— Я еще ничего не решил, — буркнул Фальк. — Эмбер, скажи, пусть подают ужин.
Все он уже решил, Люсиль слишком хорошо его знала. И она тоже все для себя решила, поскольку сразу поняла, о чем идет речь.
Ох, сколько всего Люсиль пришлось выслушать на корабле, когда на третий день она все же решила показаться дядюшке на глаза! И про то, что она избалованная девчонка, и про то, что она ни в грош никого не ставит, и про то, что обе тетушки сейчас, наверное, уже от разрыва сердца померли. Тогда много чего прозвучало. Капитану Раваху-аге, которого она знала с детства, и который когда-то ее, совсем маленькую, привез с умирающим от ран Фальком в Халифаты, даже пришлось на время прятать Люсиль в своей каюте.
И все же она победила. Карл не стал отправлять ее обратно, хоть сначала и собирался поступить именно так. Как ни странно, помогло то, что она, заявляя о том, что это ее решение и изменить ни у кого ничего не получится, насупила брови и чуть выпятила нижнюю губу. Фальк вгляделся в ее лицо, как-то странно усмехнулся, пробормотал что-то на тему яблок и яблонь, а после сел писать письмо, в котором объяснял тетушкам, что произошло. Вообще-то Люсиль и сама оставила им записку, в которой указала, куда она отправилась и зачем, но Карл как аргумент это не принял, зато сообщил воспитаннице, что в ближайшие лет десять ей в родном доме лучше не появляться, поскольку хорошего ничего там ее не ждет. Равах-ага же обещал доставить письмо им как можно скорее, глядя на девушку с доброй улыбкой и покачивая седой головой.
Но та обратно и не собиралась, ей очень нравилась та жизнь, которая у нее началась. Все вокруг было совсем другое, не такое, как дома. Леса, реки, поля, придорожные харчевни — это все завораживало. И даже разбойники, которые напали на них как-то вечером на лесной дороге, разительно отличались от тех, что обитали в Халифатах.
А еще она обзавелась шпагой, причем такой, о какой и не мечтала! Фальк специально заложил петлю, чтобы отыскать в безлюдных Пустошах развалины, где много-много лет назад ее отец спрятал этот клинок в камнях.
Искать, правда, пришлось долго, причем в какой-то момент Карл начал нервничать, то и дело поглядывая на небо, где солнце начинало клониться к горизонту. Но — нашли до того, как стемнело, после чего сразу же из этих развалин убрались куда подальше.
Все бы ничего, но несмотря даже на то, что ростом боги Люсиль не обделили, на боку ей шпагу было носить несподручно, потому в городе Талькстаде оружейник сделал некое подобие перевязи, позволяющей закрепить клинок на спине. Теперь его было неудобно вытаскивать, но зато девушке нравилось то, как она выглядит. Почти воительница! И неважно, что некоторые мужчины улыбаются, глядя на нее.
И вот наконец-то они добрались до цели своего путешествия.
— Похоже, что сюда никто так и не заглядывал с той осады, — заметил Фальк, когда путники приблизились к замку — Вон, смотри, в траве ржавое оружие валяется. Селяне, они знаешь какие? Дохлую ворону с дороги и то подберут: а ну как пригодится? А тут — оружие. И потом — слышала же, у них на всю деревню четыре топора, а в замке много разного инвентаря можно найти, не все ведь сгорело. Все одно — не сунулись. Боятся, значит.
Что до замка — Люсиль была немного разочарована. Она ожидала большего, чего-то такого… Ну высокого, белокаменного. А тут развалины — и только. Ворот нет, часть стены разрушена, внутри тоже все выглядит не ахти. Вон, местами крыши над башнями вообще нет, одни проплешины. Значит, внутри здорово сыро и плесенью воняет.
— Крепко им тогда тут досталось, — пробормотал Карл. — Небось «огненным шаром» конюшню так разворотило.
Люсиль спрыгнула с коня, пробежалась по двору, а после, прыгая через ступеньку, забралась на стену.
— Ой! — вскрикнула она. — Дядя Карл, тут это… Ой!
— Что там? — нахмурился Фальк, но отправился глянуть, что там нашла его воспитанница.
Это были человеческие кости.
— Ох ты! — Карл снял с головы шляпу, а после присел на корточки возле черепа, который таращился на него своими пустыми глазницами. — Стало быть, ты так тут и лежишь? Ничего, сейчас лопату найду, и тебя похороню. Подожди еще совсем немножко.
— А кто это? — опасливо поинтересовалась у него Люсиль.
— Сюзи Боннер, наша соученица, — ответил ей дядюшка, после чего девушка понимающе кивнула — это имя было ей знакомо. — Она тогда первой погибла, мне про это Эраст рассказывал. Так, Тюба лопаты вроде там хранил. Пойдем-ка.
Но до нужного места они не дошли, поскольку застыли на месте, глядя на русоволосую незнакомку, в данный момент вышедшую из замка и с не меньшим удивлением уставившуюся на них.
— Ты кто? — озадаченно спросил у нее Фальк. — И что тут делаешь?
— Меня зовут Алисия, — поспешно протараторила девушка. — Алисия ле Менд.
— Благородная? — усмехнулся Карл. — А я слышал, что вас всех перебили.
— Не всех, — не полезла за словом в карман девушка. — Но титул — это все, что осталось у моего семейства, больше ничего нет. Впрочем — вру. Еще есть я, и родитель решил, что моя жизнь на пару с невинностью — выгодный товар.
— Ну-ну, — заинтересовался Фальк. — И что?
— Ничего хорошего, — вздохнула девушка. — Папа надумал отдать меня в жены одному нашему соседу, получив за это пять дойных коров. А он старый, лысый, толстый, и изо рта у него воняет!
— Фу! — поморщилась Люсиль, стянув в головы шляпу и вытирая пот.
— На носу бородавка с волосами! — добила ее Алисия — Представляешь? Вот я и сбежала из дома. А потом мне приснился сон, в котором странный человек в плаще велел мне отправиться сюда, чтобы найти свою судьбу. Дорогу показал, замок вот этот. Я пришла, а тут никого. Вот, третий день сижу, жду. Уже думать начала, что никакого сна не было, просто я с ума сошла.
— Понятно. — Фальк окинул взглядом потрепанную девичью фигурку. — Сколько дней не ела?
— Два, — потупилась Алисия. — Так, ягод каких-то пожевала вон там, за воротами — и все.
— Люсиль, накорми ее, — велел Карл. — А я пойду выкопаю могилу для Сюзи. Прежде чем что-то начинать, надо сначала закончить то, что не доделано.
Он и до середины не довел свою работу, когда услышал за воротами какой-то шум. Обернувшись, Фальк увидел десяток обитателей Кранненхерста, стоящих неподалеку от него. Девушки тоже их приметили, насторожились и юркнули за спину мага.
— И? — опершись на лопату, поинтересовался у незваных гостей Карл, при этом привычно выставив правое плечо вперед. — Я слушаю.
— Узнал я тебя, — сообщил ему тот самый мужичок, что встретился путникам по приезде в деревню. — Ты у Ворона в учениках ходил. Мы как-то в корчме с тобой подрались. Ну как подрались? Ты мне в челюсть саданул, на этом все кончилось — и драка, и зубы. Ганс Мюнц меня зовут.
— Случалось такое в юности, но всех, кому я челюсти сворачивал, не помню, — признал Фальк. — Дальше.
За спиной у него что-то скрежетнуло; обернувшись, маг увидел, что и Алисия, и Люсиль вооружились. У одной в руках поблескивал кинжал с узким лезвием, вторая достала свою фамильную шпагу.
— Вы не думайте, мы не со злобой пришли! — Ганс, который, похоже, был главным среди пришедших, тоже заметил приготовления к бою. — Вы что! Наоборот все!
— Говори понятней, — попросил его Фальк. — Я собирался свою сестру похоронить — она здесь полтора десятка лет без упокоения пролежала, а тут вы приперлись.
— Договор бы нам заключить, — сдвинул шапку на затылок Мюнц. — Как у отцов наших с господином Вороном водилось раньше. А? Магов-то всех по недомыслию всякие-разные перебили, а как жить дальше — не сказали. От болезней люди мрут, в засуху дождя не дождешься, в сырость тучи никто не разгонит. Нам бы взад все возвернуть! А уж мы как положено отплатим — и продуктами, и дровами! И еще чего, если надо, сделаем!
— «Еще чего» — это чего? — уточнил Фальк.
— Так вон — крыша прохудилась, — мигом ответил Ганс. — Ворота надо справить, нужник, опять же. Быстро, ясное дело, не получится, но…
— Пять золотых на всех, но чтобы через полторы недели все готово было, снаружи и внутри. Крыша, полы и так далее, по списку, — перебил его Карл. — Работу сам принимать стану.
— Так завтра и начнем, прямо с утра! — запереглядывались кранненхерстцы. — А чего ж? Можно! Особенно если золотом платят!
Карл усмехнулся. Годы идут, ничего не меняется. Вот только пять золотых — не многовато ли? Де Фюрьи точно такое мотовство не одобрила бы.
— И вот, мы принесли, — Мюнц подал знак, два дюжих парня поднесли к Карлу корзины, набитые доверху. — Тут провизия, вы же с дороги, не жрамши небось.
— Так овощ в земле гниет? — улыбнулся Фальк.
— Не весь же! Только такое дело… Жена у брата помирает, твое магичество. Родами, стало быть. Второй день не может дите из себя вытолкнуть, еще маленько — и оба к Престолу отправятся. И она, понимаешь, и ребятенок нерожденный. Помочь бы ей!
— И папаше моему тоже, — подал голос кто-то еще. — У него щека гниет, ее раздуло, что твою тыкву, и чернеть начала. Об тот год у соседа такое же случилось — он помучался, помучался, да и помер.
— Ладно, — согласился Карл и снова взялся за лопату. — Но не обессудьте: сначала начатое закончу.
— Чего ж самому копать? — оживился Ганс. — Ну-ка, Михель, давай, за работу. Он живенько, господин маг, не успеете обернуться!
И верно — Карл только-только за останками Сюзи успел сходить, могила уже была вырыта, а из селян остался только Ганс. Остальные, как видно, решили, что похороны — дело личное, чужим на них не место.
— Да пребудет сестрица твоя в свете, маг, — негромко произнес именно он, когда Алисия положила на свежий холмик земли невесть когда ею нарванный букет. — И все те, кого немирье клятое погубило, тоже.
— Теперь всё. — Карл провел ладонью по глазам. — Всё. Так, вы двое! Берите продукты, несите их на кухню. К моему возвращению должен быть готов ужин, и есть я его желаю с чистой посуды, сидя за столом в обеденной зале. И о лошадях позаботьтесь, ясно?