Если честно, я очень хотел получить обратно свою старую шпагу. За эти годы она стала частью меня, если можно так сказать. И потом — и ее, и дагу мне подарил Агриппа. С учетом отвратительного характера моего наставника по благородным забавам любой его дар ценен втройне.
Мы покинули помост, и на это никто не обратил внимания — ни король, ни его свита, ни толпа. Оно и понятно — дальше на нас смотреть было неинтересно. Ни мы никого не убиваем, ни нас никто не казнит. Скука смертная.
Что примечательно — внизу лестницы, если можно так назвать пять ступенек, отделяющих помост от площади, нас ждали. Причем встречающих было больше, чем я мог предположить.
Кроме наших радостно улыбающихся соучеников там обнаружились и родственники Гарольда — пять сестер, шмыгающих носами и промокающих платочками уголки глаз, и мертвенно-бледная мать.
— Зачем? — сразу спросила она у него. — Убивать — зачем? Генриха могли просто выслать из города, и все.
— На год? На два? — попытался объяснить ей ход своих мыслей мой друг. — А после все началось бы снова.
— Ты ничего не понимаешь. — Женщина покачнулась, Гарольд успел подхватить ее под локоть. — Мой бедный мальчик! Мой Генрих!
— Это было необходимо, — упрямо повторил Монброн почти себе под нос. — У нас не было выбора.
— У тебя, — сказала его мать так, словно плюнула ему в лицо. — У тебя его не было. Ты боялся его. И ненавидел. Ты даже не отважился сам это сделать и спустил на моего маленького Генриха своего цепного пса.
А вот и мне перепало. Не скажу, чтобы совсем уж безосновательно, но все равно стало очень неуютно.
Похоже, так и не погостить мне в гостеприимном доме Монбронов Силистрийских. Я теперь туда сам не поеду. У меня нет ни малейшего желания умереть от яда, изготовленного по старинному фамильному рецепту. А что меня там попробуют отравить, я не сомневался. Или прирезать, что менее вероятно.
Нет, я уж лучше до отъезда отсижусь в резиденции Асторга. Хорошо укрепленный дом, неплохая кухня, мягкая постель, в которой, к слову, я буду спать не один, а с Рози. Опять же, с Карлом выпью нынче вечером от души.
Я бы и Гарольду не советовал домой соваться. От греха. Жаль только, он меня не послушает.
— Мама, выбирай выражения. — потребовал Гарольд, щеки которого налились румянцем.
Кстати, по-моему, впервые на моей памяти.
— Почему я должна это делать? — звенящим голосом сказала ему мать, повернулась ко мне и обожгла взглядом. — Будь ты проклят! Навеки проклят!
— Боюсь, вы опоздали, добрая госпожа. — Я и не подумал отводить глаза в сторону. — Мы все, знаете ли, уже прокляты. Куда бы мы ни пошли, за нами постоянно следует смерть. Как-то так повелось.
— Истинная правда, — пробасил Карл. — Так и есть.
— Тогда желаю, чтобы она побыстрее тебя догнала, — произнесла мать Гарольда, развернулась и пошла прочь, не выбирая дороги.
И толпа, радостно галдящая и с интересом наблюдающая за началом четвертования незадачливого убийцы, расступалась перед ней.
Дочери последовали за матерью.
— Эраст, не знаю, что и делать, — замялся Монброн. — Понимаешь ли…
— Иди с родней, — хлопнул я его по плечу. — А я к де Фюрьи поеду. Все же понятно, чего зря говорить? И вот еще что — с телом брата не тяни. Солнце вон как лупит, на такой жаре он уже к вечеру может начать пованивать.
Рози укоризненно посмотрела на меня, правда, я так и не понял почему. Все же вроде правильно сказал?
Но немедленно покинуть площадь нам не довелось, потому что сразу после того, как Гарольд направился вслед за родней, к нашей небольшой компании приблизилась знакомая мне до боли парочка.
— Я знал! — торжествующе заявил Борн и, по-моему, даже попробовал подпрыгнуть на месте, хоть и безуспешно. — Ты не мог не победить, дорогой барон!
И толстяк полез ко мне обниматься.
— Это кто? — холодно поинтересовалась у меня Рози, которой выбеленные щеки и многочисленные мушки нашего с Гарольдом нового приятеля явно не внушили доверия. — Эраст, я тебя спрашиваю!
— Это Борн, — ответил ей вместо меня Унс, а после отодрал от меня притоптывающего на месте брата постельничего и сердито сказал: — Ах ты, маленький паршивец!
— Почему маленький? — поинтересовался я.
— По размеру ума, — пояснил маг. — И совести.
— Совести у него сроду не было, — не согласилась с ним Рози. — Значит, это Борн. А вы кто?
— Это приятель нашего наставника, — буркнул я, — Мастер Унс Два Серебряка. Я тебе про него рассказывал.
— Рада знакомству, — произнесла Рози, с сомнением глядя на потрепанную фигуру мага.
Карл и Эбердин решили от нее не отставать и тоже поприветствовали Унса, который и не подумал им ответить тем же. Не в его это было характере. Ну и потом, он, несомненно, ждал моих объяснений.
— Мастер, спасибо за то, что попросили Борна присмотреть за нами, — сердечно сказал ему я. — Если бы не он, все так удачно не сложилось бы. Мы бы попросту проспали суд.
— Проспали суд? — вытаращила глаза Рози, в то время как Карл одобрительно захохотал. — Эраст, как такое вообще возможно?
— Не понимаю, юная мистресс, что вас удивляет, — желчно заметил Два Серебряка. — Учитывая тот хаос, который у нашего общего друга в голове, это вполне ожидаемо.
Толпа вокруг радостно взвыла — работнику Гильдии убийц отрубили правую руку. Собственно, можно было даже не смотреть в сторону помоста — палач сообщил всем, какую именно часть он только что отделил от тела.
— Как тут шумно, — поморщилась Эбердин. — Ужас просто!
— Так поедемте ко мне! — тут же предложил Борн. — Я тут рядышком живу. Перекусим, побеседуем. Барашек, которого я обещал Эрастику и Гарольду, еще не на вертеле, но это не значит, что мне нечем угостить гостей!
— Эрастику? — переспросила Рози и уставилась на меня.
Я знал это выражение лица. Хуже того — она начала сдувать пряди волос со лба, а это означало одно — дело плохо. Еще чуть-чуть — и на Судной площади станет на один труп больше. А то и на два, меня де Фюрьи тоже может прикончить.
— Месьор Борн… — было начал строить я оправдательную фразу, но не нашел подходящих слов. Их не было. Что бы я ни сказал, это все одно выйдет нам боком.
— Не забивай себе голову, — посоветовал Рози Унс. — Ну вот такой он, наш славный Борн. Я вообще не понимаю, как он на белом свете существует со своими принципами. Для него любой человек — друг, и он искренне рад помочь всем, кого встречает на своем пути, ничего не прося взамен. Таких, как он, почти не осталось. Но зато, глядя на него, я понимаю, что у этого мира все-таки есть шанс.
— Ох! — дослушав его, Борн приложил ладони к сердцу и застенчиво потупился.
— Кстати, этот славный человек является братом постельничего короля, месьора Отиля, — добавил я. — Вон того вельможи, что рядом с его величеством стоит.
Толпа вновь взвыла — убийце отрубили вторую руку.
— Н-да? — заинтересовалась Рози моими словами. — Это любопытно.
— Жарко, — сообщил нам всем Карл и передернул плечами. — Даже рубаха к телу прилипла. Поедемте уже хоть куда-то, где тень есть. И, желательно, охлажденное вино. Или пиво.
— Ну что же, — улыбнулась Рози. — Месьор Борн, мы счастливы принять ваше предложение.
Вот в этом она вся. Любовь любовью, а дело делом.
— Так вперед, — обрадовался Борн. — Идем-идем-идем! Правда, моя карета все еще стоит у королевского дворца, кучер ведь не знает, что я здесь, и ждет меня там. Но что-нибудь придумается.
— Не беспокойтесь, — прощебетала Рози. — Мы не на своих двоих сюда пришли. Фальк, поедешь рядом с кучером, тебе места внутри не хватит.
— Чуть что, так сразу Фальк, — проворчал Карл. — Вечно я крайний. Все, все, не смотри так. Я же не против? Так оно даже лучше, с ветерком поеду.
Борн и в самом деле жил не так и далеко от площади. Разумеется, в Белом городе, разумеется, в роскошном доме. Ну, с учетом положения его семьи, это и неудивительно.
Хотя размеры комнат меня поразили. Каждая была почти как главная зала в Вороньем замке, если не больше. И потолки высоченные.
— Прошу вас, — гостеприимно тараторил Борн, шустро семеня по коридорам. — Друзья мои, как я рад, что смог вас уговорить посетить мое скромное жилище! Эй, слуги, живо накрывайте на стол! Вина, пива и мяса для господ, сладостей и фруктов для дам! Бегом, лентяи! И барашка на вертел, живо!
Слуги, стоявшие навытяжку в зале, которую я определил как обеденную и в которой запросто можно было разместить на проживание пару отрядов наемников, шустро засновали, расставляя на столах посуду.
— Мне здесь нравится, — сообщил всем Карл. — И хозяин этого дома мне по душе.
Он хлопнул Борна по плечу, отчего тот даже присел.
— Н-да, — сказал Унс мне. — Любопытных учеников набрал себе Ворон, что уж там. Я-то думал, ты у него один такой, со странностями, а оказывается, там и остальные не лучше.
— Вам просто не повезло. — Рози одернула Карла, который после этих слов начал нехорошо щуриться, глядя на мага. — Так уж вышло, что сюда приехали самые… Э-э-э… Сливки. Ну да, это слово подойдет лучше других. А так у нас и посредственностей много, смею вас заверить. Та же Грейси. Вот она бы вам понравилась. Серенькая, никчемушная, неинтересная. Самое то.
Унс был не дурак и прекрасно понял иронию, заложенную в ответе Рози. Он было сдвинул брови и собрался ей что-то сказать, но тут я перехватил инициативу.
Хватит с меня раздоров всех мастей. Хочу хоть один вечер провести спокойно.
— Милейший Борн, — для начала я решил перевести разговор в другую плоскость, — я вынужден перед вами извиниться за своего друга Гарольда. Он обещал, что непременно навестит вас нынче вечером, но, боюсь, этого не случится. Семейные дела, знаете ли.
— Все видел, все понимаю, — засопел толстяк. — Смерть брата, еще бы. Нет, Генрих оказался весьма пакостным юношей, я был крайне удивлен, наблюдая происходящее на помосте. Такой славный молодой человек, гордость семьи — и на тебе! Но все-таки стоило ли его убивать, милый барон? Проколол бы ему бедро, плечо, потребовал признаться в совершенных проступках. В былые времена благородные люди всегда так и поступали, когда искали правду. Как там это называлось?