После того как Керли провел какое-то время в полицейском участке в Пасадене, он припомнил странные вещи, которые говорил Хенли. По пути к Уильямс в ту ночь Хенли расплывчато намекал на каких-то мальчиков, которых не будут искать, «но [он] так толком и не объяснил, что имеет в виду». Хенли «спрашивал, не знаю ли я каких-нибудь белых юношей, по-настоящему красивых, которых не будут разыскивать, и их исчезновение не наделает шума. Еще он сказал, что, если бы я не был его другом, он мог бы получить за меня полторы тысячи долларов… Потом, в другой раз, он сказал, что мог бы получить за меня три тысячи. Я тогда был под кайфом и не обращал внимания на то, что он говорил, но он сказал, что я единственный об этом знаю и что лучше мне никому не рассказывать о том, что я услышал».
Ронда Уильямс также дала показания. Она состояла на учете в округе Харрис за хранение марихуаны. Она сообщила, что у Корлла была невеста. Девочка утверждала, что Хенли, Корлл и Керли планировали совместное путешествие. В ту ночь они постучались к ней в окно спальни, чтобы помочь ей сбежать. Она упоминала, что все они отключились около четырех часов утра. Она очнулась в семь часов от побоев – Корлл бил ее по ребрам. По ее словам, Корлл собирался преподать Хенли урок за то, что он привел Уильямс с собой. Когда Корлл уволок ее в спальню и сказал, что ее сейчас изнасилуют, Хенли просто сидел в гостиной и дышал краской из бумажного пакета. Потом он срезал с нее одежду. Уильямс описала попытку Корлла изнасиловать Тима Керли и отчаянное сопротивление мальчика. В какой-то момент Корлл вышел из спальни, а потом вернулся; Хенли тем временем схватил пистолет и приказал Корллу прекратить. Когда все было кончено, Хенли с Керли оба разрыдались, а потом Хенли позвонил в полицию. Только позднее Уильямс узнала про убитых мальчиков, включая ее собственного убитого жениха, Фрэнка Агирре.
Во время допроса Хенли в полицейском участке он повторил, что у Корлла был лодочный сарай в Хьюстоне. В протоколе записано, что «Корлл хвастался перед Хенли тем, что убил и закопал много юношей. Хенли утверждал, что ничего не знал об этом, пока Корлл ему не рассказал, и не сразу ему поверил». Хенли сказал, что покажет полицейским, где находится сарай.
Детектив-сержант Сидни Смит решил, что история звучит слишком фантастично, чтобы быть правдой. Тем не менее сведения надо было проверить. Во второй половине дня они с Малликаном отвезли Хенли в Департамент полиции Хьюстона, где посовещались еще с тремя детективами и узнали, что мальчики, имена которых упоминал Хенли, числятся пропавшими без вести. Они вместе поехали в эллинг на Сильвер-Белл и обнаружили первые тела.
Перемежающаяся психопатия
В ожидании суда Хенли пытался понять, что заставило его следовать за Дином. Кто-то может сказать, что Хенли уже родился злодеем, а Корлл просто выпустил его демонов на свободу. Временами Хенли самому так казалось. Однако стоит обратить внимание на сходство между его опытом и опытом других подростков, ставших сообщниками преступников и проявивших психопатические черты.
Развитие психопатии провоцируется комплексом факторов: биологических, культурных и средовых. Опросник Хэйра (PCL-R) является главным инструментом оценки психопатии. Количество баллов определяется степенью манифестации каждой из двадцати характерных черт и особенностей поведения, организованных вокруг Фактора 1, межличностных и аффективных компонентов (такие черты, как самоуверенность, жестокость, склонность к манипуляциям и отсутствие угрызений совести), и Фактора 2, образа жизни и антисоциального поведения (агрессивность, импульсивность, безответственность, склонность к паразитированию и поиск острых ощущений). Психопаты делятся на два типа. «Прирожденный» психопат – это тип с неврологическими отклонениями и недоразвитием эмоциональной сферы, умеющий при этом скрывать свое безразличие за притворным обаянием. Такие люди не испытывают страха, чувства вины и тревожности и обычно хорошо адаптируются в обществе. Вторичный тип вызывается средовыми влияниями, в частности, недостатком любви и насилием. (Некоторые профессионалы называют представителей этого типа социопатами). У психопатов второго типа рано проявляется антисоциальное поведение, склонность к злоупотреблению стимулирующими веществами и проблемы с психическим здоровьем. Они импульсивные и реактивные. Оба типа не поддаются лечению.
В 1973 году опросника PCL-R еще не существовало, поэтому никто не применял его для оценки Кэндимена или его пособников. Кроме того, взрослая версия была неприменима для Уэйна Хенли, которому еще не исполнилось восемнадцати. Самое худшее – его могли бы расценить как подростка с повышенным риском стать взрослым-психопатом. Тем не менее существует другая концепция, относящаяся к сообщникам, проявляющим склонности к насилию и жестокости исключительно при особых обстоятельствах и на ограниченный период: перемежающаяся, или ситуационная, психопатия. Это подтип вторичной психопатии. Как Хенли, многие подростки, вовлеченные в преступления, впоследствии удивлялись тому, что натворили. Они говорили, что в те моменты не были сами собой. Они испытывали стыд и шок, нехарактерные для психопатов. Отсутствие угрызений совести – главный признак этого расстройства. А тех детей мучила совесть.
Соответственно, они не являлись первичными психопатами. Их психопатическая жестокость и агрессия проявлялись в ограниченные промежутки времени, как правило, под чьим-то влиянием. Из показаний, данных сообщниками Корлла в полиции в первые два дня после его смерти, можно сделать некоторые выводы о его влиянии на этих подростков. Что они испытывали в его отсутствие: шок, стыд, отвращение к своим поступкам? Пытались ли они как-то их оправдать? Как вели себя в остальное время?
Дэвид Брукс поначалу пытался отрицать, что какие-либо преступления совершались в его присутствии. Потом он изменил показания, но делал упор на то, что приводил к Корллу «нехороших ребят», и считал, что «это не так плохо». Их никто не стал бы искать. Корлл внушил ему эту мысль, и Брукс ее усвоил. Он не испытывал особого шока или угрызений совести, разве что слабое чувство вины, и пытался свалить все на другого пособника, Хенли. Он сам сказал, что «спокойно смотрел», как убивают мальчиков, потому что видел это много раз. Он не пытался помешать Корллу и 9 августа сильно разозлился на Хенли за то, что тот разрушил его жизнь. Он старался выставить Хенли главным сообщником, хотя помог Корллу совершить или скрыть гораздо больше убийств. Отец Брукса пришел в ужас, когда узнал, какие кошмарные преступления совершил его сын. Однако Брукс недавно женился и мог преуменьшать свою роль, чтобы оберечь жену и ребенка, которого они ждали.
По словам Хенли, Брукс был согласен, что им следует предпринять решительные меры, чтобы помешать Корллу и дальше убивать. «Мы с Дэвидом неоднократно говорили о том, чтобы убить Дина и положить всему этому конец». Это указывает, что Брукс был гуманнее, чем обычно бывают первичные психопаты. Однако если бы не появление Хенли, ничто не указывает на то, что Брукс стал бы действовать иначе, чем в предыдущий год. Когда он увиделся с Хенли 9 августа, то не продемонстрировал облегчения и не воскликнул: «Наконец-то ты это сделал!» Несмотря на женитьбу и переезд в собственное жилье, Брукс продолжал участвовать в преступлениях Корлла. Он бросил тринадцатилетнего мальчика на пытки и смерть после того, как угостил его пиццей. Хотя он помог найти несколько могил на пляже, после первоначальных показаний Брукс замолчал и согласился лишь на несколько официальных допросов. В одном случае детективы подтвердили, что он помог прояснить некоторые обстоятельства.
В отличие от него Хенли неоднократно пытался сорваться с крючка. Думал пойти в полицию. Пытался рассказать своим дядям. Написал письмо с признанием матери. Хотел поступить в армию. После ареста 8 августа немедленно сообщил полиции про трупы, захороненные в лодочном сарае. Сначала он старался минимизировать свое участие, но на следующий день решил, что семьи жертв должны знать, где их дети. Вероятно, он подумал, что это поможет ему на суде, но ведь Хенли мог вообще не очернять себя. Он убил маньяка, спас своих друзей и не был обязан рассказывать про лодочный сарай и другие могилы. Он стал бы героем. Керли и Уильямс ничего не знали о других жертвах. Никто не связал бы его с пропавшими мальчиками из Хайтс. Вместо этого он захотел снять груз с души и предоставить всю возможную помощь. Он уговаривал Брукса поступить так же. Когда власти остановили поиски на Хай-Айленде, не найдя все могилы, Хенли умолял полицейских продолжать.
После ареста и приговора год спустя Хенли, давая интервью, производил впечатление человека нераскаявшегося, даже хвастающегося, но впоследствии демонстрировал раскаяние. Свою первоначальную реакцию он объяснял следующим образом: «Дин только что умер. Я еще находился под его влиянием». За исключением тех первых интервью, он рассказывал о своих преступлениях, только когда на этом настаивал его адвокат. Он не хотел описывать их. Даже сопротивлялся обследованиям, которым обычно подвергают несовершеннолетних преступников, чтобы снять с них часть вины. «Я боялся, что, если меня оправдают, это лишит ценности жизни тех ребят».
Конечно, множество людей, по сей день страдающих от последствий его преступлений, возражали бы против того, чтобы оправдывать Хенли даже частично, но если учесть настойчивость Корлла в «обработке» будущего сообщника и страх Хенли перед мифическим Синдикатом, его скорее, чем Брукса, можно признать временным психопатом. «Угрозы было достаточно, – говорил Хенли. – Дин бросал незаконченные фразы, многозначительные намеки, подозрительные замечания». Хенли понимал, что под влиянием Корлла проявляет жесткость, а порой и откровенно наслаждается ею. «Он делал так, чтобы это казалось игрой. Дин был классным. И делал это классным. Как приключение. Я был типа того “если я это смогу, то смогу что угодно” – таким вот парнем». Однако ничего, что он делал до встречи с Корллом, не указывало на вероятность, что Хенли превратится в хладнокровного убийцу.