Оглядываясь назад, можно сказать, что присяжные были правы. Раскопки в лодочном сарае и на Хай-Айленде были прекращены раньше времени. Пляж не обыскали как следует, несмотря на то что Хенли настаивал – было еще тело. Версию о существовании подпольной сети торговли людьми расследовали спустя рукава. Картина, представленная на рассмотрение присяжных, была, мягко выражаясь, неполной, и им это не понравилось.
Вэнс и Шорт отвергли претензии «гражданских», списав их на «неосведомленность», если не «глупость». Вместо того чтобы обвинять родителей за поведение их сыновей, заявил Вэнс, присяжные «переложили вину на полицейских». Вэнса возмущало, что «активные граждане» из числа присяжных понятия не имеют, насколько тяжело координировать «подобные объемы работы». Впервые за весь срок пребывания в должности Вэнс назначил прокурора исключительно на одно это дело. Кроме того, заявлял он, проблема с подростками куда более сложная, чем присяжные себе представляют.
Тед Мьюзик, адвокат, представлявший Брукса, и Чарльз Мелдер с Эдом Пиджелоу, представлявшие Хенли, пытались добиться освобождения своих клиентов под залог. Им было отказано. Судья Уильям М. Хэттен назначил команду психиатров под руководством доктора Бена Шера, главного психиатра округа, на проведение экспертизы. Мьюзик также нанял психиатров Экстера Ф. Белла – младшего и Блейна Маклафлина и психологов Джека Трэктира и Виктора Чена. Мелдер сначала отказал команде доктора Шера в запросе на обследование его клиента, но затем изменил свое мнение и согласился. Он заявил, что будет настаивать на невменяемости клиента, а также потребовал, чтобы суд состоялся в Хьюстоне, где присяжные достаточно образованные, чтобы разобраться в психиатрических тонкостях. «Мальчик [Хенли] нуждается в медицинской помощи… он не в себе», – утверждал Мелдер. Мьюзик заявлял: «Если моего клиента [Брукса] признают вменяемым, я буду настаивать на изменении места проведения суда». Он также утверждал, что офис окружного прокурора с этим согласен, поскольку освещение данного дела в хьюстонской прессе оставляет мало шансов на справедливый суд. Вэнс сказал Уиллу Грею, третьему адвокату Хенли, что поддержит перенос суда в другое место.
Определение невменяемости в Техасе изменилось со времен установления стандарта М’Нахтена в Великобритании в 1843 году – стандарт полагался исключительно на способности подсудимого отличать добро от зла. Американская юридическая система внесла сюда новый критерий: отсутствие у подсудимого «достаточной способности» сопротивляться своим побуждениям в результате «психического заболевания или отклонения». Это означало, что человек может понимать, что совершает преступление, но не может подчинить свои действия этому знанию. Такое определение было применимо к более широкому спектру особенностей поведения.
В офис окружного прокурора поступали угрозы в адрес обоих подсудимых, вследствие чего на слушании принимались дополнительные меры безопасности. «Десять приставов находились в зале суда, и еще шесть – в холле перед ним, – сообщалось в одном из изданий. – Пуленепробиваемые стекла в дверях зала были закрыты бумагой».
Хенли вошел в зал в белой футболке, джинсах и ботинках. У него были усики, бородка и волосы средней длины. Джон Гурвелл в своей книге утверждает, что Хенли держал в руках Библию (Хенли это отрицает), а походка его была «расхлябанной». Брукс, с длинными светлыми волосами, был в белой футболке, кроссовках и брюках. Он выглядел подавленным и растерянным. Оба подсудимых выслушали обвинения и заявили о своей невиновности. Затем была назначена дата суда.
Родители пропавших и убитых детей мобилизовались для обсуждения недостаточной реакции со стороны правоохранительных органов, допустивших, чтобы Корлл продолжал убивать на протяжении трех лет. В баптистской церкви на 14-й Западной улице в Хайтс состоялось массовое собрание, участники которого требовали призвать власти штата к ответу. Сильное возмущение вызвало объявление о том, что поиски тел прекращены. Ходили слухи, что после того, как число найденных трупов достигло двадцати семи, власти Хьюстона отдали приказ прекратить раскопки, чтобы не разжигать и без того набиравшую силу кампанию прессы, объявившей Хьюстон «мировой столицей убийств». Некоторые семьи слышали, что раскопки прекратились, поскольку Хенли и Брукс не могли вспомнить больше мест захоронения, но Хенли утверждал, что тело Марка Скотта до сих пор где-то на Хай-Айленде. Коронер, доктор Джозеф Яхимчук, возражал ему. Следователи настаивали, что Хенли столько раз пересказывал подробности убийств и захоронения трупов, что начал путаться. Ни один из сообщников не мог назвать точное число жертв Корлла, поскольку оба они опирались на его собственные рассказы. Брукс сказал, что Рубена Уотсона Хейни похоронили на пляже, но его останки были найдены в лодочном сарае. Яхимчук настаивал, что идентифицировал все трупы верно (хотя позднее выяснилось, что в нескольких случаях он ошибся).
Претензии коллегии присяжных оказались справедливыми. Эго, предубеждения и отсутствие профессионализма привели ко многочисленным ошибкам. У независимых дознавателей ушли годы на то, чтобы разобраться в этой путанице, что принесло дополнительные страдания семьям жертв.
Власти округа Галвестон пытались помешать дополнительным следственным мероприятиям. Несколько свидетелей утверждали, что видели белый фургон с пассажирами, похожими на подсудимых, которые что-то перетаскивали или закапывали. Один указывал, что это было в марте, другой – в июне. Тем не менее Корлл в феврале закапывал трупы в другом месте, а в июне пользовался лодочным сараем либо пляжем на озере Сэм Рейберн. Заявления предполагаемых свидетелей были либо ошибочны, либо не имели отношения к данному делу. В ответ на критику полиция Галвестона и детектив из Хьюстона собрали команду волонтеров и возобновили обследование пляжа. Они проработали четыре часа, после чего сдались. Тем не менее многие считали, что найдены еще не все тела. В могиле, где обнаружили два целых трупа, были обнаружены лишние кости. Они кому-то принадлежали. К тому же Брукс описывал еще жертв, которых пока не удалось идентифицировать и отыскать.
В Хьюстоне полиция обследовала участок, где располагалась кондитерская фабрика Корлла, на 22-й Западной улице, после того как очевидица сообщила, что в 1965 году видела, как Корлл там что-то закапывал поздно вечером. На участке ничего не нашли. Мэри Уэст публично прокляла полицию и заявила, что ее сын закапывал неудачную партию леденцов – только и всего.
К середине октября были установлены личности двадцати жертв. Семьи хоронили их под прицелами телекамер, окруженные толпами зевак.
Поскольку сам преступник был мертв, все внимание было направлено на двух его сообщников. О сделке с правосудием речи не шло: Вэнс понимал, что общественности нужен судебный процесс. Подробности всех убийств – особенно мотив – предстояло обнародовать. Позднее Вэнс писал, что предпочел бы объединить оба дела, чтобы избавить родителей от необходимости терпеть мучения дважды, но он также признавал, что подсудимые имеют право на раздельные процессы. «Мы решили судить Хенли первым», – говорил он. «Застрельщиком» Вэнс назначил своего заместителя Дона Лэмбрайта, который участвовал в расследовании и уже сделал большую подготовительную работу.
Уилл Грей, представлявший Хенли, выразил пожелание об отсрочке проведения суда – лучше было позволить шуму улечься. Он не был заинтересован в переносе суда в другое место, просто хотел, чтобы процесс начался позднее. Тогда, возможно, удалось бы набрать справедливых присяжных. «Я спросил себя, – писал Вэнс, – сколько лет это займет». Вэнс хотел провести суд как можно скорее – ради родных жертв. Ради Хьюстона.
Было назначено слушание по поводу привлечения Хенли к даче показаний. Оттеснив в сторону первого адвоката Хенли, Чарльза Мелдера, Уилл Грей и Эд Пиджелоу собирались вызвать его для дачи показаний на суде. Мелдер считал такую стратегию ошибочной. Но теперь главным был Грей. Он не хотел настаивать на невменяемости подсудимого. Грей славился как успешный апелляционный адвокат и считал, что на апелляции одержит победу. Он убедил Хенли принять его позицию.
«Кажется, мы обсуждали мою защиту со всеми тремя адвокатами, вместе, – вспоминал Хенли. – В основном я общался с Эдом Пиджелоу. Насколько я понимал, Мелдер видел один выход – настаивать на невменяемости. Эд считал, что юридическое определение невменяемости, действовавшее тогда в Техасе, к моему случаю не подходит». Хенли видел, что шансов на признание невменяемым у него немного. Он соглашался с Пиджелоу в том, что из него делают козла отпущения за преступления Корлла. Даже Вэнс признавал, что Хенли оказал обществу услугу, убив Корлла. Но Грей угрожал вообще устраниться из дела, если Мелдер настоит на своем.
Мелдер обратился к прессе, чтобы озвучить свои претензии. Он заявил репортерам, что семейный адвокат Хенли, Сэм Плоткин, обратился к нему за помощью 11 августа 1973 года, до того, как привлек остальных двух. Собственно, это Мелдер их пригласил. Он считал, что план Грея спровоцирует новую волну шумихи в прессе, в результате чего суд перенесут в другое место, против чего он резко возражал.
Процесс над Хенли был назначен на январь 1974-го и должен был проходить под председательством судьи Уильяма Хаттена, в 176-м зале Окружного суда Хьюстона – за два месяца до процесса над Бруксом. Места в зале распределялись между журналистами, юристами, официальными наблюдателями и представителями общественности; пятьдесят из них было зарезервировано для родственников жертв. Среди журналистов ожидалось появление знаменитости – Трумена Капоте. Писатели нередко стараются проникнуть в зал суда под личиной репортера в поисках пикантных сюжетов для своих романов, но официально Капоте считался представителем прессы. Вот только у него имелись на этот счет собственные соображения.
Первопроходец
Громкую славу Трумену Капоте принесла книга «Хладнокровное убийство», написанная в новаторской для тогдашней литературы форме нон-фикшн-романа. В ней он детально описал бессердечное убийство четырех членов семьи Херба Клаттера в Холкомбе, Канзас, в 1959 году. Он включил в книгу и психологические портреты убийц, Перри Смита и Дика Хикока, уделив особое внимание Смиту. Впервые опубликованное в 1966 году, «Хладнокровное убийство» стало международным бестселлером, сделав Капоте известным на весь мир автором и завсегдатаем телешоу. В 1967-м книга была экранизирована, и критики высоко оценили снятый по ней фильм. Вот почему все так ждали его следующий роман. Он начинал исследовательские проекты по нескольким преступникам, даже взял интервью у главного сообщника Чарльза Мэнсона, Бобби Босолея. Но повторить успех «Хладнокровного убийства» было не так-то просто.