3. Любая информация, выявленная под действием гипноза, должна быть зафиксирована в письменной форме или в форме аудиозаписи и предоставлена всем участвующим сторонам.
4. Сеанс(ы) гипноза должны быть записаны на видео или аудио, включая собеседования перед и после процедуры.
5. Только эксперт и пациент могут присутствовать на всех стадиях гипноза.
6. Догипнотические воспоминания пациента также необходимо тщательно зафиксировать и сохранить.
Около 1986 года следователь из офиса окружного прокурора округа Харрис приехал переговорить с Хенли. У него была научная степень по психологии, и он, вероятно, прошел базовый курс гипноза, который в то время был доступен сотрудникам правоохранительных органов и тюремным психологам. С Хенли некоторые из пунктов руководства «Хёрд» были проигнорированы – в частности, приглашение независимого специалиста, однако эти сеансы носили скорее экспериментальный, нежели доказательный характер. Джонсон снимал их на видео, и Хенли попросил письменный протокол, но так никогда его и не получил. Недавно сделанные повторные запросы показали, что записи утрачены. Тем не менее те сеансы стали для Хенли поворотным пунктом.
«Кажется, мы провели вместе около четырех часов, – вспоминал он. – После того раза ни один полицейский больше ко мне не приходил и никаких вопросов не задавал. Он [Джонсон] сказал: “Ты вспомнишь это, потому что готов и способен вспомнить”. А после сеанса сказал: “Вот к чему я пришел: ты не такой плохой человек, как ты думаешь”. Они обещали дать мне протокол, но я его так и не дождался. Поскольку больше никакие копы с тех пор ко мне не заявлялись, они, наверное, вытянули из меня все, что им было нужно».
Новых сообщений про трупы не появилось, поэтому сеансы, очевидно, не принесли дополнительных сведений помимо тех, которыми Хенли уже поделился. Когда мы обратились к Джонсону в процессе написания этой книги, тот отказался как-либо комментировать свои слова насчет Хенли или дать больше информации насчет сеансов.
Исправление имиджа
Хенли несколько раз подавал прошение об УДО, хотя и сознавал, что это просто формальность. «Я не устраивал активной кампании по УДО, потому что не был уверен, что вообще имею право просить об освобождении после того, что натворил». Его прошения всегда отвергали, но кто-то из совета по УДО сказал, что ему нужно больше показываться общественности, чтобы преодолеть стигму «чудовища». Хенли не был уверен, что это следует делать. Адвокаты советовали ему хранить молчание. Но они больше его не представляли, и в прессе появлялось множество ложных материалов о людях, которые якобы встречались с ним. Он надеялся это исправить. У него не было ножевой раны, нанесенной мальчиком, с трудом спасшимся от него; он никого не отгонял от места захоронения; он не рыбачил на Хай-Айленде с Корллом по выходным и не закапывал трупы во Фрипорте; он не приводил к Корллу на систематической основе своих друзей, чтобы удовлетворить аппетиты маньяка. В тюрьме Хенли показал себя образцовым заключенным и многим из персонала успел понравиться. Хенли решил, что контакт с прессой может ему помочь.
В 1989 году Хенли дал короткое интервью Дебби Джонсон, репортеру с местного телеканала. На следующий год он согласился дать интервью новостному шоу «48 часов», выходившему в прайм-тайм. Тюремные власти поддержали его и согласились впустить в тюрьму съемочную группу. В этом эпизоде, «Человек с прошлым», Хенли, которому уже исполнилось 34, показывают в белом комбинезоне заключенного, с сигаретой в руке. Корреспондент Виктория Кордери сидит нога на ногу на обеденном столе рядом с ним и, склоняясь к нему, спрашивает: «Как бы вы себя описали?»
«Смирный, – отвечает он, – дружелюбный, трудолюбивый. Я ничем не отличаюсь от обычных людей». Потом проникновенно добавляет: «Если наркоман может бросить, то почему я не могу?»
Далее следуют съемки с эксгумации трупов из лодочного сарая; за кадром Кордери рассказывает об очередном прошении Хенли об УДО, в котором он пишет, что исправляется и надеется выйти на свободу. Затем на экране появляется Малликан. У него в руках планшет с прикрепленными листами бумаги; Малликан, ныне начальник полиции Пасадены, показывает Кордери пространные записки, которые сделал до того, как Хенли дал официальные письменные показания. Он перечисляет жертв, в убийствах которых Хенли признался. Ясно, что Малликан не поддерживает идею об УДО.
Перед камерой снова Хенли. «Когда я был рядом с Дином Корллом, – говорит он, – то как будто смотрел на все через подзорную трубу. Все было нереальное, все было неправильное. Я жил в мире безумца… Я был мальчиком в мире безумца». Он говорит, что боялся Корлла и «думал, что он больной», но в то же время «не хотел его разочаровать… Я хотел, чтобы он мной гордился».
Кордери спрашивает, считает ли он себя жертвой. «Жертвой Корлла», – отвечает он. Она напоминает, что Хенли – серийный убийца. Он это отрицает. В кадре возникает Малликан – он зачитывает признание Хенли в нескольких убийствах.
«Вы говорите, что вы сейчас не серийный убийца, – говорит Кордери, – но вы серийно убивали».
Хенли морщится. «Это игра слов… Сам по себе я никогда не совершил бы преступления. Это был не я». Он пожимает плечами. «Я слишком пассивный».
Съемочная группа подходит к его камере. Он говорит, что убежден: он может снова быть полезен обществу и даже оказывать положительное влияние. «Я просто хочу быть достойным человеком».
Кордери провоцирует его: возможно, что-нибудь на свободе может послужить толчком к тому, что темная сторона Хенли снова пробудится.
«Я теперь взрослый человек», – отвечает он. Но тягостное впечатление сохраняется – во многом из-за слов Малликана о том, что Хенли участвовал в стольких убийствах, что всех их не помнит. Публике никак не оценить того факта, что Кордери оставили в камере наедине с Хенли, и охранник отошел – показав тем самым, что с Хенли она в безопасности. Из-за страшных кадров с эксгумации жертв шоу произвело эффект, обратный тому, на который рассчитывал Хенли. Но он решил попытаться еще раз.
К нему приходили другие журналисты из других шоу, иногда представлявшие его хладнокровным психопатом. «Дин Корлл разрушил мою жизнь, – сказал Хенли в одном из интервью. – Я не был плохим человеком. Я не жестокий человек. Меня не таким растили. Каким-то образом он втянул меня в это». Но мало кто его слушал.
Хенли начал осознавать, что журналисты так режут и монтируют его интервью, что делают из него совершенно другого человека в зависимости от своих намерений. Он перестал общаться с прессой. «Вы видели много интервью, которые я давал, – сказал он автору книги. – когда меня спрашивают, что я сказал бы семьям жертв, я обычно отвечаю: “А что мне говорить? Извинений будет недостаточно”. Кажется, это единственное, что они всегда показывают. Они не показывают ту часть, где я продолжаю: “Ничего из того, что я скажу, им не поможет. Ничего, что я скажу, не вернет их детей назад, и ничего, что я скажу, не поможет мне донести до них, что я по-настоящему чувствую. Поэтому что мне говорить?”»
Он все еще надеется показать, что его жизнь – это не только те годы, что он был с Корллом. «Я не хочу, чтобы люди запомнили только, что я убивал. Не таким я хотел быть. Я не горжусь этим и не говорю об этом. Я этого стыжусь».
Возможно, из-за обсуждения его преступлений Хенли в 1990-х испытывал панические атаки, когда ему казалось, что он умирает. Иногда ему казалось, было бы лучше, если бы Корлл убил его в тот день, когда Брукс впервые его привел. Два десятилетия спустя этот человек – этот монстр – все еще имел власть над ним.
Позднее, в 1990-х, отдел поведенческого анализа ФБР занялся повторным проведением интервью с серийными и массовыми убийцами – в продолжение исследования, начатого в 1980-х (куда Хенли не вошел). Специальный агент Джеймс Бизли прибыл, чтобы задать Хенли несколько вопросов из стандартизированного опросника.
Хенли запомнил ту встречу. «Человек из ФБР приезжал, потому что они проводили опрос серийных убийц. Это был мой день рождения. Я попросил его прийти завтра. Он послушался». Хенли, как мог, ответил на вопросы, но большинство из них касалось таких тем, как мотивация, фантазии и ощущения касательно убийства. «Через некоторое время он [специальный агент] сказал: “Все это к вам не относится, значит, вы не серийный убийца”. Он сказал, будет напрасной тратой времени задавать мне остальные вопросы».
По сути, Хенли являлся пособником преступника. Он убивал по приказу Дина Корлла. Он не возбуждался при виде крови, им не руководили сексуальные фантазии, он не испытывал никакого желания убивать – только желание угодить Корллу. Это был совсем не тот материал, который ФБР собирало для своего исследования по серийным убийцам.
Примерно в это же время Хенли занялся искусством. Коллекционер «мёрдерабилия» (сувениров, сделанных руками убийц) Рик Стейтон убедил его попробовать рисовать – он собирался продавать его рисунки. С другими убийцами, в том числе Джоном Уэйном Гейси, он добился большого успеха. Стейтон устраивал собственные выставки и продавал произведения своих «подопечных» в художественные галереи. Знакомый преподал Хенли несколько уроков живописи, и он обнаружил, что ему нравится рисовать, а также делать украшения. Он даже кое-что заработал. В 2000 году о Хенли упомянули в документальном фильме «Коллекционеры», освещавшем художественную выставку 1997 года в галерее, где выставлялись его работы. В фильме Хенли рассказывал о себе и своем восприятии мира. В кадре он производит впечатление человека тихого и задумчивого. Тем не менее правозащитники, выступавшие от имени семей жертв, открыто выразили возмущение тем фактом, что Хенли позволяют выставлять плоды своего творчества и зарабатывать на них. Они купили и сожгли часть его произведений.
Усилиями этих же активистов в тюрьме была закрыта художественная мастерская. Хенли успел создать более двухсот картин, прежде чем его карьере художника пришел конец.