кажется, после Олд-Найчола мое обоняние полностью отказало.
Райли закрыл дверь, но цепочку набрасывать не стал.
– Когда он близко, у меня внутри все скручивается. Я всегда мог чувствовать его приближение именно так.
Шеви прижала ладонь к своему животу.
– Знаешь, Райли, пожалуй, что-то в этом есть. Давай-ка пошевеливаться. У меня внутри крутит просто ужас как.
Гаррик извлек из своего обогащенного разума еще одно любопытное выражение двадцать первого века: «мышечная эйфория».
«Надо же, я и на йоту не чувствую усталости, – думал он, по мере того как адреналин бурлил в его крови, подстегивая работу мышц. – Это потому, что мои надпочечники вырабатывают эпинефрин. Как занимательно».
Гаррик вихрем мчался по улицам, размеренно работая локтями в стиле Карла Льюиса, одного из любимых атлетов Феликса Смарта.
Однако чувство самозабвенного наслаждения бегом продлилось недолго, и на ясный небосклон его настроения наползли темные тучи. Гаррик не мог позволить себе отдохнуть, пока пульт не будет уничтожен, а площадка портала демонтирована. Только сделав это, он может чувствовать себя в своем времени в полной безопасности.
«Райли узнает, что я был и останусь его истинным хозяином. До конца.
А когда с ним будет покончено, я подберу себе нового ученика. Более послушного. Верно говорят: «пожалеешь розги – испортишь ребенка». Больше такой ошибки я не допущу. Выберу какого-нибудь беспризорника из Олд-Найчола, откормлю и научу уважению. А если он не научится как следует, то отправится прямиком в могилу, точь-в-точь как скоро сделает его предшественник».
Гаррик срезал угол через парк и перескочил через ограду Бэйли-стрит как раз вовремя, чтобы увидеть, что спина Райли исчезает в полумраке коридора дома Чарльза Смарта.
Жажда крови желчью ожгла ему горло.
«Я убью их обоих, – подумал он свирепо. – И исчезну еще до того, как кто-нибудь успеет поднять тревогу».
Во избежание подозрительных взглядов Гаррик выпрямился, расправил плечи и зашагал по улице с безмятежным видом человека, мысли которого заняты исключительно покупкой утренней булочки и чашки кофе. Эта напускная безмятежность мигом слетела с него, как только он толкнул плечом дверь Чарльза Смарта и обнаружил, что она не заперта.
«Они в моих руках», – подумал он с торжеством, но тут же призвал себя к осторожности.
«Шеврон Савано прошла серьезное обучение. Она молода и не слишком рассудительна, но и от нее можно ждать сюрпризов».
Гаррик запер за собой дверь на засов, достал пистолет с лазерным прицелом и торопливо зашагал к лестнице. Откуда-то спереди доносился приглушенный топот, словно кто-то спускался в подвал. По легкости шагов и чуть слышному присвисту в дыхании Гаррик понял, что это был Райли.
«Может быть, у мальчика легкая форма астмы? Ему ведь пришлось расти в отравленном смогом Лондоне, так что неудивительно, – подумал он. – Впрочем, скоро у Райли появятся куда более серьезные проблемы с дыханием».
Его собственные легкие, благодаря червоточине, работали идеально и бесшумно.
Свободной рукой Гаррик ухватился за перекладину перил и рывком перебросил тело в лестничный колодец, смягчив удар о стену собственным плечом.
«Райли уже виден. Всего в десяти ступеньках вниз. Легкая мишень, простой выстрел».
– Райли! – гаркнул он, отчасти наслаждаясь мелодраматичностью момента. – Стоять!
Мальчик даже не обернулся, но оступился, словно у него внезапно подкосились ноги, и что-то выпало из его руки.
«Пульт! Райли уронил его».
Гаррик не удержался от восклицания.
– Ага!
Пульт выскользнул из пальцев Райли. Мальчик знал, что непременно должен предпринять попытку его подобрать. Он развернулся, но увидел, как Гаррик уже крушит пульт ударом каблука.
– Ты предал меня, никому не нужный беспризорник, – сказал Гаррик. – И наказанием для тебя станет медленная мучительная смерть.
«Это ты сделал меня сиротой», – подумал Райли. Ярость вскипела в его сердце, как вода в паровом котле, и он бросился в атаку, что вовсе не было частью плана.
Райли сжал кулаки, как его учили, и с силой ударил Гаррика в нервное сплетение над коленом. Нога убийцы рефлекторно подкосилась, и Гаррика кинуло в сторону на узкой лестнице. Райли успел провести еще один удар – в живот – прежде чем Гаррик поставил блок.