— Направь человека в дом Монбронов, — распорядился Эдуард. — Пусть передадут Тобиасу, что завтра в полдень он должен быть… Ну, ты понял?
— Будет сделано! — гаркнул Дерье.
— Мой старший брат Генрих тоже повинен в случившемся, — глухо произнес Гарольд. — Грустно признавать, но это так. Его присутствие на площади мне видится необходимым.
— Его тоже предупреди, — не стал спорить с моим другом король. — И вот еще что.
Король поманил Дерье пальцем и что-то шепнул ему на ухо. Страж выслушал его, понятливо кивнул и быстро удалился.
Сдается мне, он отдал приказ, чтобы за Тобиасом и Генрихом пригляд поставили. А ну как те в бега подадутся? Разумно, ничего не скажешь.
Ну вот и славно, время неясностей и непонятностей наконец-то окончательно истекло. Завтра все так или иначе закончится. Если повезет, то мы убьем двух человек и станем свободны в своих желаниях и передвижениях, ну а если нет, то завтрашнего заката нам не видать.
— А пока, господа, отправляйтесь в палаты Раздумий, — сообщил нам король. — Выспитесь, перекусите, вам завтра понадобятся силы.
И он совершенно не по-королевски подмигнул нам.
А мне нравится этот Эдуард. Хороший венценосец, не то что некоторые бородатые, которые только горло драть горазды. И наш, из Раймилла, ему в подметки не годится, потому что жадина. Даже в свой день рождения, когда самое время проявлять щедрость, он толпе медяки кидает, а не серебро.
Этот же очень ничего. С таким королем не жизнь в государстве, а сказка.
— Ваше величество, — подал голос человек в капюшоне. — Вы будете не против, если мы зададим этим господам несколько вопросов?
— А, да. — поморщился Эдуард. — Помню, вы что-то такое мне про них говорили. Эти парни использовали магию.
— Не просто использовали, — прошелестел голос черного брата. — Они убили с ее помощью трех человек.
— Преступников, — уточнил постельничий Отиль. — Эта троица была из Гильдии убийц.
— Верно-верно, — оживился король. — Есть такое. И, по всему выходит, Монброн и его приятель действовали верно. А что? Отбивались как могли и даже без оружия троих профессиональных убийц прикончили. Защита собственной жизни не убийство.
— Магия крови, — помолчав, произнес человек в капюшоне. — Один из них использовал магию крови.
— Н-да? — Эдуард посмотрел на нас, и в его взгляде явно читалось: «Что же это, ребята, вы столько проблем себе создали?»
— Применение магии крови считается нежелательным, это так, — подал голос я. — Но запрета на ее использование нет. Кроме, разумеется, некромантских заклинаний и еще тех, которые подавляют волю и рассудок человека. Я использовал заклинание «Ножи крови», которое никак нельзя причислить к этим исключениям. Боевая магия, не более. К тому же более сложных заклинаний из этого раздела я и не знаю, поскольку являюсь только подмастерьем.
— Ну вот, — поддержал меня король. — Юноша все разложил по полочкам. Да тут даже из названия видно, что это заклинание боевое. Ножи ведь!
— Нам будет позволено поговорить с этими молодыми людьми? — все так же тихо спросил черный брат. — Вы не дали ответа, ваше величество.
— Поговорите, — без особой охоты разрешил король. — Вас пустят в палаты Раздумий. Монброн, фон Рут, надеюсь, вы сможете удовлетворить любопытство представителей ордена Истины, и все вопросы разъяснятся, к всеобщему удовлетворению.
— Мы всегда готовы всячески содействовать ордену Истины, — громко сказал Гарольд. — Ибо главной целью как для них, так и для нас, магов, является покой и порядок во всех землях Рагеллона.
— Истинно так, — поддержал его я.
Ну вот, теперь никто не сможет сказать, что мы сопротивлялись представителям ордена или уклонялись от беседы с ними. Свидетелей вокруг полно.
Люди в черных балахонах обозначили поклон королю, а после покинули залу, двигаясь практически бесшумно.
Король Эдуард шумно вздохнул, когда за ними захлопнулись дверные створки, что-то хотел сказать, но не стал этого делать, только рукой махнул. Было видно, что симпатии эти двое у него не вызывают.
— И вы идите, — сказал он нам. — Стыдобища! Нет чтобы кинжалом или шпагой управиться с этими негодяями, как и подобает людям нашего сословия.
— Так не было ни того ни другого, — расстроенно объяснил ему Гарольд. — И еще оковы на запястьях мешали. Чудо, что вообще отбились.
На этом, собственно, для нас аудиенция и закончилась. Монброн, а вслед за ним и я снова изобразили поклоны и удалились.
У входа нас ждал все тот же Франциск, который сразу радостно сообщил:
— Уже все знаю и буду на площади непременно. Гарольд, уверен, что тебя оправдают.
— Быстро же у вас разносятся новости, — изумился я. — Ты подслушивал, что ли?
— Только то, что вы друг Монброна, останавливает меня от вызова на поединок, — непритворно обиделся юноша. — Как даже подумать про такое можно?
— Не обижайся, — попросил его Гарольд. — Мы очень вымотаны. И потом, мой друг из Лесного края, у них там более простые нравы.
— А, понятно, — с сочувствием глянул на меня Франциск. — Тогда я вас извиняю.
— Благодарствую, — шаркнул ногой я. — И прошу прощения, если вас нечаянно обидел.
— Можно снова на «ты», — опять повеселел юноша. — Да все просто. Дерье, когда вышел из залы, сначала велел мне вас сопроводить до палат Раздумий, а после еще встретил Монику ле Фан, свою любовницу, ну и конечно же рассказал ей последние новости. А уж она…
— Известная всему двору болтунья, — закончил за него Монброн. — Эраст, можешь быть уверен, что и часа не пройдет, как про то, что завтра состоится королевский суд над нами, узнает весь дворец. А до заката — и весь город. Франциск, ставки уже делают?
— Разумеется, — хохотнул юноша. — В основном на то, как быстро ты прикончишь своего дядюшку. В поединке между вами никто не сомневается. Да и справедливо это, все же знают, что он на руку нечист. И в смерти твоего отца от естественных причин все крепко сомневались.
— А чего тогда разбирательство по этому поводу не устроили? — спросил у него я. — Если все знали, все сомневались. Почему?
— Дела Монбронов — это дела Монбронов, — неожиданно серьезно ответил Франциск. — Если никто из этого дома не пришел к королю, не потребовал выяснить правду, значит, все происходит так, как должно. Не знаю, как у вас в Лесном крае подобные вопросы решают, а у нас свой нос в чужие дела совать не принято. Могут его отрезать. В прямом смысле.
И Гарольд кивком подтвердил его слова, чиркнув ладонью по носу.
Ну, в логике тут не откажешь. Да и если на прямоту, то я бы и сам в подобной ситуации поступил именно так. В смысле, не в свое дело не полез бы.
Палаты Раздумий оказались в другом крыле дворца. Даже не в крыле, это я неверно выразился. Дворец короля Эдуарда состоял из нескольких зданий, соединенных между собой эдакими крытыми мостами, откуда открывался вид то на море, то на город. Очень необычно и красиво, доложу я вам.
— Ну все, — сказал Франциск, когда мы приблизились к черной с позолотой двери, около которой переминались с ноги на ногу два мордатых стражника. — Вам туда, а мне обратно. Господа, удачи вам завтра!
— Спасибо, — поблагодарил его я. — И еще раз извини, если обидел.
Франциск широко улыбнулся, сообщил стражникам, что король велел нас разместить в палатах, и куда-то помчался со скоростью ветра. Он, похоже, медленно вообще ходить не умел.
— Проходите, — буркнул один из стражников, распахивая перед нами двери. — Вон в третью слева комнату заселяйтесь, она вам отведена. Уже приходили, про вас предупреждали.
Сами по себе палаты Раздумий были не так уж и велики. Десяток дверей в не очень длинном коридоре — вот и все. Ну и отхожее место в самом его конце.
— Интересно, а много тут вообще сейчас народу обитает? — спросил я у Гарольда, подходя к двери.
— Пойди у стражников уточни, — посоветовал он мне. — Может, они тебе и ответят. Мне вот лично все равно.
Я подумал и решил, что мне тоже.
За дверью оказалась просторная комната с широкими окнами без каких-либо решеток, с круглым столом посередине, парой удобных на вид кресел и двумя широкими низкими кроватями. В принципе, все, что нужно для жизни, здесь наличествовало.
Даже более того. Стол был заставлен разнообразными кушаньями, а в его центре стояло полдюжины бутылок вина, причем, несомненно, очень неплохого. Я точно знаю — в таких запыленных бутылках всегда отменный напиток плещется.
— О нас позаботились, — заметил Гарольд, подходя к столу. — Ты смотри, чего тут только нет. И паштеты, и оленина, и даже зажаренный поросенок. Пир горой.
— Вопрос только один — кто это о нас так позаботился? — сглотнул слюну я. — Если друг, то хорошо. А если нет, то это не пир горой, это начало поминальной трапезы. Лично я к этому всему не притронусь.
— Я бы поел, — признался Гарольд. — Нет, не этой еды, а вообще.
— Тоже не отказался бы перекусить, — зевнул я. — Но, если честно, спать хочется больше, чем есть. Я сейчас и на пустой желудок сутки проспать смогу. Вот прямо с ног валюсь.
— Так ложись и спи, — показал мне на кровать Монброн. — И я, может, вздремну. Мы под стражей, так что вряд ли нас побеспокоят. В тюрьме, пусть даже и такой, незваных визитов можно не опасаться. А если орден Истины пожалует, то нам об этом сообщат.
Согласившись с ним, я стянул сапоги, колет, повалился на кровать и уснул еще до того, как голова коснулась мягкой подушки. Мне и так здорово досталось за последние дни, а потом Рози выжала из меня последние силы.
Нет, все-таки в тюрьмах есть свои плюсы. В них можно выспаться.
Когда я проснулся, на дворе уже стояла ночь, и здоровенная круглая луна заливала комнату своим призрачным светом.
Приподняв голову с подушки, я увидел, что мой друг уже не спит, а сидит за столом и вроде как даже потягивает вино из бокала. По крайней мере, по-другому движения темной фигуры, находящейся в центре комнаты, расценить было нельзя.
— Не удержался! — обвинительно сказал ему я хриплым спросонья голосом. — Так я и знал! Небось, и хрюшки уже откушал?