Норман внес залог в 7000 долларов (по данным репортеров) и вышел на свободу, отчего расследование застопорилось. Он сбежал из Далласа и поехал в Чикаго, где, используя псевдоним, укрылся в пригороде у одного из «спонсоров». Там он заново начал свой бизнес. Как у Корлла, у Нормана были молодые помощники – факт, который вскроется гораздо позже.
Стивен У. Беккер, чикагский адвокат, составил развернутое описание Фонда в Далласе, базируясь на информации о его основателе, Джоне Дэвиде Нормане. Беккера возмущало, что при расследованиях убийств связь с торговлей людьми упускают из виду; он объяснял это тем, что прокуроры предпочитают не усложнять дела, которые ведут, особенно дела об убийствах, где и так задействовано множество факторов. Они хотят, чтобы присяжные сосредоточились на обвиняемом, и стараются исключать все лишнее. Таким образом, важная информация замалчивается, утрачивается или даже уничтожается.
Офицеры из Департамента полиции Хьюстона двояко относились к заявлениям Хенли и Брукса насчет преступной организации. Их короткое расследование ограничилось рутинной проверкой по предыдущим адресам Корлла. Они считали, что «Синдикат», о котором упоминал Хенли, был просто выдумкой Корлла, с помощью которой тот добивался покорности от своих подмастерьев. В глазах полиции Корлл не мог быть частью сети, торговавшей мальчиками, потому что он их убивал. Это остается официальной позицией и по сей день. Однако нельзя исключать, что Корлл был частью организации и получал от нее деньги, но некоторых мальчиков оставлял себе. Брукс утверждал, что у Корлла были сексуальные контакты со многими мальчиками – «ему нравился оральный секс, и он платил мальчишкам, чтобы те приходили и позволяли ему это делать с ними», – а убивал только тех, кого насиловал. «Когда они оказывались на доске, – заявлял Брукс, – они были приговорены». Некоторые мальчики, которым он платил за секс, оставались с ним «на долгое время».
К полицейскому отчету от 31 августа 1973 года приобщено письмо двадцатисемилетнего Дейла Ахерна, отправленное за неделю до того, где он описывает, какая огромная индустрия детской гомосексуальной порнографии действует в Хьюстоне. Ахерн утверждает, что может показать полиции снимки некоторых жертв Корлла в журналах «Больше 21» и «Горячий ствол». Он добавляет также, что Корлл был связан с крупнейшим порнографом города, Роем Эймсом, работавшим также музыкальным продюсером. Ахерн заявляет, что Эймс «знал Дина Корлла и использовал его, чтобы получать молоденьких мальчиков». Ахерн говорит, что его приглашали на садомазо вечеринку в доме Корлла от имени Эймса и Корлла, что указывает на связь Корлла с организацией в Хьюстоне. Собственно говоря, писательница Барбара Гибсон упоминает, что детективы обсуждали заявление отца мальчиков Уолдроп о том, что его сыновья общались с «гомосексуалистами», включая некого Роя Эймса. Возможно, он делал их фото для журналов. Ахерн считает, что Эймс сделал около 90 % детских порнографических снимков, циркулировавших на местном уровне.
Однако в конце отчета об Ахерне кто-то приписал «НА ЭТОЙ СТАДИИ РАССЛЕДОВАНИЯ НЕТ СЛЕДОВ СВЯЗИ КОРЛЛА С ДАННОЙ ГРУППОЙ ЛЮДЕЙ». Полицейские изучили предыдущие места жительства Корлла, сравнили их с местами жительства упомянутых фотографов и не нашли совпадений. Они также не нашли почти никакой информации об Эймсе. Очевидно, они решили, что дальше копать нет смысла, и даже не подумали, что просто приложили мало усилий. Вот как получилось, что спустя всего три недели после того, как массовые убийства в Хьюстоне всколыхнули всю мировую прессу, расследование по «Синдикату» было закрыто.
Но в этом отношении еще будут сделаны открытия – и весьма тревожные.
Сидя в следственном изоляторе, Хенли начал понимать, что никакой преступной организации, угрожавшей ему и его семье, не существовало. Он почувствовал, что его провели. Он был прав, когда думал, что никто не станет слушать его жуткие байки про Дина Корлла. Теперь, по здравом размышлении, угрозы Корлла казались пустым звуком. А его, Хенли, ожидали крупные неприятности.
Семена убийства
Есть множество рассказов об участии Уэйна Хенли в печально знаменитых массовых убийствах в Хьюстоне. По некоторым можно сделать вывод, что при всех убийствах применялся один и тот же модус операнди, хотя в действительности методы были разные. Также может сложиться впечатление, что Хенли участвовал во всех убийствах и приводил своих друзей на верную смерть, а также проявлял «экстремальные садистские наклонности». Поскольку его адвокаты на судебном процессе не допрашивали Хенли, а его показания на слушаниях были ограничены, о Хенли по судебным записям можно узнать совсем немного. Он участвовал в пытках и убийствах, а также в захоронении большинства трупов в 1972 и 1973 годах, но очень мало знал о предыдущих убийствах Корлла или его любимой массовой могиле в лодочном эллинге.
Хенли родился в Хьюстоне, Техас, 9 мая 1956 года, и был первым из четверых сыновей Элмера Хенли – старшего и Мэри Хенли. Они были еще подростками, шестнадцати и семнадцати лет, почти без средств к существованию, и поэтому поселились у родителей Мэри в Хьюстон-Хайтс, а со временем смогли себе позволить снять дом по соседству.
Уэйн рос обычным мальчуганом: играл в детской бейсбольной лиге, состоял в отряде бойскаутов, рыбачил и играл с соседскими ребятишками. «Район у нас был спокойный, – вспоминал он. – Никаких оживленных улиц. Много деревьев. Тенистые лужайки и просторные дворы». Уэйн был беззаботным, активным и общительным ребенком. В семье рождались новые дети, и он все больше времени проводил с родителями матери, Лэнсом и Кристиной Уид. Однако во внешне традиционной американской семье уже проявлялись признаки разлада. Мэри довольно скоро поняла, что муж использует ее беременности как предлог для измен с другими женщинами. «Все, чего он хотел, это связать меня детьми по рукам и ногам, чтобы заниматься своими делишками», – говорила она. Уход за детьми полностью ложился на ее плечи.
Временами у Уэйна случались серьезные приступы астмы, поэтому мать внимательно за ним следила. Он начал бояться умереть во сне – возможно, причиной тому послужила детская молитва, где упоминалась такая возможность – «если я умру, не проснувшись», – а может, дело было в смерти приятеля Уэйна, сгоревшего ночью в пожаре. Уэйн очень боялся задохнуться.
Со временем ситуация в семье наладилась. Лэнс Уид взял зятя под свое крыло и подтолкнул к тому, чтобы тот окончил вечернюю школу. Хотя у родственников и родителей Элмера в Арканзасе не было высшего образования, Элмер успешно закончил инженерный курс. Вскоре он нашел хорошую работу – наладчиком и ремонтником оборудования в кафе, где Уид был пекарем-кондитером.
В раннем детстве Уэйн обожал проводить время с отцом. «Я помню, как папа провожал меня в школу и на собрания бойскаутов. Я ходил с ним на работу, и он рассказывал про бойлеры и кондиционеры. Мой отец был очень умным».
Мэри сосредоточилась на духовном воспитании сыновей. «Мальчики каждое воскресенье ходили в церковь, – говорила она. – Когда Уэйну было пять, он подошел к алтарю и сказал: “Хочу быть священником”. Ему ответили, что он еще слишком мал, а он ответил, что нет. Он повсюду носил с собой Библию в нагрудном кармане рубашки».
Когда Уэйну было семь, его мир резко изменился. У деда нашли тяжелую эмфизему. Он курил, но также ежедневно дышал мучной пылью, и та оседала у него в легких. Деда увезли в больницу. Дети махали ему, стоя под окном, желая, чтобы он скорее воссоединился с семьей. Но домой он так и не вернулся.
Эта потеря серьезно сказалась на Элмере-старшем. Уид был для него примером для подражания. В собственной семье Элмера царили насилие и алкоголизм. Без Лэнса Уида эти негативные влияния опять начали проявляться. Элмер часто выпивал и ставил свою семью и детей в неловкое положение на школьных мероприятиях. Он делался все мрачнее и ожесточеннее. «Он мог ударить тебя кулаком в любой момент, и ты не знал когда, – говорила Мэри. – Он колотил меня так, что я вся была в синяках. Но врала людям насчет них». Однако иногда доходило до того, что она все-таки жаловалась на Элмера в полицию, и у того появилась история правонарушений.
Уэйн, старший из четверых сыновей, пытался защищать мать. «Однажды Элмер зажал меня в угол и уже занес кулак, – вспоминала Мэри, – и тут мы услышали детский голос: “Папа, стой”. Мы оба посмотрели: Уэйн стоял в дверях с дробовиком».
Кристин и Мэри внушили мальчику любовь к чтению. Уэйн читал запоем, порой выбирая книги не по возрасту. В четвертом классе он записался на учебную программу, в которой ученикам позволялось читать книги для старших ступеней; все ступени обозначались цветовым кодом. Переход на следующий цвет считался успехом. Уэйну нравилось соревноваться с самим собой и доказывать, что он – отличный читатель. На романах и книгах основывались его геройские фантазии, подпитываемые стремлением защищать других. Он вызвался исполнять обязанности регулировщика при школе, чтобы детям не грозила опасность на дороге. Он также был флаговым: следил, чтобы перед школой вовремя поднимался и спускался американский флаг. Однажды Уэйн увидел из класса, что вот-вот польет дождь, и выскочил в окно, чтобы спасти флаг и не дать ему намокнуть.
Вот каким ребенком он был – и любил, чтобы его оценивали по достоинству. Однако, как бы хорошо он ни справлялся в школе, ему не удавалось оправдать ожидания отца. «Я приносил домой табель с пятерками и двумя четверками, а он орал на меня, что надо учиться лучше. Я хотел, чтобы он мной гордился. Ты чувствуешь себя ничтожным, когда отец видит тебя таким. Я никогда не мог добиться от него похвалы».
В двенадцать лет Хенли познакомился с Фредди Мэджорсом, и они стали друзьями. Фредди вспоминает, как они «вечно искали» какое-нибудь место, где спрятаться, подальше от родительских глаз. Ему нравилось чувство юмора Хенли. Немного повзрослев, они оба начали склоняться к идеям хиппи, доминировавшим в молодежной культуре в конце 1960-х. Оба отрастили волосы и попробовали алкоголь и наркотики. В школе Уэйну к тому времени стало скучно.