— И все это при условии, что нам удастся восстановить честное имя и права Гарольда, — добавил я.
— А твой приятель посмекалистей будет, Эраст фон Рут, — просипел Унс, отрываясь от опустевшей бутылки. — Правда, и понаглее.
— Да уж, ему по роже просто так не съездишь, — подтвердил я, потирая щеку.
— Это потому, что ему от меня ничего сейчас не нужно. — Унс отбросил бутылку в угол. — Помирай ты вон на той же самой кровати, он бы и не то стерпел. Правда, в отличие от тебя, затаил бы на меня зло и при случае свел счеты. Ты другой, не такой, как он.
— Эраст, этот господин позволил себе ударить тебя? — полюбопытствовал Гарольд, нахмурившись.
— За дело, — ответил я. — У меня к нему претензий нет. И потом, он маг, а мы подмастерья. Пусть не его, но все же. Другие у нас отношения, не такие, как у остальных людей.
Гарольд поморщился, но ничего не сказал.
— А не боитесь, что я сейчас соглашусь, а после пойду и гадость сделаю? Ну, вы поняли какую, надеюсь? — Унс взял недопитую мной бутылку вина, понюхал его и отхлебнул изрядный глоток. — Награда выйдет поменьше, но зато удовольствия сколько.
— Не боимся, — безмятежно ответил Монброн. — Вы врачевали преступника вместо того, чтобы сразу сообщить о его местонахождении. В лучшем случае вам дадут плетей вместо награды. Мы же вас покрывать не станем, да, Эраст? Наоборот, расскажем все как есть, а то еще и от себя чего-нибудь добавим.
— Да вы еще и маг, — добавил я. — Так что нас четвертуют, а вас вовсе сожгут.
— Хитрые, да? — усмехнулся Два Серебряка. — Умные. Стратеги. Думаете, что все так просто? Эх, детишки… Если бы я захотел, все случилось бы так, как это нужно мне.
— Отчего же не хотите? — Гарольд было попытался встать, но поморщился и снова уселся на кровати. — В чем же дело?
— Не хочу. — Унс снова отхлебнул вина. — Считайте это моей маленькой причудой.
— Тогда подведем итог, — предложил Гарольд. — Я вам; озвучил свое предложение, ваше право — на него согласиться или от него отказаться. Повторюсь — награду за то, что спасли меня, вы получите в любом случае, и достойную. Тому порукой моя честь.
— Да, сразу видно, что твои карманы набиты золотом, — фыркнул Два Серебряка. — Значит, пойти к твоей семье в лекари, врачевать мигрени матушки и избавлять от нежданных сюрпризов твоих сестриц? А то еще и срамные хвори слуг лечить. Заманчиво, заманчиво.
— Гарольд, если он откажется, оставь это место за кем-то из наших соучеников, — попросил друга я. — За двести золотых в месяц, да еще с роскошными покоями в замке и отличным столом. Наверняка кто-то согласится. Те же Жакоб или Михаэль знаешь как рады будут! Забери меня демоны, да я бы и сам не отказался. У нас в Лесном крае за две сотни золотых поместье купить можно. Пусть и небольшое, зато свое.
— Да так-то оно все ничего. — Унс не сводил с Гарольда глаз. — Вот только, выходит, мне теперь еще и потрудиться придется, чтобы это все получить. Вы двое положительно неспособны решить возникшие у вас проблемы. Пока ваши поступки приводили только к тому, что дела становились все хуже и хуже.
— Мы в состоянии постоять за свои интересы, — заявил Монброн.
— Я вижу. — Унс пнул ногой шпагу с проклятым лезвием, валяющуюся на полу. — Нет уж, друзья, если позволить вам самим дальше решать свои вопросы в таком ключе, то все, что я уже сделал, станет совсем напрасным. Не могу сказать, что твое предложение, Монброн, — это то, чего я хотел от жизни, но, возможно, это последний шанс, который мне предоставляет судьба. Унизительный и где-то даже забавный, но шанс.
Сдается мне, что где-то здорово его поломала жизнь. Не знаю, как и отчего, но очень похоже на то. Вот только вряд ли он нам про это расскажет.
— С чего вы взяли, что нам нужна ваша помощь? — изумился Гарольд. — Я о ней вас не просил.
— И не попросишь. — Унс отхлебнул вина. — Ты благородный, тебе не по чину подобное. Да и не вам я собираюсь помогать, а себе. В данном случае я защищаю свои интересы и деньги, на вас мне почти плевать. Наши цели на время совпали, но и только. Такая формулировка тебе устроит?
— Вполне, — подумав, согласился Гарольд. — Но только оставьте свои замашки. Никаких затрещин и хватания за волосы.
— Поглядим, — расплывчато сообщил Унс. — А от себя напомню тебе, что я все-таки полноценный маг, а ты только подмастерье. Твой приятель верно заметил — пусть я и не ваш наставник, но это не снимает с тебя определенных обязанностей. Например, проявления почтения к тому, кто старше и опытнее тебя.
Гарольд приложил ладонь к сердцу и чуть наклонил голову, признавая его правоту.
— Эраст, ты-то что стоишь? — тут же рявкнул на меня Два Серебряка. — Ты не забыл, что нас с тобой нынче ждут на ужин?
— Нас? — изумился я. — Я-то тут при чем? Не-не-не, такого уговора не было.
Не скажу, что персона Борна меня сильно пугала, но тем не менее снова повидаться с ним я не стремился.
— Какие еще уговоры? — почти ласково сообщил мне Два Серебряка. — Тебе веры теперь ни на грош нету. Делай, что говорю!
— А что делать-то? — спросил у него я, не понимая, что именно он от меня хочет.
— Поройся в гардеробных, может, найдешь одежду поприличней, чем костюм слуги, — объяснил мне Унс. — Не пустят тебя в «Старый город» в подобном наряде, нечего там слугам делать. И без того придется Борну объяснять, почему ты слугой был одет. Днем он в расстроенных чувствах был, вот и не сообразил сразу, но потом наверняка додумался, что есть в этом какое-то несоответствие.
— А Борн — это кто? — спросил Гарольд.
— Лучше тебе не знать, — отозвался я, почесывая затылок и прикидывая, где мне раздобыть новую одежду.
— Борн — это Борн, — раздраженно бросил Унс и недовольно спросил у меня: — Ты сороконожка?
— Да вроде нет, — окинул себя взглядом с головы до ног я.
— Если не поторопишься — станешь ею, — пригрозил мне маг. — Поверь, я поставлю себе задачу вывести формулу заклинания, которое человека превращает в это неприятное насекомое. И опробую его на тебе.
— За что? — жалобно спросил его я и глянул на Гарольда в надежде на поддержку, но тот только развел руками.
— Не «за что», а «почему», — уточнил Унс. — Потому что только сороконожка рассуждает, с какой ноги ей начинать идти куда-то. Она — и ты. Других таких неповоротливых и тупых существ в природе нет.
— Вы очень много общались с нашим наставником, — не выдержав, сообщил магу я. — Чересчур. И переняли от него не самые лучшие черты.
— Извините, месьор Монброн, но наши договоренности по ряду вопросов, увы, будут нарушены, — вызывающе галантно раскланялся перед моим другом Два Серебряка, а после меня из комнаты выбросил увесистый пинок, сопровождаемый приказом: — И чтобы в своем рванье не возвращался!!! Там приличное место, я не хочу опозориться из-за тебя.
Мне повезло, среди Парисов был мужчина моей комплекции. Ну, почти моей, живот у него был побольше, расшитый золотом бархатный колет оказался мне широковат. Хорошо хоть не очень сильно, вроде не слишком это бросалось в глаза.
Зато по росту одежда села как влитая — ни длинно, ни коротко, самое оно.
Правда, с обувью была беда, потому пришлось мне натягивать свои сапоги, изрядно разбитые на дорогах войны и мира.
И главное, кто бы говорил. Будто он сам весь в шелках и бархате.
С последним я ошибся. Оказывается, в сумке, которую я пер всю дорогу от дома мага, были его вещи.
Монброн с опаской смотрел на то, как более-менее прилично выглядящий маг превращается в не пойми кого. Один камзол с нашитыми на него блестящими стекляшками чего стоил.
— Может, лучше было где-нибудь там это надеть? — жалобно спросил у Два Серебряка я. — Нам же еще тут пару-тройку дней отлеживаться надо. Не дай боги, кто вас заметит, подумают, что здесь притон обосновался, да стражу вызовут.
— Вот какие вы все-таки неприятные юнцы, — сварливо бросил Унс, поправляя отложной воротник относительно свежей сорочки. — Невоспитанные, дикие какие-то. Ужас. И не скажешь, что в вас течет благородная кровь.
— Какие есть, — не выдержал я. — Что выросло, то выросло. Да и потом — Борн этот ваш…
— Борн, Борн. — Гарольд потер лоб. — Знакомое имя, а вспомнить не могу. Стоп. Борн — это сокращенное от Борнеллия?
— Именно, — многозначительно подтвердил Унс. — От Борнеллия.
— Так вы, значит, кхм… — Гарольд как-то по-особому взглянул на мага. — Он просто… Не такой, как все.
— Все мы разные, и все мы дети богов, — на редкость благочинно сообщил ему Унс. — Так что нечего тут разводить диспуты на тему того, кто что собой представляет. Тем более вам двоим в нынешнем положении.
— Даже не буду спорить, — не раздумывая, ответил Гарольд. — Эраст, ты знаешь, кому этот самый Борн приходится родным младшим братом?
— Откуда? — немного раздраженно ответил я.
Да и с чего мне радоваться? Я думал, на сапоге у меня царапина, а оказалось, дырка в ранней стадии. Это меня крайне опечалило, денег на новые у меня не было.
— Месьору Отилю, — веско сказал Монброн и подмигнул мне.
— И? — вернул я ему подмигивание. — Что с того?
— Я тебе его показывал, — немного рассердился мой друг. — Как можно быть таким невнимательным? Месьор Отиль. Постельничий его величества.
— А, да, — признал я. — Было что-то такое.
Я вспомнил грузного дядьку, который обнимал Монброна и обещал ему поддержку. Вот только теперь, познакомившись с его младшим братом, и задумаешься, что там за объятия были.
— И это не единственное достоинство моего славного Борна, — заметил Унс, накидывая на плечи плащ, который, к моему немалому облегчению, скрыл красоту его одеяний. — Самое главное для меня лично заключается в том, что он еще и богат, а потому всегда может заплатить за ужин с вином и ссудить некую сумму магу, который временно оказался не у дел.
Мне было что сказать по этому поводу, но я не стал. В конце концов, у меня в прошлом тоже много разного-всякого случалось. Так что если кому и осуждать Два Серебряка, так это не мне.