Корлл подкупил Брукса машиной, жильем и деньгами; он проверил Хенли шуточкой, а потом заманил деньгами. Он также использовал свою предполагаемую связь с опасной сетью торговцев людьми, чтобы обеспечить молчание подростка. Преступник сам решает, как включить «внутренний зеленый свет», заставляющий людей действовать.
История «болотных убийц», действовавших в Англии в 1960-х, демонстрирует, как «радар» убийцы сначала сработал верно… а потом подвел его. В восемнадцать лет Майра Хиндли была с виду обычной девушкой, стремившейся к более интересной жизни, чем наблюдала в своем кругу среднего класса. С Иэном Брэди она познакомилась на работе. Он был немного старше и казался более опытным; она решила, что этот мужчина покажет ей настоящую жизнь. Хиндли сама проявила инициативу. Она стала носить с собой стопки книг, изображая интеллектуалку. И со временем Брэди действительно обратил на нее внимание. Они начали встречаться. Потом он стал рассказывать ей о своих идеях: что некоторые люди выше остальных, и моральные нормы на них не распространяются. Она уверилась в том, что Брэди – ее единственный путь к необыкновенной жизни, потому мирилась с его все более жесткими сексуальными желаниями. Вскоре Брэди заговорил о том, что для доказательства собственного превосходства они могли бы кого-то убить. Он рассуждал об убийстве как о философском эксперименте, но в действительности потворствовал своим сексуальным фантазиям – изнасиловать ребенка, а потом избавиться от него.
Хиндли не была уверена, что этого хочет. Желая ему угодить, она заманила ребенка на болота близ Манчестера в Англии, где Брэди его изнасиловал и убил. Он заверил Хиндли, что она все сделала прекрасно. Потом настоял, чтобы они повторили. Он даже придал убийствам подобие шоу – для каждого сочинял собственную песню. После убийства пара занималась сексом – иногда прямо на могиле жертвы. Хиндли никогда не думала совершать преступление, тем более такое серьезное, но продолжала делать, что хотел Брэди. Позднее она говорила, что ее способность эмоционально отключаться возникла из-за того, что она росла в семье, где насилие считалось нормой. Отчаянно влюбленная в Брэди, она решила, что лучше слушаться, чем потерять любимого. Во время убийства она использовала тот же метод отключения.
Потом Брэди захотел третьего партнера. Сестра Майры недавно вышла за семнадцатилетнего Дэвида Смита; «радар» подсказал Брэди, что Смит – человек ведомый, которого можно подбить на что угодно. Смит уже совершал мелкие правонарушения – ввязывался в драки и проникал в чужие дома. Брэди пригласил молодоженов выпить. Расспросил Смита, за что его арестовывали. Смит был счастлив, что Брэди проявляет к нему внимание; опять же, Брэди платил за выпивку. В течение года Брэди обрабатывал его, и постепенно Смит стал считать Брэди своим наставником. В конце концов тот спросил, как Смит думает: он сможет убить человека? (Такой же вопрос Корлл однажды задал Хенли). Смит не знал, что отвечать, но Брэди счел, что он готов для следующего шага.
Как-то утром Хиндли вызвала Смита к ним. На железнодорожном вокзале они с Брэди познакомились с семнадцатилетним Эдвардом Эвансом. Смит пришел, и Брэди, к его ужасу, взял топор и несколько раз ударил Эванса по голове. Затем Брэди задушил его веревкой и потребовал, чтобы Смит помог перетащить и спрятать тело. Опасаясь за собственную жизнь, Смит подчинился. Но как только ему удалось уйти, он кинулся в полицию и все рассказал.
Полицейские явились в дом Брэди и нашли труп жертвы в комнате наверху. Брэди был настолько уверен в покорности Смита, что никак не ожидал их визита. Их с Хиндли арестовали. Улики показали их причастность к пяти убийствам детей в возрасте от десяти до семнадцати лет. «Радар» Брэди отлично сработал с Хиндли, потому что она влюбилась в него еще до того, как он вовлек ее в убийства. Но со Смитом он дал осечку. Юноша действительно был ведомым, но оказался не готов к тем ужасам, которые увидел. Брэдли неправильно его оценил.
Пары из ада
Нейропсихолог Кент Кил, исполнительный научный директор некоммерческого Института ментальных исследований и автор книги «Психопаты. Достоверный рассказ о людях без жалости, без совести, без раскаяния», обследовал Кристофера Гриббла после его участия в тяжком преступлении. В 2009 году в Нью-Гемпшире Гриббл, которому тогда было семнадцать, вместе со Стивеном Спейдером и еще двумя сообщниками проник в дом Кимберли Кейтс.
Спейдер незадолго до этого был отчислен из старшей школы и придумал свой клуб под названием «Ученики-разрушители». Троим последователям он сказал, что проникновение в частный дом – это обряд инициации для членов клуба. В доме Спейдер зарубил Кейтс мачете, а Гриббл несколько раз ударил ножом ее одиннадцатилетнюю дочь Джейми. Двое других подростков, шокированные и перепуганные, просто стояли рядом. Джейми притворилась мертвой, благодаря чему выжила и смогла получить помощь. На следующий день подростков арестовали.
Гриббл сказал полицейским, что получил «крутой» опыт. Он сожалел лишь о том, что девочка осталась в живых. «Я думал, что буду чувствовать себя ужасно – сказал Гриббл. – Мне почти жаль, что я ничего подобного не испытал. Я думал, меня хотя бы стошнит – что-то в этом роде. Но я не чувствовал вообще ничего». Он был разговорчив и весел, когда показывал следователям, где они со Спейдером спрятали орудия убийства».
Общественный защитник Гриббла попросил Кила обследовать его. Кил узнал от Гриббла, что ранее психолог по ошибке использовал личностный опросник MMPI-2 и диагностировал у него психопатию. «Поэтому Гриббл решил стать психопатом, – объяснял Кил. – Такое вот самосбывающееся пророчество».
Проведя собственную оценку, Кил узнал, что Гриббл, обучавшийся на дому, вел затворническую жизнь в семье убежденных мормонов. Он был социально неадаптированным и на тестах демонстрировал низкий IQ. «Я как будто разговаривал с несовершеннолетним. Он не умел общаться – словно жил до этого в клетке. Конфликтовал с матерью и мечтал убить ее, но на самом деле ни разу и пальцем не тронул. Это довольно необычная сдержанность для ребенка с психопатическими тенденциями».
В других сферах жизни Гриббл не проявлял психопатических тенденций. «Я не заметил ни болтливости, – говорил Кил, – ни чувства собственного превосходства, ни склонности ко лжи, ни бесстрашия. Никаких подтверждений того, что он обманывал других людей. Он не был ни импульсивным, ни безответственным».
Кил предполагал, что Спейдер, уже имевший преступный опыт, повлиял на внушаемого, незрелого Гриббла, в результате чего тот присвоил себе идентичность, основанную на ошибочном диагнозе психолога. «Мой клинический опыт подсказывает, что этот мальчик просто попал не в ту компанию. Его разум был хрупок. В хрупкий разум можно внедрить некую идею, после чего его обладатель согласится на что угодно. Его убежденность в том, что он психопат, основывалась на иллюзии».
Спейдер, в отличие от Гриббла, говорил о себе как о «самом больном и извращенном человеке в мире». Раскаяние он считал за слабость, а своим сокамерникам в красках расписывал, как «тридцать шесть раз ударил топором мамашу и видел ее мозги и лужу крови, а еще глаз, вывалившийся из глазницы». Гриббл, не проявлявший склонности к насилию, подпал под его влияние.
Мозг подростка
Когда Брукс и Хенли подпали под влияние Корлла, они были детьми. Исследования по развитию человеческого мозга демонстрируют, что его «исполнительная» часть, фронтальная кора, у подростков еще незрелая. Она развивается медленнее, чем остальные доли. Поэтому подростку требуется больше времени для принятия осознанного решения и оценки последствий. Они рассматривают меньше вариантов действий и реагируют более эмоционально. Они также подвержены давлению со стороны сверстников и стремятся к социальной адаптации.
Возраст с двенадцати до двадцати лет – это время экспериментирования, изучения мира, преувеличенных страстей, ощущения своей непобедимости, зарождения творческих способностей и одновременно – некоторых серьезных психических заболеваний. «Подростковый период, – пишет профессор биологии и неврологии Стэнфордского университета Роберт Сапольски, – это время, когда человеку проще всего оказаться в секте, убить или быть убитым, придумать новое искусство, помочь свергнуть диктатора, устроить в деревне этническую чистку, начать заботиться о нуждающихся, заняться трансформацией своего внешнего облика, избрать причудливый стиль в одежде, увлечься религией или уверовать в то, что все исторические силы вели к тому, чтобы текущий момент стал поворотным для человечества».
Личность подростка и его ощущение идентичности еще довольно расплывчаты. Для многих это время потрясений, когда решения принимаются без учета их потенциального судьбоносного влияния. Подросток не способен далеко заглядывать в будущее или рассматривать вещи с разных точек зрения. Уже не совсем инфантильный, он все еще относительно сосредоточен на себе и на текущем моменте. Людям постарше бывает тяжело это понять.
В префронтальной коре, где принимаются разумные решения и блокируются импульсивные действия, объем серого вещества в подростковом возрасте меньше, чем во взрослом. По мере взросления нейронные связи формируются соответственно привычкам, которые возникают у человека. Лимбическая система, центр управления эмоциями, у подростка запускает действие раньше, чем планирование, поэтому решения принимаются на эмоциональном уровне. Амигдала, отвечающая за сильные эмоции, такие как гнев и страх, реагирует с молниеносной скоростью. Кроме того, подросток острее откликается на вознаграждение. Весомое вознаграждение дает преувеличенно сильную реакцию. А незначительное сильнее разочаровывает.
Когда решение связано с риском, незрелая фронтальная кора не обеспечивает полной оценки такого риска. Исследовательница Сара-Джейн Блэкмур из Университетского колледжа в Лондоне провела эксперимент, в котором просила участников оценить вероятность некоторых событий в их жизни. Далее им сообщали реальные статистические данные по этой вероятности и проводили оценку еще раз. Подростки корректировали свои ожидания, как и взрослые, но относительно событий, которые могли повлиять на них негативно – например, набор СМС за рулем, – они усваивали информацию не полностью. Они понимали последствия, но считали, что лично их риски не касаются. Вот почему дети, идя на риск, не ощущают угрозы – они ожидают, что с ними все будет в порядке.