— Не знаю, как он выглядел раньше, но что мог, то сделал, — потер руки Альдин. — Что ты там себя хватаешь? Это тоже пройдет. Магия магией, а природе людской все равно время нужно. Что же до волос на голове, тут ничего делать не стану. Сами вырастут. А если нет — так и не беда. У меня вот лет сто пятьдесят как последний волос выпал, и ничего, нормально себя чувствую.
Он стянул с головы засаленный колпак, который вышел из моды одновременно с его посохом, и продемонстрировал нам блестящую под светом свечей лысину.
Я рассыпался в благодарностях, но маг слушать меня не стал, переключившись на отлично прожаренного цыпленка в специях.
Зеркало подтвердило, что наконец-то ушла с лица проклятая краснота и я в самом деле стал похож на себя самого. Прежнего себя.
Не знаю, чего там затеял Георг Девятый, но за одно то, что он сюда привез Альдина, я ему безмерно благодарен. Хотя ухо востро держать, разумеется, не перестану.
Кое-какая ясность появилась ближе к концу завтрака, который, судя по количеству блюд и продолжительности, плавно переходил в обед. За столом прибавилось едоков, на стульях восседали какие-то высокопоставленные офицеры и поджарые вельможи в камзолах полувоенного фасона и со шпагами старой ковки на боку. Нас им даже не представляли. Странно, что вообще не попросили выйти вон, с учетом того, что разговоры шли уже совсем нешуточные, рассматривалась стратегия грядущих битв.
И в первую очередь речь шла о каком-то скором сражении, применительно к которому все время употреблялись слова «решающее» и «определяющее». Судя по всему, король и пустился в путь затем, чтобы то ли возглавить войско в этом сражении, то ли чтобы воодушевить солдат. А может, чтобы в случае поражения с ними там и полечь. Кому охота сдаваться на милость противника, заранее зная, что она не воспоследует?
Про нас Георг Девятый вспомнил только тогда, когда его свита со словами: «Ну, пора в путь», — начала покидать залу.
— Подмастерья, — принимая свой плащ из рук Себастьяна, сказал он нам, — а вы что, еще не собрались?
— Ваше величество? — уточнила Фриша, поправляя волосы.
— Если вы еще не поняли, я следую туда, где сейчас громко бьется сердце войны. — Король задумчиво нахмурился. — Красиво сказано. Напыщенно и пафосно, но тем не менее. Жалко, записать не на чем, такое выражение не грех вставить в мою ежегодную речь для народа. Людям нравится, когда король говорит красиво, немного непонятно и через слово поминает славу предков. Это будит в них патриотизм.
— И? — поторопила его Фриша, вызвав недовольный взгляд как хозяина дома, так и его слуги.
— И? — Король скрепил плащ под подбородком фибулой. — Что — и? Вы точно ученики мага? Я полагал, что ваша братия скора умом и делом. Вы можете отправиться со мной на позиции, к своему наставнику. А почему нет? Путешествие с королем — отличная награда для любого героя, так я вознагражу вас за отвагу при защите перевала. Это раз. Я усилю вами свое войско перед решающим боем. Да, вы пока подмастерья, но даже соломинка иногда ломает спину лошади. Почему бы вам не стать такими соломинками? Это два. Ну и ваш наставник воодушевится, увидев своих учеников. Это три.
Насчет первых двух пунктов можно согласиться. Но насчет третьего… Нет, ваше величество, не знаете вы нашего Ворона. Боюсь, он даже и не заметил, что кто-то из нас отсутствует. Он весь в войне, и до кучки подмастерьев, пусть даже и своих собственных, ему нет никакого дела.
Хотя это обоснование происходящего звучит немного правдоподобней, чем предыдущее. При условии, разумеется, что королю вообще зачем-то может прийти в голову идея объяснять мотивацию своих поступков трем молодым людям, чьи имена он забыл сразу же после того, как те их назвали.
Но это и не важно. Главное, что предложение превосходное.
— А можно магистра Альдина попросить и нас с Элем подлечить? — без особого смущения поинтересовалась у короля Фриша. — Пока доедем, времени будет предостаточно.
— Почему нет? — благосклонно ответил ей король, покидая залу. — Попросим.
— Собирайтесь быстро, — кинул нам Гастон де Фюрьи. — У вас есть всего несколько минут, пока его величество идет к своей карете.
Фриша сразу поковыляла к выходу, ее вещи забирали мы с Эль Гракхом. Да там и было тех вещей… Оружие да сумка с самым необходимым.
Так что мы прекрасно успели до отбытия кортежа. Лучшего слова тут не подберешь. Десяток карет, в которых катились на войну король и его царедворцы, сопровождали не менее сотни рыцарей в блестящих на солнце доспехах. Выглядело это все и красиво, и внушительно.
— Вам туда. — Гастон де Фюрьи, усаживающийся в карету, на дверцах которой красовался золотой герб Асторга, показал нам на немудрящий экипаж, находившийся в самом конце процессии. — Бегом!
ГЛАВА 14
Нас определили в одну карету с магистром Альдином, как видно руководствуясь принципом «подобное к подобному». Впрочем, у нас такое положение дел не вызвало ровным счетом никаких возражений. Напротив, восторга были полные штаны. Кто же из подмастерьев откажется с таким уважаемым магом дорогу коротать?
Странно, правда, что столь почтенного человека запихнули на задворки кортежа, но это уже не нашего ума дело. Если так поступили, значит, на то имелись некие резоны.
Что примечательно, Альдин и в самом деле оказался милейшим стариканом. Ну да, он иногда забывал, о чем только что говорил, время от времени засыпал прямо посреди рассказа, громоподобно при этом храпя, и очень любил поворчать, обвиняя нынешних магов в том, что они — наглые мальчишки. Причем он имел в виду не нас, а магов вроде наставника или мастера Гая. Мы в эту категорию и вовсе не попадали, проходя по разряду «несмышленыши». Я ведь ошибся тогда в обеденной зале. Этот дедуля учился не вскоре после Века смуты. Он его застал воочию. Магистр Альдин оказался одним из последних магов, прошедших обучение тогда, когда такие, как мы, владели миром.
Мы сначала даже подумали, что у старика реальность и вымысел от возраста воедино сплелись, будучи уверенными в том, что столько даже маги не живут. Но это оказалось правдой, нам Гастон де Фюрьи все подтвердил. Ему верить можно, он врет только тогда, когда ему это выгодно. А чувства юмора у папаши Рози вовсе не имеется.
Сколько же Альдин знал! Всего и про все. Правда, желание делиться с нами этой мудростью здорово зависело от настроения магистра. Если он был весел и бодр, то мы выпадали из реальности на все то время, пока длился рассказ старого мага. Если же нет, то сидели тихо, как мыши. Кто знает, что ему придет в голову?
Иногда история, начатая утром в карете и звучавшая весь день, продолжалась там, где мы останавливались на ночевку: когда в доме вельможи, онемевшего от чести, оказанной ему королем, а иногда в обычной гостинице, окруженной кольцом рыцарей для пущей защиты его величества.
В одном из пограничных городков мы остановились как раз в странноприимном доме. До того Альдин рассказывал нам о том, как можно дурачить элементалей стихий, используя их прямолинейность и неразборчивость. Вообще-то «дурачить» — это не совсем то слово, там, скорее, имеются некие нюансы в произнесении заклятий… Ну не важно.
Рассказать за время пути все, что хотел, магистр не успел, но обещал закончить эту лекцию после ужина, поскольку не терпел незавершенных дел.
Эль Гракх и Фриша мигом бросили в отведенном нам номере свои вещи и выбежали в коридор. И того и другую Альдин по дороге практически исцелил, потому нашей соученице теперь без надобности был костыль, а пантиец наконец-то задышал полной грудью, не боясь задохнуться.
Я же, по появившейся недавно привычке, сначала пытливо посмотрел на себя в зеркало, пытаясь сообразить — произошли какие-то изменения в лучшую сторону или их нет?
Дверь номера тихонько скрипнула.
— Фил, — проводя пальцем по щеке, грозно рявкнул я. — А ну, стоять! Нельзя тебе с нами! Не дай боги, кому из королевской охраны на глаза попадешься! Сто раз сказано — не все в тебе теперь милое создание видят, иные за демона принимают и порубить на щепки могут.
Свободолюбивое и любопытное растение на каждом постоялом дворе то и дело пыталось улизнуть из нашей комнаты, дабы изучить новое место пребывания, а также завести знакомство с местными кустиками и деревцами. Сдается мне — взрослеть он начал, а потому стал испытывать тягу к особо стройным березкам и вербам.
— Красив, — услышал я знакомый голос, который никак не мог принадлежать моему любимцу. — Слушай, а ты чего это такими вещами начал заниматься? Раньше вроде тебе до рожи своей дела не было? Чую, не довели тебя Халифаты до добра. Нет, не довели. Набрался ты там всякой дряни. Но оно и понятно, нравы там те еще.
— Агриппа?! — В моем голосе смешалось сразу все: и удивление, и радость, и даже немного страх.
Ну да, страх. А что такого? Если сейчас в нашей комнате обнаружат человека, приближенного к Гаю Петрониусу Туллию, который во многом олицетворяет собой противников Асторга, то жить мне аккурат до завтрашнего полудня. Просто в здешних краях чтут традиции, а потому казни государственных преступников всегда проводят в это время суток, как предки заповедали.
— Он самый. — Воин прошел к кроватям, стоявшим у стены. — Которая твоя? Вот эта? Хорошо.
Дерево скрипнуло под его весом, брякнули ножны, прошуршал плащ.
— Ты здесь как? — потряс головой я, а после погладил себя по лысине. — А?
— Сначала на лошади, потом пешком, потом снова на лошади, — добродушно поведал мне он. — Это я про дорогу из империи сюда. Обратно, впрочем, думаю, так же добираться стану. Слушай, ты забавно выглядишь без волос. Это где тебя так обкорнало? На Левантийском кряже?
— Там. — Я снова провел ладонью по затылку, не без удовольствия ощутив покалывание в пальцах. Еще вчера обнаружил, что новая шевелюра начала пробиваться через кожу.
— Наслышан. — В голосе Агриппы я с удивлением услышал нотки уважения. — Дали вы там имперцам жизни. Линдус, по рассказам очевидцев, рвал и метал, а после одного из полководцев собственноручно крепко поколотил. Того самого, который войска направил невесть куда без его ведома. Хотел, понимаешь, пузан выслужиться, а вместо этого заработал опалу и был отправлен простым мечником в штурмовые части.