Для большинства моих друзей эти слова откровением явно не прозвучали, для них подобное отношение к долгу и жизни было привычным. А вот я призадумался, поскольку слово «долг» в моем личном словаре раньше особо не фигурировало. Повертев в голове все варианты, я так и не смог дать самому себе честный ответ — под силу ли мне было бы вот так, запросто, умереть за чужие интересы. Нет, вот за тех людей, с которыми сейчас еду по проходу, смог бы. Если и не умереть, то рискнуть жизнью, причем почти за каждого из них. Но тут-то другое! Вот их, моих соучеников, я знаю. Кого-то я люблю, кого-то нет — но они свои. А вояки эти умирают за чужих, по сути, людей, с которыми даже не знакомы. Ну да, они жители одного королевства, но и только. Никто из тех, кого они спасут, не будет даже знать их имен. Так стоит ли оно того?
Я не знаю. Как не знаю и того, что бы я делал на их месте, если бы пришлось запечатывать этот проход. В гонцы — да, пошел бы. Но оказаться среди тех шестерых, что с лейтенантом пойдут на верную смерть… Наверное, нет.
А эти — пойдут. Я же вижу, сержант говорит об этом, как о привычном и обычном деле. Надежный, кстати, дядька этот Вагрант, вот бы его с нами сманить. И горы эти он отлично знает, пока мы ехали, он нам много советов дал — где ручьи протекают, где привал сделать можно, ну и так далее.
Добрый сержант сдержал свое слово, довел нас до горной дороги, широкой, усеянной камнями, но зато идущей не по кручам, а понизу, в обход их.
— Все, — развел он руками. — Удачи вам! Да, вот что — никуда не сворачивайте, двигайтесь только по центральной тропе, и тогда все будет хорошо. Не заметите, как увидите Эйзенрих. Но еще раз вам говорю — не вздумайте сворачивать на боковые тропы, они ведут к ущельям, а там… Нечего вам там делать, ребятки. Ох, простите старика за такие слова!
— Спасибо вам, Вагрант. — Аманда соскочила с коня и, подойдя к старому вояке, легко коснулась его небритой щеки своими губами. — Если будем обратно тут же идти, непременно к вам завернем. Не прогоните?
— Как можно? — заулыбался сержант.
Он махал нам вслед своей широкой ладонью до тех пор, пока мы не скрылись за поворотом.
Мы потом еще не раз помянули его добрым словом за его советы и подсказки. И вот сейчас он снова оказался прав, так он и описывал первое появление Эйзенриха перед путником.
— Сейчас полдень, — тараторил Флик, когда мы начали спуск в долину. — Очень удачно! В городе будем как раз к вечеру, ага! Самое то! Как раз все веселые дома откроются для посетителей. Днем-то они закрыты, чтобы, значит, деловой жизни не мешать.
— Откуда ты все это знаешь только? — утомленно спросила у него Фриша.
— Мне один очень знающий человек рассказывал, — с готовностью ответил ей Флик. — Рым Шестипалый, он в моем родном городе был самый известный карм… Э-э-э… Механик.
— Механик? — уточнил у него я, скрывая улыбку.
Мне сразу стало ясно, кто мог носить кличку Шестипалый. У нас в квартале тоже был мастер-карманник с таким именем. Есть, есть некие вечные вещи, в том числе и прозвища.
— Механик, — заверил меня Флик. — Мастер по карманной тяге. Так вот, он в Эйзенрихе бывал проездом и сохранил самые теплые воспоминания об этом городе.
— А проездом, поди, с Винтийских серебряных рудников? — неожиданно подал голос Жакоб. — Они вроде тут неподалеку, мне мой мастер про них рассказывал. Там лучшее в Рагеллоне серебро добывают, самое что ни на есть чистое.
Вот же какой он, этот Жакоб. Молчит, молчит, но если чего скажет, то непременно в точку. Зря его Аманда тугодумом считает.
— Не суть, — отмахнулся от него Флик. — Так вот, там есть веселые дома на любой карман. Понятное дело, самые-самые, вроде «Девичьей ленты» или «Веселой вдовушки» нам не по карману. То есть вам, господа Монброн и де Лакруа, конечно же они в самый раз, а вот мы с баронами, я так думаю, отправимся в места чуть попроще, но тоже очень и очень приятные.
— Много говоришь, — тяжело промолвил Фальк. — Не тебе судить, куда я отправлюсь и что мне по карману. Не так ли, Эраст?
— Так оно и есть на самом деле, — подтвердил я.
— Что до де Лакруа — у него на вечер другие планы, — ровно произнесла Луиза, без малейшей симпатии глядя на Флика. — Заруби это себе на носу. И еще — ты крайне непоследователен. В прошлый раз ты говорил, что ему там делать нечего. И я с тобой была согласна. Не разочаровывай меня, хорошо?
— А я и вовсе думаю о том, что твоя лошадь, Флик, взбрыкнуть случайно может, — задумчиво сказала Аманда. — А ты как раз на краю дороги, опять же — осыпь… Но мы тебя там, внизу, у подножия, непременно разыщем и похороним, как положено. Может, даже погрустим маленько.
— И не добавишь ничего, — засмеялся Монброн, глядя на то, как Флик перебрался с края дороги поближе к горному склону. — Но в целом — думай, что и кому говоришь, приятель. Не все, что приходит тебе в голову, надо произносить.
— Скучные вы, — сообщил нам Флик, достал из седельной сумы ржаной сухарь титанических размеров и захрустел им.
«Веселая вдовушка». Памятное название, как раз там мне Агриппа встречу и назначил. Даже и не знаю, хорошо, что это заведение из разряда дорогих, или плохо? С одной стороны, я там не столкнусь лоб в лоб с тем же Фликом, с другой — а если там Агриппы не будет? У меня не так много денег, чтобы тратить их на дорогостоящих шлюх, а что без этого не обойдется, я был уверен. Наслышан я о веселых домах. Оттуда просто так, без трат, никто не уходит. Если уж зашел — то все, готовь кошелек даже за погляд.
Но вообще я буду рад увидеть Агриппу. Это странно, поскольку, по идее, именно этот человек рано или поздно может меня убить. Скажем так — не захочет мастер Гай силу тратить или просто мараться и отдаст ему команду: мол, прикончи мальчишку. И он это сделает наверняка. Не знаю, правда, что он будет думать по этому поводу, но особо не обольщаюсь.
И тем не менее я по нему как-то даже и соскучился. Хотя и того, как он мне кинжалом в спину тыкал, тоже не забыл.
Так вот, Агриппа. Мне есть что ему поведать и о чем расспросить. Например, про Августа Туллия, имя которого всплывало в наших с ребятами дорожных разговорах не раз и не два. Может, он про него что-то да знает?
Дорога через горы вообще располагала к беседам — размеренная рысь лошадей, жаркое солнце, однообразный пейзаж, того и гляди, что заснешь. А на такой тропе это верный путь к смерти, потому мы и болтали обо всем, что только приходило в голову.
Впрочем, вру, мы не только чесали языками. Мы вспоминали все, чему нас учил Ворон. Зажигали и гасили огни на ладонях, пытались уловить токи жизни сурков, зайцев и разнообразных птиц, создавали иллюзии, соревнуясь в оригинальности, и искали линии магической энергии. Пожалуй, это был первый раз в наших странствиях, когда мы ощутили себя на самом деле начинающими магами, до того с подобным не складывалось. То, знаете ли, мы убегаем, то нас догоняют, то еще что-то происходит. Не до магии нам было. И еще именно здесь и сейчас пришло понимание того, насколько мало мы знаем. Пока мало. Там, в школе, нам казалось, что мы — о-го-го! А на деле — пшик, с собой следует быть честным.
Еще мы пришли к выводу, что Ворон — жадина. Мог бы нам в дорогу дать какую-нибудь магическую книгу, что-то вроде учебника. Ведь наверняка нечто подобное у него в библиотеке было. Вот и совместили бы мы дорогу и учебу, все польза.
Флик оказался прав — к Эйзенриху мы прибыли, когда солнце начало валиться за горизонт.
— Путники? — уточнил у нас сонный стражник на въезде в город. — Платите пошлину. С человека — две серебрушки, с лошади — одна. Товаров нет? Тогда торговую пошлину не надо.
— С лошади — одну, — почесал затылок Флик. — А если у меня конь, то можно не платить?
— Четыреста сорок семь, — глядя на него, произнес стражник. — Вот сколько раз я слышал эту шутку. И раз у тебя конь, то с тебя — две серебрушки. Конь — он больше кобылы, у него хозяйство есть. Ха-ха.
— Я же тебе говорил: меньше болтай, — дружелюбно сообщил Флику Монброн и расплатился за всех нас, кроме воришки. — Давай, давай, доставай мошну. Пусть это будет тебе уроком.
Как мне показалось, Флик на него обиделся. Его вообще задевали все вещи, которые вели к уменьшению монет в карманах.
Он молча доехал с нами до гостиницы, которую наши дамы сочли приемлемой для того, чтобы в ней остановиться, поручил своего коня Жакобу, наказав, чтобы тот о нем позаботился, и куда-то испарился. Надо полагать, пошел по девкам, как и планировал.
Не скажу, чтобы нас это расстроило, мне и вовсе дела до этого не было. Я думал, как бы устроить так, чтобы мое отсутствие не вызвало ни у кого желания это обсудить. А если совсем честно — чтобы Аманда на меня не вызверилась, мнения остальных по данному вопросу меня вообще не волновали. В конце концов, мы взрослые люди.
А все Флик со своим длинным языком. Стоит только мне покинуть стены гостинцы — и все, не избежать подозрений в том, что я пошел в веселый дом.
В принципе так оно и будет. Но я не хочу, чтобы она так думала. Это же потом обид еще года на два, а то и больше. Тем более ей и так сейчас погано. Ну да, она дает нам всем понять, что ей наплевать на случившееся в Форнасионе и на то, что она теперь не дочь своего отца, но я-то слышал, как она пару раз ночью носом хлюпала. И остальные, надо думать, тоже. Аманда сильная, очень сильная, этого у нее не отнять, но все равно она человек. Мало того — она девушка, причем совсем еще юная. Так что не хочу я ее лишний раз провоцировать на резкости и необдуманные поступки.
Но и выбраться мне как-то отсюда надо. Я так понимаю, Гарольд здесь надолго не собирается задерживаться. Небольшая передышка — и снова в путь, теперь в сторону Макхарта, первого крупного портового города Восточных королевств. Насколько я помню по карте, пути до него — всего ничего, дня два по хорошему торговому тракту, а там — на корабль и в Анджан. Так что если сбегать в город, то только сегодня, с моего друга станется уже завтра после завтрака нас погнать в путь. Или после обеда — надо еще на рынок заглянуть, пополнить запасы.